Хроники старого мага

— Это его невеста — Назар ткнул пальцем в меня.

— Такая маленькая?

— Так он тоже вроде не большой.

Эта ситуация стала меня раздражать.

— Назар, тащи его сюда. Я его лечить буду.

Мой голос не предвещал ничего хорошего для шутника. Дружинник сразу сник и попытался что-то промямлить, но было поздно. Назар взмахнул посохом и произнёс заклинание. Дружинник дёрнулся всем телом и вытянулся на постели. Схватив его за ноги, Назар грубо поволок его в операционную. Промыв свои руки, и протерев их полотенцем, я взял свой посох в тот момент, когда шутника уже подтащили к операционной.

— Вингардиум левиоса.

Тело шутника на небольшой срок потеряло вес и поднялось в воздух. Мы легко переместили его на стол операционной и пристегнули ремнями, чтобы не улетел. Он получил стрелу в бедро, как раз недалеко от паха. Обломок стрелы до сих пор торчал из бедра. Сделав надрез скальпелем, я грубо вырвал обломок из раны. Раненый издал протяжный звук слышный даже сквозь парализованные челюсти. Я выполнил расслоение реальности и ввёл руку в его бедро. Я выполнял операцию предельно долго и болезненно для пациента. В палате наступила тишина. Протяжные стоны боли раненого были слышны на другом конце палаты. Но моя злость требовала большего.

— Назар, как думаешь, яйца ему оторвать?

Жизнь среди военного гарнизона научила меня, при необходимости, разговаривать грубо.

— Дык… тогда мне одно на память. — Подхватил мои слова Назар.

Теперь раненый уже не стонал, а заголосил во всю мощь своих лёгких. Именно в этот момент в палату вошёл капитан. Услышав крик раненого, он тут же вмешался.

— Прекратить!

В этот момент я произвёл последнее сращивание. Поэтому я сразу прекратил операцию, оставив на теле дружинника уродливый шрам. Я отошёл от стола. Назар снял заклятие и расстегнул ремни. С воем, дружинник пополз прочь от операционного стола. Он двигался в сторону капитана.

— Что? — Спросил капитан.

— Они — дружинник показал пальцем в нас — хотели мне яйца оторвать.

Последнее слово вышло у него с протяжным завыванием. Капитан поднял глаза, горящие недобрым светом на меня. Его бровь вопросительно изогнулась.

— Он приставал к моей невесте — проговорил я внятно.

Капитан медленно скосил глаза вниз на дружинника. Лицо капитана стало перекашиваться от злости. Момента, когда у капитана в руке возник нож, я не заметил. Произнеся несколько крепких выражений, он двинулся в сторону дружинника. Шутник был достаточно умён и сразу оценил угрозу для себя. Несмотря на только что перенесённую операцию, он проявил изрядную прыть. Он метнулся между кроватей и щучкой выпрыгнул в окно. Вслед ему капитан произнёс длинное предложение, состоящее сплошь из крепких слов. Мне даже в голову не приходило, как это выражение можно перевести на литературный язык. В палате возникла тишина. Все в палате постарались выглядеть менее заметными. Капитан был ещё в гневе, а попадать под горячую руку никто не хотел.

— Ты зачем пришёл, сынок.

Подала голос тётя Вера. Этот вопрос помог капитану переключить внимание, и он стал остывать. Нож исчез также мгновенно, как и появился. Через некоторое время он смог произнести.

— Император хочет видеть магов. — Посмотрев на нас, он произнёс. — Идём, потом долечите. Тяжёлых всё равно нет.

Мы с Назаром переглянулись. На лице Назара было написано удивление. Видимо на всём протяжении его жизни такого не случалось никогда. Я тоже никогда не слышал о подобном. Капитан ждал. Мы отмыли руки и лица, оделись и, взяв посохи, вышли следом за капитаном. Он шёл твёрдой походкой, но в нём чувствовалось особенное напряжение. Мы не понимали ситуацию. В конце нас стало это пугать, но мы продолжали путь. Именно в таком напряжении мы и оказались на площади.

