Страница 1 из 18

Любовь, ведьма и котики

Рин Эля

Эля Рин

Пролог,

в котором с крыши очень красивые виды

– Правильно ли я понимаю, – прищурился Сигизмунд, – что ты собралась лезть на купол Исаакиевского собора? На ночь глядя. В самодельном платье из зеленой гардины. В туфлях на шпильках. Для того, чтобы там станцевать жаркое танго с юристом твоего так называемого возлюбленного?

– Да! – радостно кивнула я.

– А ты понимаешь, Евгения, насколько это поведение безответственно? – Когда Сигизмунд злился, в глазах у него появлялись зеленые молнии, а шерсть вставала дыбом и натурально искрила. Сейчас, по ощущениям, разрядов хватило бы, чтобы запитать электростанцию среднего размера.

– Ладно, – притворно вздохнула я. – Ты прав. Надену туфли без каблуков.

– Угу. Это, конечно, радикально изменит ситуацию.

– Конечно! Так у меня гораздо меньше шансов свалиться, чудом уцепиться за край крыши, болтаться там и испортить тебе мирный ночной сон…

Сигизмунд показательно закатил глаза.

– …Ведь тогда твоему великолепному котейшеству пришлось бы организовывать спасательную операцию, пить валерьянку и волноваться.

– Делай как знаешь, – ледяным голосом ответил Сигизмунд, медленно встал и показательно удалился на балкон.

А я нарезала бутербродов, натянула платье – надо же его проверить в деле перед конкурсом костюма! – покрепче затянула шнурки на кедах и пошла.

– Мммяу? – спросила Джу, когда я зазвенела ключами, открывая дверь.

– Сегодня тебе придется остаться на хозяйстве.

– Мфффф! – мол, ничего себе заявочки. А если я не хочу?

Я присела на корточки, обняла Джу и нежно потерлась носом о серый полосатый лобик. Потом почесала ее за ухом и твердо сказала:

– Нет. Прости, сегодня я никак не могу тебя с собой взять. Там будет… неважно. Просто не хочу, чтобы нас рассекретили по всем фронтам. К тому же вон Сигизмунд в плохом настроении… надо за ним присмотреть и проконтролировать, – прошептала я и тут же оглянулась, не слышит ли Сигизмунд. А то за такую формулировку мог бы и лапой отшлепать, с него станется.

– Мрр, ну ладно, уговорила. Только возвращайся целой и невредимой, хорошо?

– Хорошо! – ответила я и побыстрее выскользнула за дверь, чтобы Джу меня не раскусила. Еще пару мгновений, и она бы точно почувствовала, насколько сильно я нервничаю.

Через час я забралась на купол Исаакия с последней порцией туристов. Отвела чужие взгляды в сторону, подобрала длинный подол платья и перелезла через ограждение. Так, еще несколько шагов вдоль парапета – только не смотреть вниз, только не смотреть! – завернуть за угол и устроиться в укромном закутке между строительными лесами. Вечно тут что-то улучшают, переделывают и восстанавливают… идеально для того, чтобы прятаться.

Ожидая наступления ночи, сначала я прочитала все мессенджеры и ленты друзей в соцсетях, этого хватило на пару часов. Потом достала из сумки маленький термос с чаем и бутерброд с колбасой. Откусила и зажмурилась от удовольствия. Вот почему иногда приходишь в дорогой пафосный ресторан, цены как в космосе, обслуживание такое, будто ты шейх арабский и Маргарет Тэтчер в одном лице, блюда сложные и вроде интересные… но все равно не цепляет? А тут докторская колбаса самая обычная, батон из супермаркета, чай из пакетиков… Однако вкусно до головокружения.

Наверно, все дело в декорациях.

На Петербург опускалась белая ночь. Краски вмиг поблекли и выцвели, а перистые облака стали серебристо-сиреневыми, как будто по небу проехала повозка призрачного цветочника, и он растерял по дороге все звездные ирисы. Здания теперь казались вырезанными из белой бумаги силуэтами. На них то тут, то там загорались янтарные ожерелья окон. Изредка сильный порыв ветра приносил мне обрывки разговоров и смех снизу, с тротуаров и набережных. В начале июля Петербург не засыпает на ночь. Наоборот. Город просыпается, а мафия…

– Доброй ночи. – Вадим подкрался пугающе незаметно.

