Страница 84 из 93
— Ваше предложение — честь для меня! — Оживился дед, вышел в проход и хорошо поставленным лекторским голосом начал нас просвещать: — В отличие от японцев, китайцы не кланяются, чтобы поприветствовать или попрощаться. У китайцев поклон — это знак уважения, особенно важный на различных церемониях и праздниках. Чем глубже поклон, тем большую степень уважения они хотят проявить. Когда китайцы прощаются, они кланяются и кивают головой в знак уважения, а когда желают человеку добра — советуют делать все медленно…
Дедушки Наоки хватило на добрых сорок минут, после которых нам принесли обед, и он мудро решил дать ребятам отдохнуть и поговорить друг с другом.
Погода в Пекине — ничем не хуже Токийской: +30! Форма одежды — летняя, но все равно душно. Не добавляет радости и смог — справедливости ради, не такой мощный, как в Токио. Зато с лихвой радости добавила полноценная толпа на выходе из аэропорта. Не знаю, что там с исторической памятью и кровавым наследием моих японских предков, но лично меня китайцы, оказывается, очень любят — именно об этом заявляли многочисленные плакатики, групповое скандирование и аплодисменты — пришлось хлопать им в ответ, дед сказал, что тут так принято.
Что обо мне знает средний китаец? Смотрел многие — все, кроме «Эйса Вентуры» — мои фильмы, читал книги и смотрел «Покемонов» и «Зачарованных». Турнир Китай не транслировал, но пиратским способом здесь достать можно почти все — тоже тот еще социализм. Ну и научная слава, куда без нее! В общем — Одзава Иоши в Китае достаточно широко представлен.
Взяв у какого-то китайца в пиджаке мегафон, выдал в него пяток заранее зазубренных приветственных китайских фраз. Народ оценил и возрадовался. Далее поставил рядом с собой деда, и с его помощью толкнул полноценную пятиминутную речугу про большую честь. Народ радоваться продолжил.
Далее к нам присоединился наш посол в Китае, и мы вместе с пиджачными китайцами потолкали речи на камеры. Погрузившись в автобус, сквозь смоговое облако отправились в путешествие по улицам Пекина — заселяться в общежитие Beijing Language Institute.
Общежитием оказалась многоэтажная огромная панелька из кокетливого розового шлакоблока. Замечательный образчик мощи коммунистического Китая, товарищ! Очень много социальный рейтинг! На ресепшене — пара вооруженных пистолетами милиционеров (или у них тут полиция?) и — лично! — профессор Вонг Юнь, Президент Китайского Математического Общества. Раскланялись-познакомились. Да, могу пообедать и сразу в университет! Общажный дрон помог мне закинуть чемодан в номер — одна комната, телек, кровать, туалет с душем, нет балкона. Пофиг. Спустившись вниз, не спеша пообедал — нельзя на глазах китайца торопиться! — прихватил деда Наоки и Араки-сенсея, и в компании «уважаемого господина Вонга», как я решил для себя его на всякий случай называть, отправились в Пекинский университет науки и технологий. По пути китаец при помощи гордого оказанной нам честью дедушки Наоки обильно рассыпал комплименты замечательному мне и пытался зазывать учиться к ним. Получив отказ, дедушка не обиделся — я же всем отказываю.
В университете, в сопровождении всех полагающихся дронов (один — в погонах!) и телекамер, дрессированная обезьянка исполнила свой коронный номер — доказательство теоремы Ферма и ответы на вопросы. Квалификации деда оказалось недостаточно, в чем он мужественно признался и попросил приставить владеющего математическим жаргоном переводчика. Спустя три часа университет был покинут под взаимные аплодисменты — ну положено здесь так!
— Хорошо справился, внук! — Похвалил меня дедушка Наоки на обратном пути, когда из китайцев вокруг нас остался только водитель — уверен, он стучит в китайское КГБ.
— Спасибо! — Поблагодарил я и переключил разговор в безопасное русло: — Хорошо здесь, зелени много! — Указал на засаженную деревьями клумбу за окном.
— Китай умеет быть красивым! — Кивнул дед.
Проехали мимо железной дороги, полюбовавшись вполне советского вида зеленой электричкой напротив приземистого храма. Обратил внимание, что за нами едет та же «гражданская» черная машина, что сопровождала нас в университет.
— А еще нас охраняют! — Обратил на нее и внимание деда.
— Само собой охраняют! — Не удивился он: — Никто не хочет, чтобы с тобой что-то случилось, Иоши-кун.
— Да я только рад, — Отмахнулся я: — Где-то тут ублюдок-Канеки ходит, сошка мелкая, но может и выкинуть чего, — Поделился опасениями.
— Может, — Поморщился дед: — Не переживай, мы все это тщательно обсуждали с китайской стороной, поэтому он и близко не подойдет.
— Это радует! — Покивал я, и мы вернулись в общежитие как раз вовремя, чтобы собраться с другими ребятами в одном их холлов на общее собрание.
Яно-сенсей, при помощи владеющего японским китайца, поведал нам об активностях на грядущие дни — мои личные несколько отличаются, но пару экскурсий посетить получится! — правилах и всем прочим. Задания будут не такими, как мы привыкли, а сильно скомбинированными из задачек за прошлые годы и новых. Деточки испытали легкую панику, а мне было все равно — комбинируй-не комбинируй, а «автоучеба» не контрится! Дополнительно — 11 июля нам выделят целиком на подготовку. Сама олимпиада — 12 и 13 числа, но залипнуть в Пекине придется аж да 18 июля — официальные мероприятия, мать их за ногу.
До конца дня дед мурыжил меня китайским, и никаких комментариев на тему «клинописи» я отпускать не стал, имитируя послушание и энтузиазм — китайское КГБ нас стопроцентно «слушает» и «пишет»!
Следующим утром, после этнического завтрака — жаренных во фритюре пельменей-вонтонов и гарнира в виде «трех сокровищ Земли» — жаренной смесью картофеля, баклажана и перца. Само собой, ко всему этому прилагался извечный рис. Очень вкусно!
Ребята в сопровождении сенсеев, родителей и пары китайских копов погрузились в автобус, а мы с дедом и работником нашего посольства отправились на телестудию единственного китайского государственного канала — вот поэтому «Хонды+» у них и нету, телек полностью пожран коммунистической партией и вещает только то, что требуется. Не как что-то плохое: кто я такой, чтобы учить китайцев правильному использованию СМИ? Рано или поздно гаечки раскрутятся, и наш канал в том или ином виде займет свое место в китайской эфирной сетке.
Студийное оборудование оказалось полным барахлом — в разы хуже советского, при всей любви к последнему! Софиты жарили как не в себя, а открыть окна или хотя бы включить вентиляторы — никак нельзя, потому что звук получится не очень. Придется это терпеть: