Страница 10 из 18
– Но Иван сказал, что Олеся продала…
Алексей Георгиевич покачал головой.
– У них ничего не было. Деньги на лечение всегда обеспечивал я. Не давал, нет, Дина никогда бы не взяла. Представлял дело так, словно смог выбить квоту. Дина верила – я работал в медицине, конечно, успел обзавестись полезными связями. Понимал, что поставить ее на ноги – нереально, но поддерживающая терапия, реабилитация могли облегчить ее состояние. Моя жизнь сосредоточилась на Дине, я отдавал все, что у меня было. А после похорон матери Олеся неожиданно кинула мне в лицо обидные слова. Вроде, как я ее отец, который бросил их много лет назад, а потом откупался за причиненные несчастья. Очень несправедливо, но я не отрицал. В конце концов, оправдания ничего бы не изменили. Дины уже не было в живых, а Олеся выросла и вышла замуж. Моя миссия закончилась. Я даже…
Он, кажется, покраснел.
– Женился. Да, три года назад. Глупо, конечно, в моем возрасте надеяться на то, что новыми отношениями можно избыть тоску и боль после почти целой жизни служения одному человеку. Но я надеялся… И частично все-таки смог вернуться в «нормальность». Родился Славка, мой сын. Ему сейчас уже второй год пошел.
Алексей Георгиевич замолчал. Тори показалось, что в целом мире наступила непроглядная тишина. Белая и мертвая. Как саван. Ни один звук не долетал до нее. Многолюдный вестибюль онемел, все люди глубоководными рыбами открывали рты, шевелили губами, но не могли пробить стену безмолвия.
Эта история была ужасной. Безнадежной и трагичной именно в этой безнадежности. Никто ничего не мог исправить, и уже никогда не сможет. Тори сейчас отчаянно жалела не только Дину Егоровну, Леську и Алексея Георгиевича, но также неведомую ей жену и маленького мальчика Славку. Казалось, что трагедия коснулась и их, наложила свои загребущие руки на жизнь ни в чем не повинных людей.
– Как все… – вздохнула она.
– Вот так, – подтвердил Алексей Георгиевич.
Но тут же встрепенулся, расправил поникшие плечи, словно пытался сбросить груз, никогда не покидавший его спину.
– Впрочем, как я понимаю, сейчас главное – попытаться представить, куда могла исчезнуть Олеся? Мы с ней никогда не были близки, я и подруг-то ее не знаю.
– А может… – столько лет, конечно, прошло, но попытаться стоило. – Может, вы вспомните что-нибудь из тех времен, когда Дина Егоровна проходила практику у вас в школе? Хоть какую-то зацепку. Откуда она была родом? Вдруг Олеся захотела найти родственников? Они только что развелись с Иваном, вероятно, она нуждалась в ком-то близком, чтобы заполнить пустоту после развода. И не смотрите на меня так, я пыталась помочь ей, как могла…
– Я и не смотрю никак, – удивился Алексей Георгиевич. – Как могу вас в чем-то обвинять? Это вы сами себя обвиняете. А насчет прошлого Дины… Она явно была чем-то напугана перед тем, как уехать. Это я точно помню.
– Не сходится, – покачала головой Тори.
– Что?! Что не сходится?
– Олеся вовсе не была напугана последнее время. Скорее, наоборот. Пребывала в каком-то ненормальном блаженстве. И ее смс-ка. Только одно пугающее слово: «больно». Остальное все сладко и нежно. Она все время говорила про сладость и нежность. И смотрела какой-то канал на ютубе под таким же названием «Сладкий сон».
– «Сладкий сон»? – переспросил Алексей Георгиевич. – Случайно, не асмр-канал?
– Что это? – не поняла Тори.
– Асмр. Автономная сенсорная меридиональная реакция. Способность задействовать некоторые неведомые триггеры, порождающие странные ощущения. Человек словно входит в состояние своеобразного гипноза. Но не выключается совсем, просто реальность становится немного другой. Начинается обычно с покалывания в коже головы, возникает чувство, что серебристые искры проскакивают через мозг…
– Да, – сказала Тори. – Что-то подобное происходило, когда я смотрела этот канал. А вы откуда…
– Потому что я как раз и занимаюсь этим явлением, – ответил Алексей Григорьевич. – И вышел на него, изучая возможность вернуть хотя бы волшебный голос Дины. Он был, как бы сейчас сказали, именно глубоко асмрным, триггерным.