Площадь была заполнена людьми. Воины и мирное население, ещё не покинувшее крепость, растянулись полукольцом вдоль стен. На верхней площадке крепостной стены располагались воины, наши и не наши, а также женщины, вооружённые луками и ножами. От изначального состава воинов в нашей крепости осталось не более тридцати человек, ещё пятнадцать человек относилось к отряду погибшего капитана Милоша. Остальные воины пришли вместе с Императором и составляли его охрану. Они перемешались с нашими воинами по периметру всей крепости. В обрамлении этого кольца находилась компания конных воинов. Все они были богато одеты, а их лошади были отборными скакунами, крепкими и сильными. В центре этой группы воинов на прекрасном, крупном скакуне восседал крепкий, седой воин с короной на голове. До этого момента эту корону я видел только на рисунках, но сразу узнал её. Носить её мог только один человек в Империи — сам Император. Я испытал трепет. Вокруг него располагались несколько крупных, сильных воинов, чьи мускулы бугрились от постоянных силовых и воинских упражнений. Эти мускулы было видно даже сквозь пластины доспехов. Взгляд этих воинов был жёстким и свирепым. От них отдавало некой природной дикостью и опасностью. В волосах многих из них проглядывали серебряные нить седины, говоривших об их большом жизненном опыте. Прямо за спиной Императора располагалось ещё два персонажа, привлёкших моё внимание.

Один из них был молодой юноша, примерно шестнадцати лет от роду. Одежда на нём была простой, но сшита из дорогих тканей. На его плечах был накинут меховой плащ, как символ его положения, хотя погода была очень даже тёплой. Его гордый взгляд говорил о его высоком происхождении. Он выглядел бы красивым, не будь у него такого презрительного взгляда на окружающих. Черты его лица были слишком правильными для простого человека, а сквозь светлые волосы мне удалось разглядеть лёгкое заострение ушей. Именно по этому признаку я определил его как наследника престола. Всем нам было известно, что его мать была эльфийской крови, и отпечаток своего рода носил и её сын.

Второй персонаж свиты Императора был не менее колоритен. Это был человек в летах, покрытый сединой. Несмотря на возраст, он не разжирел. Тело носило отпечаток постоянных тренировок с оружием и без него. В отличие от своих спутников, он не носил доспехов и оружия, по крайней мере, явного. Он восседал на красивом гнедом жеребце, нетерпеливо стучавшем о землю копытом. Всадник сидел спокойно, лишь слегка подправляя коня, чтобы тот не ушёл со своего места в свите Императора. Одет он был в дорогие наряды, сшитые из самых дорогих тканей и украшенных вензелями и нашивками. Меховой плащ из меха соболя в сочетании с его одеждой, показывали богатство этого человека. На груди его, прямо напротив сердца, был вышит герб с баронской короной.

Между ним и наследником находился ещё один воин, поражавший своим размером. Конь с трудом удерживал вес этого воина. В левой руке воина, обращённой к барону, был надет большой круглый щит с шипом в центре умбона. Воин сидел в напряжении, скашивая глаза на барона. По другую сторону барона находился ещё один воин. Он был меньше в размерах, чем воин в центре группы, но нарочитая медлительность в движениях и жесткий, спокойный взгляд говорили о его немалом искусстве во владении мечом. Император считал ниже собственного достоинства ограждать себя от барона, но позаботился, чтобы защитить своего отпрыска. По одному взгляду на эту группу было видно, что любое движение барона — неосторожное или намеренное — немедленно принесёт ему гибель.

Мы с Рогволдом подходили к кортежу Императора. Я обратил внимание, что Император внимательно осматривает нашу крепость. Я был впечатлён и взволнован появлением Императора и совершенно растерялся. Мои ноги стали ватными, из головы совершенно вылетели все приёмы этикета, которому нас обучали в Академии. Я совершенно не представлял, что буду делать, когда окажусь в непосредственной близости от него. Это была моя первая в жизни встреча с представителем высшей власти в нашей Империи. Голова была пуста, а всплеск эмоций мешал думать здраво. Ситуацию исправил капитан Рогволд. Оказавшись в десяти шагах от императорской свиты, он опустился на одно колено и преклонил голову. После чего снял шлем и остался стоять на колене со шлемом в левой руке. При этом он знаком указал нам встать рядом по правую руку от него. Я шёл первым и занял место ближе к капитану. Справа от меня расположился Назар. Мы сняли свои шляпы, встали на колено и поклонились. После чего подняли головы и поглядели на Императора. Было ясно, что сейчас решается наша судьба.