Страница 41 из 56
Я в шоке смотрю на кровать, а потом снова на него. Он наблюдает за мной, наклонив голову на бок.
— Твоя вуаль там, я вижу её, — говорит он.
Должно быть, состояние моей головы гораздо хуже, чем я предполагала. Мне трудно собраться с мыслями.
— Спасибо за вчерашнее, — говорю я. — Мне было не очень хорошо, и если бы ни ваша помощь, мне было бы хуже. Я не знаю, почему я пошла вниз. Я плохо соображала.
Он фыркает.
— Я думаю, что слова, которые ты ищешь, это глупость и идиотизм.
Я хмурюсь из-за его плохих манер.
— Но не переживай. Мы все делаем глупости, с сотрясением мозга. Однажды у меня двоилось в глазах, и я попытался ударить по двойнику человека вместо него.
Я немного улыбаюсь, но мой взгляд снова и снова возвращается к вуали.
— Хочешь, чтобы я принёс её тебе? — спрашивает он.
Я перевожу взгляд с вуали на его лицо. Мне не нравится, как его взгляд проникает в мои мысли. Я колеблюсь и качаю головой.
— Нет, — я смотрю на огонь. — Просто тревожно, я никогда не снимала её дольше, чем на несколько минут, а сейчас я пробыла без неё всю ночь и часть дня.
Я тыкаю в бусины.
— Татум заставляла тебя постоянно носить вуаль, — говорит он.
— Да. Уверена, ты слышал, как я говорила Каму, что не знаю, почему ношу её.
И вот оно. Я ближе всего к тому, чтобы спросить его, почему он приказал мне не снимать вуаль. Я смотрю на него и вижу, как бесконечно расширяются его глаза, прежде чем он закрывает их. Его рука дёргается.
— Тогда, полагаю, ты никогда не видела своего лица.
Он фокусирует своё внимание на моём лице.
Должна ли я попытаться блефовать и получить от него ответ. Это не сработает.
— Нет, — говорю я и сажусь прямо.
Он знает, чего я хочу.
Он садится на сиденье вдоль кровати и смотрит на меня, пронизывая насквозь. Моё сердце колотится. Это оно?
Он неожиданно встает, прочищая горло.
— Я отправил членов делегации по различным поручениям в течение следующей недели. Я ожидаю, что ты останешься здесь на это время. Я приставил к твоей двери четырёх своих стражников на случай повторного визита наёмников. Уверяю тебя, они хорошо обучены.
— Сегодня я чувствую себя гораздо лучше. Завтра я уже смогу покинуть покои, — говорю я, мой голос дрожит.
Это единственный намёк на моё опустошение от его решения хранить молчание.
— Ты когда-нибудь делаешь то, что тебе говорят? — спрашивает он.
Я игнорирую его вопрос так же, как он игнорирует мой.
— Где Каура? — спрашиваю я.
— Я присматривал за собакой. Я приведу её сегодня вечером, — он начинает двигаться к двери. — Знаешь, ты балуешь её, позволяя оставаться здесь.
В ответ я только хмурюсь. Он ухмыляется и покидает комнату, заставляя меня подпрыгнуть, захлопывая дверь.
Я сплю весь день, а когда просыпаюсь в тёмной комнате, натираю спину и рёбра мазью. Я бы убила за один или три снежных пакета. Я улыбаюсь и чувствую, как одна из трещин на моей губе снова открывается.
Дверь с грохотом открывается, и я вскакиваю, хватаясь за рёбра.
— Вени! Вы можете перестать делать это? — кричу я.
Король выглядит довольным.
— Нет.
Я забываю о своей злости, когда вижу, что он держит коробку с Каурой и несколько снежных пакетов под ней. Я протягиваю к ним руки. Он поднимает брови и передаёт мне их. Я кладу один на поясницу и один на рёбра, и со стоном откидываю голову назад, прикладывая последний к боковой части лица, над челюстью.
Когда я наклоняю голову, чтобы посмотреть на Короля, я вижу, что он наблюдает за мной тёмными глазами.
— Ты выглядишь намного лучше. Твои глаза стали получше, и отёк на лице намного… лучше, — говорит он.
Моя вуаль всё ещё снята. С ней слишком больно.
Я хихикаю.
— А я-то думала, вы презираете ложь. Я знаю, что выгляжу ужасно, Король Джован. Вам не нужно быть милым, это не ваша сильная сторона.
