Неон

Павел Шушканов

Неон

1.Книга, которая пишет себя

Артур был самым умным из нас, а моя учеба закончилась в тот год, когда у одноклассниц появилась грудь. Так посоветовала мне начать эту историю Клара, хотя нужно сказать, иногда я жалею, что следую ее советам, и в этот раз тоже точно буду жалеть. Ведь история совсем не обо мне и моих одноклассницах. История о странном годе моей жизни, который начался не совсем обычно, в тот день, когда я отдал школьный аттестат в деканат попавшегося на глаза вуза, купил первый самостоятельный пакет продуктов для ужина и забрал ключи у хмурой хозяйки комнаты в коммуналке, которая на следующие несколько лет должна была стать моим новым домом.

А еще в тот день я встретил Клару. Согласен, не слишком популярное имя. Я даже до сих пор сомневаюсь, что оно настоящее. Но тогда имя серьезной девушки с длинными рыжими волосами меня не удивляло. Меня удивляло количество пыли и сухих насекомых на когда-то белом подоконнике. За шторой обнаружился серый тюль, а за ним грязное окно. В окне сияло всеми красками лето от пышной зелени густых крон до желтизны начавшей подсыхать между щелями тротуарных плит травки. Там все дышало теплом и жизнью, а в моей комнате, больше похожей на крупный шкаф, царили прохлада, запах старых тряпок и газет, и бананов, торчащих из раскрытого на столе, но не разобранного пакета. Красота!

Я присел на краешек дивана, протестующе скрипнувшего уцелевшими пружинами и осмотрелся. Мое первое самостоятельное жилье, после огромной и не слишком уютной комнаты в доме родителей. Кто-то скажет, что могло быть и лучше, учитывая, что денег мне вполне хватило бы на приличную однушку в центре с видом прямо на университет. Но эти люди ничего не понимают в настоящем уюте. Разбирался в таких вещах из моих знакомых лишь один человек, номер которого я незамедлительно набрал, покопавшись в меню новенького телефона. После недолгих гудков послышался хрипловатый и очень далекий голос.

– Обустроился? – спросил голос вместо приветствия.

– Привет, Артур, – ответил я. – Тебя слышно, как из бочки.

Артур озадаченно замолчал, потом в трубке раздались щелчки и треск.

– Сейчас, подожди… А так?

– Так лучше, но ненамного. Опять колдуешь со своим ноутбуком?

– Ладно, что-то с бесплатной связью не заладилось. Сейчас перезвоню и поговорим как типичные рабы общества потребления.

Через минуту все такой же хриплый, но более узнаваемый голос поинтересовался:

– Так ты уже в городе? Адрес назови мне. Я должен знать, где живет мой лучший дружище.

– Тебе тут не понравится, – я поднялся и приоткрыл окно. От изогнутого корпуса общежития к облезлым скамейкам ползла широкая тень. На одной скамейке дремал человек в расстегнутой рубашке, свесивший правую руку до самой земли, левой он лениво отгонял назойливых мух. На другой разместившись на узкой спинке, топтала сиденье ботинками местная шпана, сплевывая шелуху себе под ноги. Рыжая собака спала под крыльцом, засунув голову в тень, и изредка подергивала ногой.

– Я тебя уже нашел. Райончик так себе. Приключений захотелось?

– Ты не поймешь.

Артур фыркнул.

– Куда уж нам технарям.

Но технарем Артур не был. Нет, дома он обкладывался кучей всякого электронного хлама, который не влез в компьютер, и царствовал над ним, периодически что-то паяя. Но формально он учился в техникуме на повара, куда торопливо убежал после девятого класса, оставив меня прозябать в до жути наскучивших школьных стенах еще два года. Теперь он умел варить борщ, а я потратил полчаса на выбор пачки пельменей.

– Вечером в гости не зови. Я только починил зубы и ни мне очень дороги.

– А сейчас приедешь?

– Нет. Скоро стемнеет. Родители, кстати, обрадовались, что ты заселился в коммуналку в промзоне?

– Я им еще не говорил.

Послышался сдавленный смешок.

