Страница 20 из 53
Впрочем, может он её не хотел показывать?
«Но он же живёт со мной!» — возразила я.
«Так он же не предлагал тебе с ним жить. Так сложились обстоятельства» — прилетел весомый аргумент от Варьки.
«И как теперь быть?»
«Спросить у него. Зачем голову ломать?!»
Спросить? Да, вероятно, стоило бы спросить…
«Уль, только без твоих этих схем»
«Та какие тут уж схемы… Кстати, где Сонька запропастилась?»
«У неё запара на работе, скорее всего. Да и папенька ее бушует. Вроде как опять о свадьбе заговорил»
Ох, и бедная наша Соня-плаксена. Вот, я бы на её месте замуж вышла, мышьяка, али яду какого старику подсыпала и дело с концом! Деньги — есть, мужа — нет. Идеально.
Синица, как я того и ожидала, пришёл после тренировки. Не то чтобы я знала новое расписание «Волков», просто случайно написал Лебедь, а я случайно спросила…
К слову, Лебедь поведал мне отнюдь не радостные вести. На днях видел Синицу с девушкой, а он, оказывается, со мной живёт. Слухами земля быстро полнилась, однако. Поэтому, цитирую: «Ты была бы аккуратнее, Фролова. Мутный тип этот Синицын»
Не то слово, Лебедь. Не то слово…
Я слышала, как он раздевался, как ходил по комнате, как гремел на кухне тарелками и кастрюлями.
Каков наглец! Я тут, значит, ему принеси-подай, кушать наложи, приготовь, а все плюшки получает Алиночка…
Вздохнув, поднялась с кровати, зыркнула на себя в зеркало, поправила растрепанные волосы и вышла из комнаты.
Синицын сидел за барной стойкой, уплетая за обе щеки приготовленное мной (мной, а не Алиночкой!) рагу.
— Привет, — прожевав, поздоровался. — А я думал, что ты ещё не дома.
— А где мне, по-твоему, быть? — выпустила иголки, точно ёжик.
— В клубе, на тусовке, ну и в других местах, где много народу и есть выпивка.
Просто невероятно! Он мне ещё и хамит! Видит Бог, я хотела по-хорошему, без своих выкрутасов, однако…
— У меня сегодня другие планы, — выкрутилась я. — А ты почему дома?
Сейчас рыбка попадется на крючок…
— На пять минут забежал. Сейчас ухожу.
— И куда же?
— По делам, — уклончиво ответил.
Ведала я о его делах. Сама такими «делами» занималась. Нет, ну, а какие ещё, по вашему, могут быть дела в девять часов вечера?
— Понятно…
— Ладно, я в душ, — кинув тарелку с ложкой в раковину, Димка пошёл в ванную.
— А посуда?
— Блин, — брякнул, — потом помою.
Ну разумеется. Это «потом» имеет имя Уля. Уля, а не Алиночка! Чтоб её черти драли, а не Синицын!
Ну, пожалуй, пора приступить к реализации плана. На моих губах расплылась коварная ухмылка.
Димка, как я заметила, был любителем ходить по квартире без белья, жаль, что в полотенце. Однако эта его привычка была мне на руку. Ну-с приступим…
Схватив красный перец из шкафчика со специями, зашла в комнату и открыла ящик с его боксерами.
Да. Свое белье он тоже держал в моем шкафу!
Щедро присылала все его барахло перцем, глумливо посмеиваясь.
Кто хитрее в мире всех?!
Будет так у него зудеть, причем в самом прямом смысле, что секс его обломается. Хи-хи!
Довольная своей работой, вернулась на кухню, где с ангельски невозмутимым видом пила английский чай, смотря сериал.
Синица, выплыв из ванной, с подозрением на меня покосился. Уж больно невинно я выглядела. Весело ему подмигнув, отпила чай, скрывая ликующую ухмылку.
Давай-давай, птичка! Лети к своей Алиночке та, поди, вся распаленная ждет тебя на алых простынях (ну, про алые простыни это я от себя добавила).
На столе зазвонил телефон, я успела узреть своим всевидящим оком фотографию темноволосой девушки, подписанную как «Алинка», до того как Синицын, уже одетый и пахнущий одеколоном, вышел из комнаты и принял звонок.
Ишь ты, как надушился!
