Страница 37 из 82
Думаю, помимо прочего, таким образом отец Ивон также хотел убедиться, что за «тип» крутится около его дочери. Даже, если всё наоборот. Надёжен ли он? Подумав, я согласился. Обрадовавшись, любитель клетчатых костюмов и старомодных бабочек немедленно вызвал к себе месье Горинье. Будучи личным помощником господина Жерара, с большой зарплатой и ненормированным рабочим графиком, а также частым гостем в этом доме, он не увидел в этой просьбе ничего странного. Через сорок минут месье Горинье уже сидел на моём месте.
Господин Жерар предлагал спрятать меня за портьерой, или под столом, видимо, начитавшись бульварных детективов, но я предпочёл перейти в смежную с кабинетом, крошечную комнату отдыха, имеющую с ним общую дверь. До его прихода успев сходить за силовым снаряжением. Пока мужчины обсуждали рабочие вопросы, в которых я мало что понимал, быстренько провёл все необходимые процедуры. Несмотря на просьбу сделать всё незаметно, для беседующих в соседней комнате месье они не остались незамеченными. Поскольку я усыпил месье Горинье прямо посреди разговора.
Отец Ивон, не выразив никакого удивления, воспринял это совершенно спокойно. Не стал суетиться, беспокоиться, звать на помощь, молча дождавшись меня, не вставая со своего места. Демонстрируя отменную выдержку.
— Это было так необходимо? — с укоризной кивнул на своего помощника, уснувшего в кресле, опустив голову на грудь.
— Решать, только вам, — уклончиво ответил.
Подойдя к столу, взяв ручку и чистый лист бумаги, написал на нём имя, адрес и телефон.
— Вы оказались правы. Вот человек, которому месье Горинье продавал доступную ему информацию. Понятия не имею, кто это. Мотив, деньги. У него появилась роскошная, молодая любовница с большими запросами. Жена окончательно достала, перестав устраивать. Сын взрослый. Живёт отдельно. Тёщу называет не иначе как старой ведьмой. Коллеги его раздражают. Свою жизнь считает унылой и однообразной. Решил всё поменять. Заработать побольше денег и сбежать с любовницей на средиземноморский курорт, начав новую жизнь с чистого листа. А ещё, он у вас подворовывает на поддельных страховых полисах. Поэтому я решил, что вам нужно это знать до того, как месье Горинье покинет дом Виардо.
Господин Жерар с большим огорчением посмотрел на своего, теперь уже бывшего сотрудника.
— Ты всё правильно сделал. Спасибо, — искренне поблагодарил. — Сколько он ещё так проспит? — полюбопытствовал.
— Час. Если хотите, могу разбудить раньше.
— Не нужно, — тут же отказался господин Жерар. — Пусть отдохнёт. А то, как я понимаю, бедняга усердно трудился не покладая рук. С утра до ночи. Устал, наверное. Не будем ему мешать.
Попросив оставить всё, как есть, господин Жерар с намёком пожелал мне спокойной ночи. Когда я уходил, то заметил, как он принялся кому-то звонить. Выглядя совсем другим человеком. Непохожим на того добряка и приятного собеседника, с которым я недавно общался.
«Мда уж. Весь мир театр, а люди в нём актёры», — грустно подумал, возвращаясь в свою комнату.
Впрочем, будь господин Жерар таким тюфяком и подкаблучником, каким казался дома, то не стал бы настолько богат.
На следующий день господин Жерар ни словом не обмолвился о вчерашнем вечере и месье Горинье. Вёл себя как обычно. Был весел и жизнерадостен. Отпускал несмешные шутки. Часто не к месту. Во всём поддакивал жене. Выдал Ивон и Люси очередную порцию денег на мелкие расходы. По их мнению. У Йохансонов это называлось несколько по-другому — Мама сошла с ума, вызывай экстренную, медицинскую помощь. После чего, стащив со стола пару бутербродов, отец семейства убежал на работу, крича, что опаздывает. Что не помешало ему поцеловать на прощанье жену и дочек. Шутливо мне пригрозив, чтобы не смел за ним повторять.
