Не друзья

Но новость, которую я услышала, ошеломила. Всё внутри перевернула и разрушила планы. У Богдана уже есть сын. Мальчик, наследник. Он его любит? Заботится? Думаю, это глупый вопрос. А мать ребёнка? Она красивая? Лучше меня? Что между ними сейчас? Господи, внутренности будто кипятком разъедает. Какой бы ни была та женщина, их с Тихомировым связывает гораздо большее, чем нас. И я уже к ней ревную. Не видя её, не зная.

— Всё ясно. Тебя триггернула эта тема, и ты решил наконец рассказать, — произношу как можно спокойнее. — Спасибо за информацию.

Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и быстрым шагом иду в сторону спальни. Хочу снять с себя одежду, хочу принять душ, хочу… разреветься и убежать. Я не была готова ко тому, что сейчас услышала.

Хлопнув дверью, достаю из шкафа одежду. Не реагирую, когда Богдан заходит следом и, остановившись посреди комнаты, скрещивает руки на груди.

— Какая муха тебя укусила, Свет?

Подняв на него взгляд, я недоуменно моргаю. Он сейчас серьёзно?

— У тебя есть сын… — всхлипываю и тут же замолкаю.

— И что это меняет? Ты сама сказала, что между нами только секс.

— А между тобой и матерью твоего ребёнка, значит, всё серьёзно?

— Мы родители Сашки. Это серьёзно, да.

Саша. Сына зовут Саша. Прекрасное имя. В честь сестры назвал?

— Да пошёл ты! — громко выкрикиваю.

Слёзы душат, но при свидетелях плакать нет ни малейшего желания. Твёрдой походкой я направляюсь на выход из спальни и пытаюсь пройти мимо Тихомирова.

Он перехватывает меня за талию и к себе прижимает. Так тесно. Так близко. Так хорошо… Дух захватывает, и сердце учащает удары.

— Ещё раз пошлёшь меня… — произносит Богдан, сцепив зубы.

— И что тогда будет?

— Никогда так не говори. Ты же умеешь общаться нормально? Светлячок, ты умеешь.

Прозвище, которым он меня называет, заставляет ненадолго расслабиться. Всего на несколько секунд. Заставляет вспомнить, кто мы друг другу. Как крепко дружили раньше. Как влюблялись. Целовались. А потом Тихомирова закружила своя жизнь, а меня — своя. Оказалось, он времени зря не терял.

— Расскажи мне. Всё расскажи. И отпусти, я сяду. Ноги совсем не держат.

— Не убежишь? — спрашивает Богдан серьёзно.

— Пока нет. Но я не уверена, что смогу принять. Ребёнок — это не шутки, понимаешь?

Богдан кивает и отпускает меня. Сев на диван, разглядываю свой педикюр. Нежно-розовый нюд. Я постоянна в своих предпочтениях и часто боюсь что-то менять. Даже ногти всегда крашу в один тон.

— Я тогда только-только вернулся из армии. Год без секса. Как полоумный, трахал всё, что движется. Затем встретил её. Девушка старше меня была. Опытная, раскованная. Она уверяла, что пьёт таблетки, а мне, девятнадцатилетнему дембелю, было пофиг.

— У тебя и сейчас проблемы с предохранением, — пытаюсь шутить, а самой совсем не смешно.

Зажмурившись, учащённо дышу и слушаю каждое его слово. Богдан думал, что я стану ждать его из армии. А я разорвала отношения и стала встречаться с его другом. В тот период всё пошло наперекосяк. И у меня, и у Тихомирова. Хотя уверена, о таком событии, как рождение ребёнка, Богдан не жалеет.

— Твоему сыну… Саше… сколько ему? — спрашиваю, опомнившись.

Я думала, он совсем мелкий, недавно родился. Оказывается, всё случилось гораздо раньше. Другая женщина, не я, утешила солдата в своих объятиях.

— Десять лет.

— Десять… — беззвучно повторяю я.

Глава 37

Богдан устало потирает пальцами переносицу, а я смотрю на него и в очередной раз понимаю, что многого о нём не знала. Теперь иначе воспринимаю. Не просто мужчина, чей-то отец. Десятилетнего мальчика. Свихнуться можно.

— Я бы что-нибудь выпила, — произношу негромко.

— Жасминовый чай? Сейчас чайник включу.

