Башня Крови

Глава 11

Замок, который и назывался Академией, оказался больше Кузни. Раза так в три. А ещё новей, ухоженней и буквально наполненным жизнью. Здесь были десятки, если не сотни идаров. Пока слуга довёл меня до нужного места, мне иногда приходилось буквально пробиваться против течения из других учеников.

И что-то никто из них не торопился расступаться с пути хмурого и плечистого парня, каким я сейчас был. Нужно было не бриться вчера на постоялом дворе. Внушительней бы выглядел.

Высокий и худой идар в многослойной одежде адепта внешних техник буквально вызверился, стоило слуге открыть дверь:

— Кто?!

— Ещё ученик...

— Что?! Группа набрана и опоздавшим здесь не место! Пошли вон! К заместителю главы. Чего встал?

Слуга на миг склонился:

— Простите, ваша милость.

А затем скользнул через весь зал прямо к идару. Наклонился к его уху. Я отлично знал, что он шепчет. Привёз глава. Приказал к вам. Спустить десять шкур. Я сам это слышал полчаса назад.

Вир вообще вёл себя так, словно я с каждым днём всё сильней превращался в вещь. В его вещь, которую нужно довести до ума и найти ей место в привычном распорядке его жизни. И заняться этим должен кто угодно, но только не он. И с каждым днём мне всё сильней казалось, что вот этот Вир, который безразлично глядел сквозь меня и вслух подсчитывал нужное ему число слёз Амании, и есть настоящий. А не тот, что улыбался в зале матушке и хвалил её красоту. Если бы я не слышал своими ушами на краю долины Ожерелья, что короли Скеро не могут покинуть то место, то я уже давно бы решил, что он один из них.

Один из старых королей Скеро, ещё в молодости решивший стать Кровавым воином. Слишком уж он был подозрителен. Слишком уж много вопросов он вызывал у меня.

Могут ли быть исключения? Что удерживает королей Скеро внутри Ожерелья? Можно ли это преодолеть? Одни вопросы, на которые мне сейчас точно не найти ответов. Уже три десятицы из шести месяцев потрачено. А какие у меня успехи? Никаких. Я только сломал себе голову, но закончил ту мозголомную книгу.

Самое важное, что я сумел из неё понять, так это то, что написал её сам Вир шесть лет назад. Внёс свой вклад в обучение адептов Академии, так сказать.

Может быть, если учиться здесь три года, то эта книга и нужна. Одному из тысячи адептов. Но если обучение длится всего лишь шесть месяцев...

Слуга поклонился ещё раз и, пятясь, выскочил за дверь.

Адепт медленно выдохнул сквозь зубы, ткнул себя пальцем в грудь:

— Закий.

Я поднял руки, приложил ладонь к ладони в приветствии:

— Приятно познакомится, учитель Закий. Я...

Он оборвал меня:

— Плевать мне, как тебя зовут. Вас слишком много, чтобы я запоминал ваши имена. Даже твоё имя, чтобы ты там о себе ни думал.

Я промолчал, лишь опустил руки и выпрямился, спокойно ожидая, что он скажет дальше. Закий кивнул, ухмыльнулся:

— Ты опоздал на два дня, но тебе повезло. Самое главное я только сегодня и собирался сказать. Займи своё место.

Я наконец перевёл взгляд на своих соучеников. Интересно, как здесь нас будут называть?

Честно сказать, то, что я увидел перед собой, меня как-то не вдохновило.

Во-первых я был среди них самым старшим. А учитывая, насколько сильно меня изменило зелье Кузни, то внешне и вовсе выглядел чуть ли не как их молодой, да ранний папаша.

Три четверти моих соучеников выглядели даже младше своих четырнадцати. Если бы я точно не знал, что все они должны пройти посвящение в этом году, то дал бы им даже меньше.

Остальные выглядели лишь на свой возраст, не более. На почти четырнадцать. Одеты они были точно в такие же многослойные одежды адептов, что и я. Мы и получили их, наверное, в одном и том же месте, в северном крыле Академии, в подвале одной из башен. Но вот сидели они на них как тряпки. Несуразно и мешковато. Могли бы хотя бы пояса подтянуть туже, да согнать лишние складки назад, на спину.

А уж взгляды у них. Испуганные, ничего не понимающие. И это было во-вторых. Младшие дети Домов, да? Мелких, слабых, побочных. Редко кто из владетелей Великих домов имеет хотя бы больше трёх детей и я даже не знаю, почему так. Зато сейчас могу быть точно уверен, кто передо мной, я с такими вырос, с детьми владетелей Малых домов севера.

— Я приказал тебе занять место в строю, ученик!

— Прос...

Извинения застыли у меня на губах, потому что клятый Закий, чтобы его дети забыли, как зовут папашу, одновременно с окриком начал складывать печати. Я повернул голову и попросил прощения одновременно с его ударом.

Воздушная плеть.

Извинения застыли у меня на губах, а вот тело начало действовать. Шаг в сторону. Выхватить меч... Пальцы ухватили лишь пустое место на поясе, поэтому удар плети я принял на руку. Она вспорола ткань, ожгла кожу, но не более.

Несколько мгновений мы молча глядели друг другу в глаза, затем Закий нехорошо ухмыльнулся:

— Приказов ты не исполняешь, когда я тебя слегка наказываю, смеешь защищаться, чую, я оберусь с тобой проблем, Наглый.

Я напомнил себе, что я теперь не гаэкуджа армии короля, что я теперь не наследник Малого, но богатого Дома Денудо, что я теперь не Возвышенный мечник, способный убивать Великих паладинов, а простой ученик Академии, которому даже вместо имени уже дали прозвище.

И что с того, что в трёх шагах от меня замер тень Ирал с моим мечом внутри своего тела? Я собирался напасть на Вира в храме, но, глупец, до сих пор не знаю даже, на месте ли мои силы идара внутренних техник, могу ли я проявить хотя бы первое из умений меча? Вир ведь утверждал, что второе посвящение закроет для меня путь первой крови.

Поэтому я склонил голову, прекращая наш поединок взглядов:

— Простите, учитель Закий, я просто задумался о своём будущем. Позвольте занять своё место.

Он вздёрнул бровь, но губы его шевельнулись, отменяя технику и плеть исчезла.

— В строй.

Спустя удар сердца я уже стоял с краю, самый высокий из своих соучеников.

Закий кивнул и широко улыбнулся:

— Сегодня ещё один из вас получил прозвище, и это прозвище Наглый. Сомневаюсь, правда, что оно ему нравится, но ведь задача прозвища характеризовать ученика, а не льстить ему, верно?

Я промолчал, отметив про себя, что для половины учеников слова учителя явно прозвучали бессмыслицей. Не то чтобы они были дураками, но и Закий мог бы выражаться попроще. Вир их тут что, со своей книгой, всех приучил выражаться как можно заумней?