Страница 11 из 106
Крики Шарика постепенно затихали. Я бросил взгляд на него. Удар молнии разорвал его почти пополам. Тело было сильно обожжено. От боли он обезумел и пытался уползти от места боли, оставляя за собой кровавую полосу. Живот был разорван, его внутренности волочились за ним. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять простую истину: я не мог ему помочь. Со стороны площадки для стрельбы вдруг раздались новые звуки. Юноша, произведший выстрел, и его друг, стоявший сразу за ним, разразились истеричным хохотом. Я и Хаттон повернули головы в сторону них. Юноши смотрели исключительно на Шарика и смеялись. Видимо вид умирающей в страшных мучениях собачки их рассмешил. Я почувствовал, как напрягся Хаттон. Его верхняя губа угрожающе приподнялась.
— Том!
Закричал он. Но в этом не было необходимости. Наставник старших учеников уже двигался в сторону весельчаков. Крик Хаттона только предупредил их. Они повернулись, но защититься не успевали. Наставник нанёс им два удара посохом, после которых один упал ничком на землю, а второго опрокинуло на колени. Перехватив посох ближе к навершию, наподобие двуручного меча, наставник начал наносить им сильные, хлёсткие удары. Он бил их до тех пор, пока они не перестали шевелиться. Хаттон перепрыгнул через забор и направился к собачке. Все замерли. Наставник Том перестал бить учеников. Оказавшись над собачкой, еще продолжавшей шевелиться, Хаттон направил навершие посоха на собачку. Его губы зашевелились. Навершие осветилось зеленоватым светом. С него начала отделяться зелёная дымка и оседать на землю. Наставник проследил, чтобы дымка покрыла всю собачку и её кровавый след. Собачка сразу перестала шевелиться и скулить. Она была мертва, только вдохнув этот дым. Сразу после этого тело собачки стало разлагаться и чернеть. Я видел, как с неё сползла плоть и обуглилась, обуглились её кости, а потом рассыпались в прах. На площадке не осталось ни собачки, ни её крови. Дымок впитался в землю, убив на этом месте растительность. Эта прогалина осталась на долгие годы.
Наставник вернулся на нашу площадку. Мне уже нечего было терять, и я осмелился задать вопрос.
— Учитель, за что их? — и показал на весельчаков.
— За удовольствие от чужих страданий. — Ответил он таким тоном, будто сказал что-то само собой разумеющееся.
Я задумался. В моей голове промелькнули все жестокие наказания, применённые ко мне и другим ученикам.
— Учитель, но ведь вы тоже совершаете жестокость! В чем разница?
— Жестокость и удовольствие от чужой боли — вещи разные. Мы жестоки по необходимости. А разница — в остроте скальпеля. — Он протянул руку в сторону прогалины и, пресекая следующий вопрос, сказал. — А это то, чему вас учат противостоять.
Он заорал, возвращая нас в строй. Мы продолжили занятия. За эту выходку и покидание строя я был строго наказан.
Уже отбывая наказание, выполняя тяжёлую работу по кухне, я узнал о наказании, понесённом нашими весельчаками. После того, как их привели в чувство, наставник Том приказал им самостоятельно излечиться. Их посадили в карцер. На этом их наказание не закончилось. На следующий день их отвезли в город. Там на них наложили заклятие по временному лишению магических способностей. Раздев почти до нога, их привязали к позорному столбу. В течение суток горожане со смехом развлекались тем, что кидались в них кусками лошадиного навоза. После того, как их сняли и отмыли, они ещё несколько дней пахли навозом. Мне было жаль Шарика. Но, представив себя на месте этих ребят, осознав всю тяжесть унижения и позора, которому их подвергли, я спросил себя, а стоит ли жизнь собаки такого наказания? Я спросил об этом наставника, и получил ответ.
— Главная заповедь Спасителя: «Не делай другому того, чего не хочешь, чтобы сделали с тобой!» В рядах волшебников это правило действует особенно сильно. Эти двое посмеялись над чужой болью. Их самих заставили испытать боль и осмеяние. За время существования Магической Академии мы накопили достаточно способов доведения знаний до ума. Не помогает слово, доводим через физическое воздействие. Этим ещё повезло. Могли ведь просто изгнать, лишив магических способностей.
***
Я вздрогнул и оглянулся. Картины памяти промелькнули передо мной в одно мгновение. Я тряхнул голову, отгоняя видение. Рядом сидела Нянечка.
— Да. — Сказал я, — Он хорошо нас учил.