Я вздрогнула и уронила бутерброд. И почему-то ужасно расстроилась. Хотя расстраиваться надо было бы по совсем другому поводу.

Отряхнула пальцы от крошек и поднялась на ноги. Сдержанно кивнула, пытаясь не показать волнения.

– Доброй.

– Скажите, Евгения, вы всегда назначаете встречи в таких… ммм, необычных местах?

– Не всегда. И не всем.

– Чем же я заслужил такую честь?

– Тем, что не задавали лишних вопросов и сумели сюда подняться.

– Но это было уже после приглашения…

– Я это предвидела.

– Надо же, – он усмехнулся. И я готова поклясться, в этот момент его глаза изменились: из темно-зеленых превратились в стальные, серые. Под цвет пыльных сумерек. – Так зачем я вам понадобился?

Я закусила губу. Пока еще не поздно отговориться, свести все к шутке, соврать…

– Мне кажется, что вы хотите меня убить. Я хочу знать, зачем вам это понадобилось.

Глава 1,

в которой мы едем вместо того, чтобы лететь

С самого утра я проводила раскопки в шкафу. Уже успела добраться до третьего культурного слоя: вещей, о существовании которых еще помнишь, но уже смутно, смутно. Нет, я точно знала, что оно должно быть здесь! Такое потрясающее, зеленое и в цветочек, а еще к нему салатовые босоножки с бантиками… Ааа! Да куда ж они подевались!

– Женечка, – крикнули мне из коридора. – Ты знаешь, что Жучка снова жует бегонию?

– На здоровье, – буркнула я, остервенело закапываясь в джинсовые дебри. Та-а-ак, синие джинсы, еще одни синие, темно-синие с начесом, черные… О домовой! О божество этого шкафа! Ну дай же мне знак! Где мои летние шорты? Где мои художественно рваные сиреневые штаны?

Тут рядом кто-то весело засопел.

– Явился не запылился, – пробормотала я. – А раньше где был?

– Вообще-то запылился, – несколько обиженно ответил домовой и показательно чихнул. – В гости ходил.

– Нашел время.

– А вчера собрать вещи нельзя было?

Я возмущенно фыркнула. Как известно, заранее собираются слабаки. Истинные леди делают это в день отъезда, устраивая хаос и разрушение.

– Жень, с кем ты там разговариваешь?

– Сама с собой! – крикнула я в ответ, нащупала что-то похожее на шорты, рванулась на волю раз, другой и вывалилась из шкафа с победным воплем. Сверху упало еще две вешалки, три зимние куртки и пакет с отверженными вещами. Это те, которые давно пора отдать, но жалко, вот они регулярно и валятся всем на голову.

– Ого! – На пороге комнаты появилась Лара и застыла с выражением легкого ужаса на лице. – А… а ты что, на экзамен не идешь? Или…

Лара – это моя соседка по квартире.

Она страшная зануда.

Вечно копается в себе, думает, как бы поступить как правильно, если хочется поступать как хочется, не любит веселого движняка и принципиально не замечает ничего, что противоречит ее картине мира. То есть понятия не имеет, что в шкафу у меня живет домовой, что две наши кошки – настоящие волшебные фамильяры, а я умею летать на метле. Нет, Ларе все это не важно.

А вот какой-то дурацкий экзамен – это важно.

– Ой-ой, – я притворилась, что расстроилась. – Слушай, реально забыла. Думала, что он был вчера.

– Как он мог быть вчера, если ты на него не ходила?

– А вчера я думала, что он сегодня!

– Женька! Ты мне зачем зубы заговариваешь? – подозрительно прищурилась Лара.

– Чтобы они у тебя не болели!

– Так они и не болят…

– Это как раз потому, что я их заговариваю!

– Тьфу! С тобой невозможно…

Все, все так говорят. Что со мной невозможно серьезно разговаривать. Как будто «серьезно» – это какая-то высшая ценность. Как будто ее надо холить, лелеять, укладывать спать, уютно подтыкать одеялко и поить теплым молочком. Бррр. Уж лучше я домовому молочка налью. Он теплый, смешной и мило сопит. А «серьезно» как-нибудь без меня обойдется.