Он всё это время, чёрт возьми, помнил, какой чай я люблю. Случайность? Теперь я так не думаю.

Волочусь следом за Богданом на кухню, забираюсь на высокий стул у барной стойки. Смотрю на широкую спину Тихомирова и пытаюсь вспомнить тот период.

Одним летним вечером мы с одноклассниками собрались на встречу. После окончания школы примерно два года прошло. Я не хотела идти, потому что особо ни с кем не дружила, не считая Ирки Некрасовой. Она была нечастым гостем на уроках, но с ней у меня сложились более-менее тёплые отношения. Тимур настоял. Пообещал, что будет весело. Я тогда удивилась, что Тихомирова в нашей компании нет, на что парни, Серёга и Денис, отшутились, будто он ребёнка нянчит. Клянусь, я подумала, что это стёб, не больше. Не обратила никакого внимания. И вот сейчас понимаю, что они, видимо, знали. Возможно, не все подробности, лишь детали. Но больше, чем я. Потому что после услышанного я сижу, словно прибитая.

Тихомиров неохотно рассказывает о том времени. Я задаю простые вопросы, пью чай, в душу не лезу. Мне важно знать хотя бы минимум. Понимать, что для нас с ним действительно ничего не изменится. Я эгоистично хочу его себе. Всего. Как раньше. Вот только понимаю, что так, наверное, больше никогда не получится, и от этого становится грустно. В груди тесно и давит так сильно, что порой дышать нечем.

Короткий период времени Богдан встречался с женщиной по имени Карина. Ей было слегка за тридцать. Расстались без претензий, долго не виделись. Через несколько месяцев Богдан встретил её в торговом центре с округлым животиком. Зацепил, стал допрашивать. Она попросила больше никогда её не искать и не трогать. Ребёнок от мужа, и точка. Что у неё был муж, выяснилось только тогда. Ничего необычного, решила развлечься во время ссоры.

После короткого разговора стало ясно, что Карина врёт. Бегающий взгляд, нервозность. Богдану удалось затащить её в кафе и выведать все подробности. Оказалось, что забеременела она намеренно. О таблетках соврала. Безумно хотела ребёнка. С мужем была в ссоре. Он старше её и уже имел троих ребятишек, но вот с Кариной не получалось. У неё были предположения, что он сделал вазэктомию.

После долгих уговоров, обследоваться муж наотрез отказался и сказал, что Карина вправе рожать от кого хочет, хоть от донора. На фоне ссоры она и встретила Тихомирова. Молодого, горячего, ненасытного парня. После первой ночи попросила его не предохраняться, потому что пьёт оральные контрацептивы. Справку о том, что здорова, обещала предоставить, и этого вполне ему хватило. Богдану нужно было куда-то выплеснуть накопившуюся за год сексуальную энергию.

А дальше… дальше незащищённый контакт с незнакомкой сыграл с ним злую шутку. Беременность Карины при такой шаткой финансовой ситуации, как у Тихомирова, была катастрофой. Начались долгие споры, выяснение отношений, а после запрет на общение с ребёнком. Богдан приезжал, стоял у коттеджного посёлка, но охрана даже на территорию его не пускала. Можно было расслабиться и забить, зная, что сын одет, обут и накормлен, но что-то не отпускало. Тянуло его, держало. Все попытки Богдана что-либо предпринять упирались в финансы — у двадцатилетнего парня, который каждую копейку вкладывал в лечение сестры, их не было. С ним никто не считался.

— Когда ты стал видеться с Сашей? — спрашиваю, сделав глоток остывшего чая.

— Регулярно — четыре года назад, когда Карина развелась и повторно вышла замуж. Я плачу алименты, приезжаю к нему в гости, звоню, пишу. Без препятствий теперь. Да и я уже не пацан с улицы, чтобы просто меня послать.

— Саша как к тебе относится?

— Первое время настороженно относился. Долгое время он считал отцом другого человека. Сейчас я для него просто друг, Богдан. Папой он меня не называет, но иногда проскальзывает.

Тихомиров отвечает с улыбкой, а у меня сердце сжимается от одного его взгляда. Ему хотелось бы большего, и это нормально.

— Мне очень жаль… Теперь я понимаю, почему ты так отреагировал утром на новость о незапланированной беременности. Обжёгшись на молоке, дуешь на воду. Хочешь, чтобы в следующий раз всё было по-другому.