Разговор приобретал все более интересные повороты. Тори не ожидала и половины неожиданностей, когда шла на эту встречу.
– Как-то странно, – не удержалась она.
И непроизвольно поежилась. Алексей Георгиевич показался ей с самого начала глубоко научным человеком, а тут вдруг: какие-то триггеры, покалывания, искры. Дело запахло чем-то вроде экстрасенсорики, к которой Тори относилась очень даже пренебрежительно.
Но Алексей Георгиевич не обратил внимания на резкое изменение в ее настроении.
– Сначала бросался во всевозможные авантюры, дававшие хоть каплю надежды, – сказал он, – а потом всерьез увлекся. В общем, я давно уже разрабатываю методы майндфулнесс-терапии.
Наверное, во взгляде Тори отобразилось, о чем она думает. А, вернее, то, что она вообще ничего об этом не думает. Потому что он сразу принялся объяснять. Судя по всему, Алексею Георгиевичу приходилось это делать так часто, что объяснение походило на отрепетированную лекцию.
– Я занимаюсь принципом осознанного внимания, в основе которого лежит нейропластичность мозга. Наш мозг способен изменять свою деятельность, если регулярно выполнять определенные упражнения. То есть майндфулнесс – это его тренировка, нормализующая систему организма человека. А люди, восприимчивые к АСМР-тригерам, через «мурашки» могут впитывать и полезную информацию. Не секрет, что счастье следует искать не извне, а внутри самих себя. Наше тело и сознание являются носителем ресурсов к самоисцелению, но нужно уметь «распаковать» и активизировать эти ресурсы. Как-то так, если объяснять по-быстрому и просто.
Не очень-то и просто…
– Извините, – честно сказала Тори. – Но как-то слабо верится, что подобная…
Еле удержалась в последний момент, чтобы не сказать «чепуха».
– Что подобная экстрасенсорика интересна для науки.
Тори не могла скрыть разочарования: Алексей Георгиевич казался ей основательным человеком, которому можно доверять. А не это вот все. Он заметил смятение девушки и улыбнулся.
– Не вы первая так реагируете. АСМР попала в «мертвую зону» психологии, поскольку реакцию выдает не каждый. Изучить это явление сложно. Датчик на голову толком не нацепишь, потому что «мурашки» тут же пропадают; в томограф испытуемого тоже не положить – аппарат гудит, сложно расслабиться. Однако удалось установить, что АСМР повышает активность альфа-волн, ассоциированных с состоянием расслабленности и спокойствия. Вызываете вы это с помощью медитации, фармакологии, просто расслабились перед сном или смотрите АСМР-ролик – пути разные, но воздействие на мозг будет схожим. Мозг переходит в режим отдыха и не отслеживает изменения, которые происходят во внешнем мире. Человек как бы заглядывает внутрь себя. Выяснилось, что у подверженных эффекту людей во время просмотра АСМР-клипов успокаивался пульс (примерно на три удара в минуту). Также они отмечали прилив положительных эмоций и чувство расслабленности. Эти ощущения схожи с различными методиками по снятию стресса вроде прослушивания медитативной музыки.
– Интересно, – сказала Тори. – Значит, вы знаете этот канал: « Сладкий сон»? Тот, что постоянно смотрела Олеся перед своим исчезновением. Кажется, он очень популярен. По крайней мере, я испытала нечто совершенно необыкновенное, прослушав его только пару минут.
– Sweetdream АСМР? – переспросил Алексей Георгиевич.
– Нет, именно на русском – Сладкий сон. Так было указано.
Он почему-то заволновался.
– Ну как же, как же так… Вообще-то я очень хорошо знаком со всеми более-менее популярными асмрщиками. Но не знаю такого канала. Из известных есть, например, Mongsilu
– Да, – Тори уверенно кивнула. – Я хорошо запомнила, потому что Леська прислала мне странную смс-ку, в которой и был тот же сладкий сон.
– Никогда не слышал о таком канале. Обязательно поищу. Наверняка, если асмрщица стоящая, о ней знают в «профессиональных» кругах. Но скорее всего, это Леночкин Sweetdream. Не скажу, что она волшебница, но очень старательная и трудолюбивая. Ролики выпускает по два раза в неделю.