Несколько секунд он выглядит обиженным, прежде чем смеётся и проводит рукой по своим каштановым волосам.
— Я подумал, что стоит попробовать.
Каура поднимает голову на звук наших голосов. Она скулит, и Король берёт её за загривок и опускает на кровать. Она придвигается ближе ко мне, как будто чувствуя, что мне больно.
— Я в порядке. Подойди и проверь.
Она подходит ближе и запутывается в своих ножках. Я хихикаю и смотрю на Короля.
— Иногда она спотыкается о свои щенячьи ножки, — говорю я.
Смех Короля эхом разносится по комнате. Этот звук удивительный, как будто его вытащили из него. Я вовсе не хотела, чтобы мой комментарий был смешным, но его глубокий смех заразителен и заставляет меня тоже улыбаться.
— Я думаю, что слово, которое тебе нужно, это «лапы». У щенков лапы, — говорит он.
— А что тогда у собак? — спрашиваю я, почёсывая её живот, отчего она яростно дрыгает одной лапой в знак благодарности.
— У них тоже лапы.
— Хах, ладно, — говорю я, наблюдая, как она ёрзает на кровати.
Я хихикаю от её игры. Как будто она рассказывает мне историю последних нескольких дней.
— Спасибо, что присмотрели за ней, — говорю я, поднимая взгляд.
Он снова смотрит на меня, но быстро отводит взгляд, с пустым выражением лица.
— Пожалуйста, — жестко говорит он, делая шаг назад. — Я попрошу стражников собирать тебе снежные пакеты в течение следующих нескольких дней.
Он чешет Кауру за ушами, один раз кивает мне и выходит из комнаты, захлопывая за собой дверь. Я качаю головой от его странного поведения.
Я продержалась два дня прежде, чем почувствовала, что начинаю сходить с ума. Быть запертой напоминает мне о пребывании в башне. Ты можешь пересчитать каменные блоки на потолке много раз. Единственное, чего я добилась за последние два дня, это составила план расспросить Аднана о древке стрелы. Я даже отломила часть стрелы и положила её в карман. Обыск комнаты Блейна придётся отложить до момента, когда мне станет лучше.
Я надеваю вуаль и поднимаю Кауру, решив вывести её ненадолго на улицу. Стражники делали это за меня.
Я открываю дверь.
— Нужно ли снова вывести её на улицу, Татума? — спрашивает один.
Эти стражники до сих пор были самыми вежливыми. Король, должно быть, внушил им здоровый страх.
— Нет, я собираюсь сама вывести её, — говорю я.
Четверо стражников обмениваются беспокойными взглядами.
— Нам было сказано, что вы пробудете в комнате всю неделю, — говорит тот же стражник, через несколько секунд.
Я смеюсь.
— Я и планировала, но просто передумала. Я спущусь вниз с Каурой ненадолго.
Могу сказать, они не дураки.
— Татума, просто… сам Король сказал, что вы останетесь там, — говорит тот же стражник, на этот раз добавляя небольшой поклон.
Я начинаю идти по коридору.
— Уверена, это какое-то недоразумение, но, возможно, пока меня нет, вы могли бы послать кого-нибудь уточнить ваши приказы, — бросаю я через плечо.
Я выхожу на улицу и задерживаюсь на холоде пару часов, чего я не делала ни разу с момента прибытия в Гласиум. Снежные пакеты покорили меня, и я обнаружила, что при всех своих травмах, предпочитаю холод.
Трое стражников наблюдают за мной. К сожалению, они раскусили мой блеф и послали четвертого стражника к Королю. Я чувствую лёгкое сожаление, что ослушалась Джована, когда он так сильно мне помог. Но это чувство настолько незначительно, что следующая стена изморози сдувает его.
Я как раз возвращаюсь обратно, когда замечаю отца Аднана, стоящего с четырьмя моими стражниками.
— Татума, — приветствует он. — Я пришёл поинтересоваться от имени Короля, почему вы на улице, вопреки его приказам.
Его голос строг, но глаза наполнены весельем. Он стоит спиной к стражникам, и я понимаю, что тон его голоса скорее относится к ним, чем ко мне.
— Приказы? Я думала, это было скорее предложение. Кажется, возникло недопонимание, — я киваю четвёртому стражнику. — Спасибо, что прояснил приказы Короля по моей просьбе.