После завтрака я ушёл тренироваться в свою комнату, чувствуя, что уже достаточно для этого восстановился. Ивон ждала репетитора, проводя время за фортепьяно, занимаясь музыкой. Люси, Джейн и Эльза уехали в школу. Перед чем Люси, завистливо глядя мне в спину, решительно объявила о том, что тоже собирается стать магистром, чтобы тоже иметь законное право бездельничать дома. Не стал разочаровывать наивное дитя, не понимающее, насколько она заблуждается.
Сколько бы ни бился над советом госпожи Чамар, рекомендовавшей расширить временные границы Оракула, никак не мог этого добиться. Задача была слишком сложна. Только очередную головную боль заработал. Аж в глазах всё начало двоиться.
Вечером, перед поездкой в ночной клуб, в гости, без предупреждения, что не принято, нагрянула де Лагранж. Сообщив, что выполняя обязанности старосты, собирается серьёзно поговорить о моём безответственном поведении. Уполномоченная на это классным руководителем. Пригласил её в свою комнату. Как полагается гостеприимному хозяину, предложил чаю или соку.
— Чаю, если можно, — милостиво согласилась де Лагранж, ведя себя как знатная графиня в гостях у бедного, безземельного рыцаря.
Милостиво прощая мои промашки. Держа спину прямо, а подбородок приподнятым.
— Если можно, в том ресторане, в котором я имела удовольствие попробовать курицу по-пекински, — сделал весьма прозрачный намёк на желание продолжить наше общение в приватной обстановке.
Не доверяя этим стенам, у которых могли обнаружиться уши. И правильно делала. Что могла подтвердить Ивон, которая стояла в соседней комнате с пустым, высоким стаканом в руке, приложенным к стене. Спустя пару минут подготовки, мы вновь оказались в виртуальном пространстве моей памяти.
— Благодарю, — величественно поблагодарила девушка.
Взглядом, игрой бровей и мимикой дав понять, чтобы я, болван такой, не стоял столбом, а поскорее отодвинул перед ней стул, приглашая за стол. Что и сделал. Я, вообще, понятливый. Особенно когда мне угрожают.
— Что за тайны Французского двора? — с улыбкой поинтересовался у девушки.
— Ты школу посещать собираешься? — задала вопрос де Лагранж, пропустив мои слова мимо ушей.
— Нет.
— Почему?
— Потому, — лаконично ответил.
— Почему? — повторила она с той же интонацией и тем же выражением лица, давая понять, что столь детские отговорки не помогут.
— Потому что школа для меня сейчас не главное, — привёл очевидный довод.
— Почему? — старосту он не удовлетворил.
Какая привередливая графиня.
— Сделай вот так, скажу, — шутливо растянул пальцами кончики век, делая глаза раскосыми.
На секунду де Лагранж растерянно моргнула, сменив позу. Впрочем, быстро опомнилась. Потянувшись, с тем же нечитаемым выражением лица послушно растянула мне кончики век.
— Вот так? — спокойно уточнила.
— Да, — помедлив, подтвердил, чувствуя себя идиотом. — У меня нет на неё времени, — выполнил условие сделки.
Де Лагранж в удивлении приподняла брови, но… ответ приняла.
Все силы я бросил на освоение Оракула, серьёзно отнёсшись к предостережению госпожи Чамар. Посвящая этому каждую свободную минуту, когда не отдыхал от тренировок, ел, спал или мылся. Ну и немного дурачился с соседками. Это святое.
Текущий распорядок жизни воспринимался мною именно работой, а не увлечением. Я, наконец-то, расставил приоритеты в вопросе, — Что важнее, моя жизнь или хорошие отметки в журнале? Экзамены и так в любое время могу сдать на отлично. Предварительно скопировав память какого-нибудь профессора. Чего уж теперь скромничать?
— К тому же, не вижу в этом особого смысла. Меня ведь собираются отослать домой. Или нет? — проверил одно из предположений.
— Собирались, — не стала скрывать староста. — Однако из Министерства пришло распоряжение, предписывающее с этим не спешить. Как и не отменять процедуру твоего исключения из программы по обмену учеников. Школе приказали подготовить все необходимые бумаги и ждать команды. А раз так, классный руководитель попросила меня обеспечить твою явку. Либо же, прояснить ситуацию с твоим здоровьем. О чём я должна подробно отчитаться в письменном виде.