— Родная, я уже выхожу…
Так, Улька, спокойно… Спокойно… Вдох-выдох, вдох-выдох. Не стоит так бурно реагировать и громко сопеть.
Несколько неловко поправив свои джинсы, Синицын отчалил на выход, между тем болтая со своей ненаглядной, спустя минуту хлопнула дверь.
Глава 14
— Ты же хочешь меня? — выгнул он бровь, откидываясь на подушки и расставляя широко ноги.
В этих чёрных брюках, что обтягивали его упругую задницу, он выглядел так соблазнительно, что мне едва удалось удержать слюни в пределах рта.
— Хочу, — хрипло прошептала.
— Так подойди и возьми, — дьявольски ухмыльнулся, откидывая голову, демонстрируя крепкую шею.
Сделав шаг, уперлась ногами в кровать, вставая точно между его ног. Вся моя сущность от мочек ушей до кончиков пальцев трепетала. Нет. Трепет, пожалуй, слишком слабое слово. Дребезжало. Вожделело. Казалось, что если сейчас я не возьму его, то сойду с ума от нужны.
— Я жду…
Вся моя смелость, словно испарилась. Сейчас я не та Улька Фролова, которая точно знала, что ей делать в таких ситуациях. Сейчас я сама себе незнакомка, которая не знала куда деть руки и как перестать робеть.
— Ладно, — прикусил он губу, — я сам начну…
О Шива, Аллах и Будда! Он же не собирается…? О, нет! Нет, нет, нет!
Его рука потянулся к штанам, ловко расстегнула пуговицу, потянувшись к змейке.
Черт!
Зажмурившись, точно кролик перед
нападением удава, услышала, как змейка расстегнулась.
Вжик!
Ох, что же делать?!
Я не успела отступить и позорно сбежать, крепкие ладони на моем теле оказались раньше, сжали талию, а губы оставили мокрый поцелуй на голой коже живота.
Голой? Какого черта я голая? Я же ложилась спать в пижаме!
— Ульяна…
Еще один поцелуй и мои ноги подкосились. Я стала словно эфемерной, вне времени и реальности. Голова закружилась, чувства обострились, а его губы продолжали кружили вокруг пупка. Легко меня толкнув, усадил к себе на колени и, положив руку на щеку, приблизив свое лицо к моему. Голубые глаза сияли и гипнотизировали. Потянулась к его губам в нетерпении, но он ловко увернулся.
— Не спеши, — лукаво прошептал на ухо, прикусив мочку.
Из меня вырвался разочарованный стон.
Дьявол, как же я его хотела! До одури, до сумасшествия, до потери сознания…
Короткие, неспешные поцелуи посыпались на шею, отчего я её откинула, предоставляя лучший доступ.
С тихим смешком он прикусил кожу, руки поднялись с талии на ключицы и сильно схватили за плечи.
— Ай! — вскрикнула.
— Фролова! — потряс меня.
— Что ты делаешь?
— Фролова! — вновь встряхнул…
Открыв глаза, я тотчас же их закрыла.
Притворюсь мертвой, авось прокатит.
— Фролова! — бешено зарычал, сдирая с меня одеяло.
_ Синицын, вырваться в покои дамы ночью — дурной тон! — не убедительно пропищала и вскочила с кровати.
Мы оказались по разные стороны баррикад. Я — с одной стороны кровати, он — с другой.
Злой. Нет. Бешеный. Даже в темноте было видно, как ходили его желваки, а зубы возможно крошились от ярости, с такой силой он их сжимал.
Вот радость стоматологу-то будет!
Нарочито медленно Дима стал обходить кровать.
Я же говорила, что он волк в овечьей шкуре! Загубит! Как пить дать, загубит!
В моём случае радость будет травматологу или того хуже… патологоанатому.
— Что на этот раз взбрело в твою многострадальную голову? Будь так добра, потрудись объяснить.
От его холодного тона мне стало дурно. Впору было падать в обморок или же писаться от страха. Ладно бы кричал, ядом брызжал, да хоть бы швырнул чем-нибудь! К такому моя натура была приучена…. Однако к ледяному спокойствию — отнюдь. От того и подгибались коленки, но не как во сне, а совсем в ином смысле.
Сглотнув, попятилась назад. Синица же наступал. Загонял в угол, сверкая своими глазищами в темноте.