Страница 18 из 91
Мужик успел не только развернуться ко мне, но и плавным движением руки направить в сторону угрозы очередной блеснувший нож. Уворачиваться не вижу смысла, нож отскакивает от защитного поля и скрывается в траве. Несколько шагов навстречу, удивление на лице оппонента. Подшаг в сторону, и проносясь мимо него, успеваю коснуться его за шею. Только сейчас я понял, насколько он здоровый. За два метра точно, фигуру скрывает своеобразный маскировочный наряд, но и так заметно что он и массивный. Волна энергии погружает здоровяка в глубокий сон.
Не останавливаясь бегу к той тройке. Очередные росчерки летящих ножей в мою сторону, ненависть в глазах сменяется страхом, как только они понимают, что железная смерть не причиняет мне вреда. Приходится крутиться вокруг них, касаясь мужчин. Эти даже массивнее первого. Спать, всем спать.
Тела ещё не упали, а я устремляюсь к последнему. Тому самому, что залёг за дорогой. Он успел заметить произошедшее и попытался сбежать, скрываясь между деревьев. Это он зря. Недолгая погоня и пятый разведчик оседает на землю.
Успеваю заметить удаляющиеся ауры детей. Это даже хорошо, что никто не вернулся из них, проверить что здесь происходит. Хватаю уснувшего кабанчика и перекидываю через плечо. Даже под усилением вес чувствуется, килограмм за 150, не меньше. Снимаю ускорение, оставляя только силу. С этим грузом выбираюсь из леса.
Возле контуженного пацана присела Алиса, склонив голову набок. Бросаю тушу возле первого, с удовольствием втягивая воздух. Прокачиваю энергию, снимая напряжение в мышцах.
— Я же говорил тебе ждать. — присаживаюсь возле пацана.
— Интересно же, — пожимает она плечом. — Эти разумные в моём мире ещё не были.
Даже не буду спрашивать, каким образом она спустилась вниз. Первым делом скидываю с мальчика придавивший его мешок. Руку на затылок, сканирование. На появившейся проекции не вижу никаких видимых отличий от человека. Нет ни второго сердца, нет и копыт вместо стоп. Из лишнего только паразиты в желудке, хотя с такой антисанитарией неудивительно. Убираю сотрясение, как и мелкие порезы. Гельминты дохнут, выйдут чуть позже естественным путём. Явное истощение организма мальчугана. Судя по проекции голодал он давно.
Паренёк начинает приходить в сознание, но я и его погружаю в сон. Переворачиваю пацана на спину, руку на лоб. Очень аккуратно воздействуя на мозг, пытаюсь достать знание местного языка. Несколько минут, и небогатый словарный запас умещается в моей памяти. Только сейчас сообразил, что это не зелёная кожа, а нанесённая краска. Форма глаз необычная, как и нос. Что-то напоминает мне этот облик. Недолгое копание в памяти вызывает образ индейцев. Ну да, очень похож паренёк. Просыпаться ему ещё рано, есть у меня дела не для его глаз.
— Алиса, ты побудь с мальчиком. Мне нужно пообщаться со взрослыми.
— Хорошо. — улыбается она.
Следующим подопытным выбрал мужика, который и отправил пацана в отключку. С ним уже поступаю грубее, до сих пор испытывая приступ ярости. Очередной язык в копилку, так ещё и более расширенная версия языка пацана дополняет словарный запас.
Оттаскиваю его к прилёгшим трём, потом в ним же пятого из леса. Лица у всех смуглые, глаза обычные. Впечатляют пропорции тела, здоровые мамонты. Видимо любители «растишки» или какой другой запрещённой химии. Как только к компании присоединяется пятый, произвожу лёгкий обыск. Под накинутыми накидками оказывается кожаная броня, укреплённые в перевязи метательные ножи, плюс притороченные к поясу короткие мечи.
Вывожу из сна самого здорового из прилёгших отдохнуть. Он был как раз из компании трёх наблюдателей и явно отличался по одежде. Наряд выглядел явно получше, да и ножи были инкрустированы завитушками. Значит главный в компании.
— Кто ты? — глаза фокусируются на мне.
— Прохожий. — нахожу ближайший ящик и усаживаюсь на него.
Он неуверенно осматривается, и явно напрягся, увидев лежащих своих товарищей.
— Они спят. С ними всё в порядке, — как только мужик вернул взгляд на меня, добавляю: — Пока всё в порядке.
— Чего тебе надо? — он приподнимается с земли и поворачивается чуть боком, пытаясь незаметно вытянуть один из ножей.
— Если ты сейчас попробуешь напасть, то все остальные умрут. — резко закручиваю силы вокруг себя, заставляя примятую траву вдавиться в почву.
— Ты не из племени речных выдр, — он убирает руку от рукоятки ножа. — Судя по твоему тотему, ты не из этих мест.
— Какому тотему? — удивляюсь я.
— Он на твоей груди.
На груди? На мне только спортивные штаны, кроссовки, да футболка. Блин блинский. На чёрной футболке принт оскалившегося волка.
— Я прибыл очень издалека, — мои губы искривляются, обнажив зубы. Я пытаюсь повторить изображённый оскал. Добавляю энергию в глаза, заставляя их светиться. — Только ты не в том положении, чтобы задавать вопросы. И советую отвечать честно на мои. Врать не рекомендую, я ложь чувствую.
— Спрашивай. — глотнул пересохшим горлом побледневший здоровяк...
Периодически пришлось подключать «шёпот», как только замечал его попытки начать юлить. С каждой минутой моего воздействия он всё больше раскрепощался, и словесный поток обрушился водопадом в мои уши. Если отбросить всю шелуху из пафосных речей и иного рода воззваний, то можно сделать краткую выжимку происходящего.
Доблестная империя Гаверн, самая прогрессивная и передовая во всём мире, решила расширить сферу своего влияния на соседние территории, неся добро и процветание на острие меча. Всех несогласных с такой политикой выдавливали с их исконных территорий. Под каток демократии попали и племена местных племён, включая Речных выдр. По словам Гендара, так представился сей великий разведчик, Речные выдры последние, кто оказывает сопротивление империи. Хоть их и выдавили с их земли, но они до сих пор воюют, ведя партизанские действия.
Ранее виденный бой оказался прелюдией, своеобразной ловушкой. Вооружённый отряд империи перевозил из одного лагеря в другой захваченных детей и женщин дружественного выдрам племени Мирные бобры. Пошла информация, и ожидаемо выдры решили напасть на имперцев, чтобы освободить бобров. Потери отряда были небольшие, часть «погибших» оказались даже не ранены, притворяясь умершими. Как только заложники были освобождены, имперцы освободили повозку с перевозимой едой, и загрузили в неё «умерших» и раненных.