Страница 20 из 25
7. Дороги, по которым не стоит ходить.
Тия пролежала в беспамятстве три дня.
Её мучил постоянный бред и галлюцинации. Она никого не узнавала, путала имена… где-то к концу второго дня она ненадолго пришла в себя, но почему-то не могла нормально говорить. Изо рта вырывались будто бы случайные звуки, которые шаманка не могла собрать в слова.
Альма всё это время сидела рядом с ней, держа подругу за руки и вливая целебную силу.
К третьему дню Тия постоянно жаловалась на холод и никак не могла согреться. Температура тела допрыгивала до каких-то аномальных значений.
Я не прекращал охоту. Возможно, в ней я вымещал свою зобу на этот безумный мир, параллельно разыскивая ещё один грёбаный терминал. Но летуны не радовали ничем новым, чтобы продвинуть Альму на пути юстициара.
А искать было где…
На следующий день после случившегося, мы с Рейном ещё раз обследовали локацию, убедились, что она полностью зачищена, но так и не подарила нам продолжения пути. Это был ещё один тупик.
Мы прошлись к терминалу и подробно изучили предложения для классов друида, стража и знахаря.
Количество вариаций безумия поражало. Система каждый раз исхитрялась новыми словами писать банальное «принудительно всуну в твой организм любую херню». Что называется — нет слов, одни матерные выражения и эмоции.
Но некоторые результаты были и впрямь интересны. Разумеется, только в теории, соваться внутрь этой дряни никто из нас бы не стал. После истории с Тией — даже в случае смертельной опасности не уверен, что стоило.
Предложения присобачить крылья из богатого поголовья убитых летунов, встречались раз десять у каждого из нас. А ещё как-то пришить какие-то магические штуки вроде огненного камешка, с порой совсем уж безумным итогом.
С ним система пообещала... возможность выращивать горящие цветы!
Звучало здорово и очень функционально, если бы не остальное описание, из которого стало понятно, что этот камень заменит мне сердце, а шанс выжить составляет при этом процента два…
Но было, и кое-что действительно стоящее. Тот же снежный шар давал Альме базовую криомантию и сразу два навыка с обезболиванием и заморозкой.
Однако шанс летального исхода в сорок четыре процента, и какие-то изменения кистей рук отговорили нас от этой идеи. Не уверен, что это помогло бы шаманке, а для Альмы ставка была довольно высокой.
Обыск не дал никаких намёков на то, куда можно было бы попасть из этой локации дальше. Тупик? Возможно, хотя я уже не раз видел, что не все тупики действительно ими являются.
Но так или иначе, после долгих и обстоятельных поисков, мы ничего больше не нашли. Чуть пополнили полки в нашем новом доме мелким полезным в хозяйстве мусором, да единственное действительно полезное дело — нашли терминал подзарядки, и я смог зарядить оба триспа — и мой, и погибшего проходчика древности.
Был он, к слову, таким же дерьмовым, как и всё тут — заряжались они здесь каждый по четыре часа…
Наверху дела обстояли не лучше — первые два дня монстры повторялись, разве что некро-птичек и хаархусов я больше не видел.
Но на третий день с самого утра всё изменилось — наверх прилетели мёртвые вороны. Нет, не та жуть, что нас едва не прикончила недавно, а обычные дохлые птицы, жаждущие нападать без разбора на всё живое. И так много, что шансов на победу не было никаких.
Не став искушать судьбу, я поймал одну из них для Альмы на копьё, даже не вылезая из люка. И сразу же спрыгнул вниз. Против нежити на холодной стене у меня не было никаких козырей.
Трофей не выглядел вдохновляюще. Это было не привычное пёрышко, а зеленоватый глаз нежити, на который и смотреть-то было тошно. И оно не выглядело как редкая удача. Напротив, штуковина прям кричала о своей бесполезности. Монстр наверняка был не очень высокого уровня. Твари были опасны скорее, как стая.
— Как она? — спросил я, глядя как Тия дрожит во сне.
— Держится. Но ей нужно время. Я же пока очень слабый целитель, — устало отозвалась Альма. — Могу только поддерживать, сбивать немного жар и заживлять раны.
После знахарка положила ей на лоб новую пропитанную ледяной талой водой тряпку.
Я кивнул. За эти два дня Альма доказала, что мы не зря боролись за её жизнь. Вырванная из лап смерти обречённая пусть и была слаба, но изо всех сил старалась быть полезной и действительно переживала за нас.
— Спущусь к терминалу, — сказал я. — Гляну, чего нового появилось для друида с глазом дохлой птицы.
Не то, чтобы я надеялся на что-то особенное, просто не мог сидеть без дела, а помочь как-то иначе не мог.
— Ага, расскажешь потом, — без интереса отозвалась девушка.
— Удачи, — сонно сказал Рейн. Его регенерация не подвела, и отрубленные части тела снова были на месте.
Привычно открыв дверь, я увидел переставший гореть камин, и спрыгнул вниз.
Вот только привычной локации вокруг не было. Внизу больше не было потухшего углы, а выход из камина почему-то преграждала решётка.
К счастью, она была не заперта, и я легонько её толкнул. Та со скрипом поддалась и открыла вид на тесное помещение, где вместо каминов теперь были странные горящие клетки с… что это?
Горящая ящерица в клетке напротив меня толклась, выбирая за решёткой место поуютнее.
Саламандра какая-то, что-ли?
Я прислушался. За треском огня было сложно понять, есть ли здесь ещё кто-то.
Интересный номер. Выходит, пока мы спали, прошёл пересбор? В принципе, всё сходится — никого из нас здесь не было, а локация стояла без мобов уже третий день. Значит система посчитала локацию пройденной изменила.
Вот только как она это сделала…
В голову приходят мысли об очень паршивой нейросети. Стена будто приделала к одной локации другую, грубо подходящую по логике, но напрочь без здравого смысла.
Я ещё раньше удивился, зачем бы это маленьким огненным человечкам поддерживать шесть каминов с пламенем до верхнего этажа. Но теперь это было ещё менее удачный шов. По логике всё так, шесть источников пламени было — шесть и осталось, только вместо каминов — клетки с экзотикой.
Вот только кто бы строил в своём доме камин над клетками зверинца?
Кстати, горели не все шесть. Всё полностью сохранилось — слева от меня была ещё одна погасшая клетка, а в ней — фрагмент саламандры. Во всех остальных клетках огонь сохранялся. Наши изменения наверху отозвались мелкими особенностями локации под нами.
Ближайшая саламандра выпустила в мою сторону тонкую струйку огня, опалив щетину.
— Ун-ун! О-на ау! У-ун! — проверещал неприятный гортанный голос.Высокий и одновременно с этим скрипучий, будто покуренный или сильно простуженный.
А затем дверь в комнату распахнулась.