Я отпил чая из кружки. Позволил себе насладиться его вкусом, удержав глоток отвара во рту. О вкусах не спорят, но вкус чая для меня, это одно из маленьких наслаждений этого мира. Проглотив чай, я мысленно проводил поток жидкости, текущий к желудку по пищеводу. Я оглянулся на нянечку. Она медленно отпивала чай из кружки, держа её двумя руками. Её глаза были прикрыты. Было ощущение, будто она погружена в свои воспоминания. Я ждал, стараясь не нарушать её покоя. Наконец, она отставила кружку и открыла глаза.
— Тётя Вера, — заговорил я, стараясь, чтобы мой голос был максимально вежливым, — я хотел бы прояснить ситуацию с Хедином и …
Она понимающе кивнула. Далее, пока мы пили чай, она рассказала мне историю Хедина и его любви. Тем более что я оказался в неё втянут.
Несколько лет назад молодой воин Хедин, будучи ещё сквайром, прибыл в гарнизон для несения службы. Здесь он встретил местную красавицу Хельгу. Всё своё время, свободное от службы и битв, Хедин занимался тем, что пытался ухаживать за юной красавицей. Однако не преуспел в этом. Хельга осознавала свою красоту и воздействие на мужчин. Она привыкла к вниманию со стороны других мужчин, обитателей крепости. Она привыкла, что все её выходки для неё сходят с рук. Ухаживания Хедина польстили ей. Она решила поиграть с ним, и вела себя с ним, то ласково, то грубо, то нежно, то прохладно. Ей доставляло удовольствие доводить его до отчаяния. Пришёл момент, когда Хедин признался ей в любви. И тогда Хельга рассмеялась ему в лицо. Она сказала, что не любит его. Она лишь играла им. Что он в её глазах — ничтожество. Она никогда не свяжет с ним свою жизнь. Пока она говорила, Хедин пришёл в состояние ярости. Гнев мешал ему думать. Он не нашёл, что ей сказать, потому решил просто уйти. Но Хельга ещё не насладилась его страданиями. Желание ощущать свою власть над мужчинами пересилило в ней здравомыслие. Она преградила ему путь. Глядя ему в расстроенные глаза, она продолжала смеяться и оскорблять его. Именно тогда Хедин и совершил поступок, запятнавший его честь. В гневе он оттолкнул её от себя в сторону. Силу он не рассчитал, и Хельга, потеряв равновесие, упала на землю. Беда лишь в том, что упала она неудачно, прямо на деревянные колья, сложенные стопкой и подготовленные для установки ограды. Тогда она и повредила лицо. Предыдущий маг залечил рану, но он не умел так исправлять шрамы, как я. С тех пор она потеряла свою красоту. Капитан не позволил другим воинам расправиться с Хедином. Он приказал Хедину жениться на Хельге, чтобы исправить свою вину. С тех пор прошли годы. Хельга родила Хедину трех малышей. Чувствуя свою вину, Хедин в битвах рвался навстречу Смерти, лез в самую гущу сражения, в самые опасные места. Но Смерть обходил его стороной. Часто именно его отвага приносила отряду победу в самых безнадёжных ситуациях. Так продолжалось до тех пор, пока не появился я.
— Хедин любит Хельгу. Он боится её потерять. Когда ты исправил её лицо, сделал шрамы практически незаметными, он испугался, что Хельга уйдёт от него. Поэтому и такая агрессия. — Она улыбнулась — Не беспокойся, капитан не позволит причинить тебе вред.
— А Хельга? — Я почему-то беспокоился о Хедине.
— Вряд ли она уйдёт от Хедина. Прижились они. Да и дети её удержат.
К этому моменту мы постепенно допили свой чай. Люди стали потихоньку расходиться.
— Пора и нам идти. — Сказала нянечка. Она указала на монеты, всё ещё лежащие на столе. — Деньги забери, ты их честно заработал.
Я сгрёб монеты со стола. К этому моменту столовая почти опустела. Люди расходились по своим делам. Стали подтягиваться бойцы, сменённые со своих постов. Нянечка двинулась к выходу. Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, я последовал за ней. Затылком я чувствовал, как меня провожают любопытные взгляды. Но окликать меня никто не спешил. Мы миновали дверной проём, едва разминувшись с воином, идущим в столовую. Вечерний воздух становился прохладным. Солнце опускалось, и было уже почти над самым горизонтом. Внезапно я осознал, что сегодня ещё не был в собственной комнате на вершине магической башни. Я поискал глазами башню и впервые взглянул на неё с интересом. Как-то не приходила мне в голову мысль, что теперь это моё место отдыха. Что там меня ждёт? От этих мыслей меня оторвала нянечка.