Мент из Африки

– Может быть, – милостиво согласился Дирол. – Но только если вы прямо сейчас пойдете домой, причем сделаете это быстро-быстро.

– Так, чтобы хулиганы вас не догнали, – поддакнул Андрей.

– Да, и значок снимите, – посоветовал Антон. – Слишком уж он привлекает чужие взгляды.

Ворохватов решил принять этот совет к сведению и быстро убрался домой. Курсанты, посмеиваясь, пошли дальше и вскоре встретили обиженного Ворохватовым капитана. Тот хмель, который не выветрился после встречи с начальником отделения, улетучился окончательно.

– Можно подумать, они все сговорились, – пробормотал Андрей. – Бродят ночами по коридорам.

А Мочилов как раз шел в комнату курсантов и весьма обрадовался, встретив их по дороге.

– Ганга! – рявкнул он.

Федя удивленно вышел из группы. Остальные тоже поразились. Если кто и заслуживал наказания за позднее возвращение меньше всех, так это Федя. Мочилов тем временем искательно осмотрел остальных.

– Зубоскалин! – добавил Мочила.

Санек присоединился к Феде.

– За мной. Остальные – свободны.

Двое курсантов покорно поплелись за капитаном. Оставшиеся, естественно, в комнату не вернулись, а воспользовались предоставленной свободой и на безопасном расстоянии последовали за товарищами.

Войдя в учительскую, куда привел их Мочилов, двое курсантов остановились в недоумении. Добрую половину комнаты занимала огромная статуя, изображавшая что-то вроде человека на коне. Приглядевшись, парни поняли, что перед ними кентавр.

– Зубоскалин! – повторил Мочила.

– Я! – не менее громко ответил Дирол.

– Назначаешься ответственным за уборку комнаты. На месяц!

Санек едва не начал возмущаться. За что? Отвечать за уборку комнаты в течение месяца – это значит ровно месяц получать от дражайшего капитана взбучки. Причем каждый день.

– За введение в заблуждение товарищей из Калошина.

– Каких товарищей? – Дирол уже начал понимать, но пока не хотел верить.

– Товарищей, которые привезли вот это, – пояснил Мочила, указав на статую кентавра. – И кстати, Ганга, будь добр удалить ее из учительской.

В отличие от Зубоскалина, Федя постеснялся спросить, за что ему такая немилость. Однако капитан сам снизошел до объяснения.

– Это твой приз. Приз зрительских симпатий. По-моему, я не приказывал тебе участвовать в калошинском конкурсе, а, Ганга?

Общими усилиями курсанты доволокли статую до комнаты номер тринадцать.

– Пусть стоит тут, – решили ребята. – Потеснимся.

После принятого на грудь их быстро сморило.

«Сегодня вечером Мочила напьется с горя и опять завтра будет злой, – думал Дирол, настраиваясь утром одеваться по спичке. – Но все равно жизнь прекрасна!»