Хранитель

ГЛАВА 32

Джимджимджим …

Тени растаяли, когда Кирк пошел назад в свет второй пещеры, и все, что он увидел в третьей, последней, навсегда выгравировалось в его памяти.

Джимджимджим …

Это была мимолетная окончательная мысль… ощущение… воспоминание. Последнее отправленное сообщение от теней из других измерений, других реальностей. Первое слово в разговоре, которое однажды соединит сферы пространства и времени, как даже Спок не мог бы придумать. Кирк шел мимо наклонных колонн с их бесконечными линиями символов. Когда он смотрел на них, к нему пришла другая мысль, что это журналы капитанов. Он был уверен, что колонны были отчетами о миссиях этого устройства, гораздо большего чем звездолет, записанные для тех, кто последует за ним.

Кирк был не уверен, был ли он первым из своего вида, кого сюда пригласили. Но он знал, что в другие времена были. И в конце концов придет кто-то, кто поймет все, что увидит здесь. Но это была миссия другого времени и других путешественников. В своем пути Кирк нашел то, что должен был найти. Теперь его миссия была в том, чтобы вернуться с этим знанием, которое он вырвал у этого места, и воспользоваться им как и должно.

Он увидел перед собой первый проход: узкий, высокий и невероятно изогнутый. Он вошел в него, и сразу же очутился в стыковочной камере. Он увидел Персиваля Лоуэлла в центре темного помещения, сверкающего прожектором. А потом он услышал крик Тиберия. В голове Кирка сразу прояснилось. Призыв к действию оживил, взбодрил его, словно до сих пор внутри пещер обелиска он был погружен в другое, более медленное время.

Без эха, путающего направление звука, местонахождение Тиберия было легко определить. Кирк бросился к шаттлу на крик. Обогнув дальнюю сторону шаттла он обнаружил Тиберия, окруженного тенями. Там их было так много, что они накрыли его сопротивляющееся тело, что их грани и отражения делали вид Тиберия разбитым и преобразованным. Для Кирка это выглядело так, словно он видел свою одетую в черное копию сквозь разрушенную линзу или в разбитом зеркале.н первым из своего вида, кого сюда пригласили.ней, навсегда ы с Союзом Ференги, чувствую, что капитан Мак

Мгновение Кирк колебался. Тиберий был прав. Когда Кирк взял его в дорогу, не зная ни предназначения, ни того, что он найдет, он захватил с собой своего двойника как ключ, как взятку или как приманку. Кирк хотел использовать Тиберия, чтобы привлечь внимание Хранителей. В конце концов это оказалось ненужно. Этот огромный обелиск оказался не тем, чем считал его Кирк. То, что ждало в последней комнате, ждало только Кирка. Тиберий был ненужен. Тиберий не служил никакой цели. Тиберий никогда не был чем-то большим, чем случайной ошибкой, которая заслуживала удаления.

Кирк стоял замерев, наблюдая, как тени обхватили его двойника, сжимались, выталкивали, тащили его к входу в другой изогнутый корридор. Прочь от Кирка. Прочь от любого шанса на спасение.

Действие или бездействие – думал Кирк в этот момент. Выбор был за ним. Кирк знал, что было бы так легко просто отдать Тиберия, позволить ему уйти. Тиберий был монстром, который уничтожал миры и цивилизации, внедрил террор во вселенной, которая этого не заслуживала. Какая бы судьба ему ни была суждена, была ли эта судьба хуже, чем он заслуживал

Но в этот момент Кирку пришла в голову другая мысль, другое ощущение, другое воспоминание из прошлого. В покинутых ледяных шахтах земной Луны от интенданта Спока и Кетрин Джэнвей он услышал, что произошло после первого перехода, после его последней беседы с зеркальным двойником Спока.

– Один человек не может изменить будущее, – сказал зеркальный Спок.

– Но один человек может изменить настоящее, – настаивал Кирк. – Каким оно будет – Прошлое или будущее – Тирания или свобода – Вам решать.

Но эти вопросы стоило задавать не только в другом месте, другому человеку и в другое время. Это были вопросы, которые следовало задавать всегда, и всегда отвечать.

– У каждой революции, – сказал Кирк, – есть человек с предвидением.

Зеркальный Спок сказал, что он обдумает вызов Кирка. А когда Тиберий вернулся в свою вселенную, Спок ответил на этот вызов.

– И из-за того, что я сделал то, что предложили вы, – сказал Интендант Спок, – Империя действительно пала, и ее сменила еще более отвратительная. И эта отвратительность, резня и порочность моего мира – все это зло – существует из-за вас.

Кирк знал, что было бы так просто отказаться от Тиберия. Но сделав это, он должен был бы отказаться и от собственной ответственности. Осознав это, он сделал свой выбор. Из-за того, кем он был и во что он верил, Джеймс Т. Кирк мог сделать только одно. Он бросился вперед, чтобы сразиться за Тиберия. Он с бессловесным криком бросился в атаку, метнулся сквозь окружающие тени, чтобы очутиться рядом с Тиберием. Его двойник уставился на него так, словно на мгновение решил что Кирк был одним из нападавших, только теперь в более твердой человеческой форме.

– Пришло время возвращаться! – крикнул Кирк.

И тогда тени напали на него. Изменяющиеся фрагменты рук и пальцев потянулись к Кирку, как будто бы время скакало вперед и назад в неисправном сенсоре при записи. Но Кирк нашел одну целую руку и схватил ее за запястье, и этой хваткой сделал тень твердой. Грани и плоскости ее объединившегося лица стали реальными от контакта Кирка с тенью, и Кирк с ужасом увидел, что Тиберия как и его посетили образы из его прошлого. Но тени, окружавшие Тиберия, не были друзьями.

Павел Чехов с бледным лицом и ввалившимися глазами, живой труп, выползший из камеры боли, где Тиберий оставил его сто лет назад, хватал и цеплялся за Кирка, словно тащил его вниз в свою яму. Кирк нанес удар, расколов зеркальное лицо Чехова в облако кружащихся черепков, которые начали преобразовываться, и в этот момент другая скелетная рука схватила Кирка за горло и развернула его, и Кирк взглянул на окровавленное лицо Кристофера Пайка, капитана, которого убил Тиберий, чтобы выиграть «Энтерпрайз».

Кирк исторг вопль первородного ужаса, колотя по изменяющейся форме трупа. Грудь Пайка взорвалась клочьями дыма, и прежде чем они смогли преобразоваться, Кирк схватил Тиберия, потащил его, освобождая от других теней, которые требовали его. Марлена Моро, женщина капитана, цеплялась за ногу Тиберия. Молодой Леонард Маккой с полосой от веревки на своей шее, рвал на Тиберии одежду. Кэрол Маркус с перерезанным горлом наносила удары обрубками своих запястий.