– Решил на мне потренироваться. Это правильно, но я тоже не одобряю. При своих возможностях ты мог бы найти квартиру получше. И мне заодно, – он шумно выдохнул. – Куда поступил хоть? Экономика, финансы, кредит и все такое? Или на юриста? Только не говори, что на иностранные языки, хотя тоже приемлемо.

– Филология, – сказал я.

Артур многозначительно помолчал и прокашлялся.

– Совсем с ума сошел. Что там с тобой сделали за два года в этой школе?

– Все нормально, Артур. Я буду писателем.

Распрощавшись с ним, я с улыбкой еще долго вертел трубку в руках и посмеивался про себя, пролистывая в голове школьные воспоминания, нахлынувшие с новой силой. А Артур все такой же зануда и ворчун. К счастью, кулинарный техникум его совсем не изменил.

Я снова гордо оглядел свою комнату. Да, не номер люкс. Метров двенадцать, не больше. Шкаф и диван есть – уже неплохо. И один не слишком надежный стул для того, чтобы вешать на ночь джинсы. Торчащие из стен провода обещали телевидение и интернет. Дорожная сумка стояла на диване. Книги, ноутбук, блокноты и немного одежды уже перекочевали в центр единственного маленького столика у окна. Вторая сумка, упакованная мамой, дожидалась своего часа под столом, прикрывая дырку в старом линолеуме.

Звонок родителям я снова отложил, сосредоточившись на начавшем подтекать пакете. С пельменями что-то нужно было решать – с каждой минутой их товарный вид был все более унылым. А для этого требовалась как минимум кастрюля, ну или хотя бы сковорода. У хозяйки точно что-то из этого было, жаль, что я не уточнил такой момент, прежде чем она торопливо уехала в неизвестном направлении с моими пятью тысячами, оставив номер телефона и указание не пользоваться розеткой за дверью.

А за дверью начиналась общая кухня, куда выходили двери еще трех комнат – свой особый мир с устоявшимися годами законами и обитателями, которые вряд ли жалуют чужаков. А еще оттуда тянуло табачным дымом и запахом горелого масла. Изредка доносились голоса. Хотя бы не крики – уже неплохо. Я прислонил ухо к двери, потом к косяку, из которого торчали провода и клочья желтой строительной пены. Когда негромкие разговоры стихли, я приоткрыл дверь и протиснулся на кухню. Под ногами скрипнули доски и забытая под моим порогом детская машинка. Человек с растянутой майке сидел за толом, смотрел на меня рыбьими глазами, переводя взгляд то на меня, то на остатки машинки. Он с шумным треском мусолил окурок, от которого по кухне разливался едкий сизый дым. Я поздоровался, едва заметно кивнув головой, торопливо протопал до единственной плиты, вдоль которой на полках и крючках громоздились горы не подписанной, разумеется, посуды. Тот еще квест.

Из соседней двери выскользнула женщина в пятнистом халате, смерила меня взглядом, промолчала на приветствие и сняла с крючков, видимо спасая от меня, сразу две сковородки. Что ж, круг сужается.

Таким странным, новым и в тоже время удивительно захватывающим казалось все это – все события последних двух дней. Подача документов улыбчивому мужичку в пиджаке с короткими рукавами, огромное фойе университета с порхающими студентами – словно существами из какого-то другого мира, первый и видимо не совсем удачный поход в магазин, первый поворот ключа в своей, хоть и съемной квартире. Даже вот этот вот выбор из ряда почерневших сковородок – тоже впервые. Я решительно схватил самую пыльную. Ее долго не использовали – значит точно ничья. Оставалось разжечь плиту и кинуть уже сильно разморозившиеся пельмешки в кипящее масло, которое купить я, разумеется, забыл.

Наверное, тогда я и должен был встретить Клару. Скучающую на лавке возле пестрого от наклеенных объявлений подъезда. Или столкнуться с ней возле кассы, случайно перепутать товары и посмеяться над этим. Но в подъезде не было никого, если не считать мух, хотя где-то наверху отчетливо слышались легкие, возможно детские, шаги. В магазине сонная продавщица долго не могла справиться с этикеткой на масле, лениво водила сканером по ней, накапливая очередь. Затем отправила за другой бутылкой. А на тропинке между высокими кленами меня застал звонок от родителей. Серьезная шпана плавилась на солнцепеке, продолжала щелкать семечки и не проявляла ко мне никакого интереса.