Там, где ночь

– Ты не против, если я угощусь твоей яичницей? Она, конечно, здесь отвратная, но мой желудок урчит от голода всё утро, – спросила девушка и, не дождавшись ответа, начала уплетать всё, что было на тарелке Ли. – Кстати, меня зовут Луна, – добавила она с набитым ртом и протянула руку. – Луна – это по-русски «луна», ты знала об этом?

Ли отрицательно покачала головой, мягко улыбнулась и пожала руку, протянутую ей через стол.

– Ли, – представилась она. – Ты знаешь русский?

Луна в ответ пожала плечами:

– Это запутанная история.

Ли допила кофе и заказала ещё одну чашку и ещё одну яичницу.

– Откуда ты?

– Из Нью-Йорка, – ответила Луна, и мелкие кусочки еды, как от взрыва, разлетелись по сторонам.

– А здесь как оказалась? Что об этом думает твоя семья? Они здесь, в Милом Доме? – Ли не могла сдержать своё любопытство.

Луна напряглась и настороженно посмотрела на Ли. Через мгновение она разразилась громким смехом и ещё одним мини-взрывом из остатков яичницы.

– Я уже и забыла, как называется эта задница мира! Милый Дом – это же надо! – она взяла салфетку и вытерла рот и руки. – Спасибочки!

– И всё-таки где твоя семья? Ты выглядишь очень молоденькой. Сколько тебе? Восемнадцать?

– У меня нет семьи. Они от меня отказались, когда мне было десять – отправили в больничку на пару недель, да так и оставили там.

Луна подобрала под себя ноги и упёрлась коленями в край стола. Лицо её приняло тоскливое выражение.

– Если ты думаешь, что я больная какая-то, то ошибаешься! Я просто не могла спать как все. Это называется нарколепсия, какая-то из её форм. Я не спала ночью, но могла легко заснуть утром, днём или вечером. В том возрасте сложно что-то объяснить взрослым, они всё решают за тебя – и мои родители решили, что меня нужно подлечить. Чёрт возьми, они упрятали меня в психушку, где меня пять лет пичкали таблетками и даже пропускали через мою голову электрический ток! Там я окончательно потеряла контакт с реальностью. Я была как в тумане – не бодрствовала, но и не спала. Большую часть своего пребывания там я вообще не помню. Такие дела.

Луна повернулась к окну и посмотрела куда-то вдаль. Видно было, что воспоминания об этом причиняли ей боль.

– Но они же тебя выпустили?

– Ты смеёшься? – она иронично посмотрела на Ли, чуть наклонив голову набок. – Однажды попав в психушку, очень сложно оттуда выбраться, если только родственники тебя не заберут под расписку, что они сами будут за тобой ухаживать. Моим же родителям было плевать! Понимаешь, психически больной ребёнок – это не очень престижно. Они решили, что выполнили свой долг, отдав меня в дом умалишенных, и сделали вид, что меня у них никогда и не было. При этом они исправно оплачивали лечение – по пятьдесят тысяч в год. Пока я не сбежала…

– Так ты из богатеньких, – с усмешкой отметила Ли, но испугавшись, что это могло задеть Луну, замолчала.

– Не думаю. У меня есть младшая сестра Кейт – она их дочь, учится в крутом колледже, будет вроде бы врачом. Она у нас умница. Сбежав, я вернулась в Нью-Йорк и встретилась с ней. Она сказала, что родители в курсе, но они меня не ищут. Кейт умоляла, чтобы я вернулась домой, но я не нуждаюсь в чей-то жалости или снисхождении. Я очень люблю сестру, но не хочу, чтобы у неё были из-за меня проблемы.

– Сколько тебе сейчас?

– В октябре будет двадцать.

– Получается, ты здесь торчишь больше пяти лет?

– Да нет, я же не сразу сюда приехала.

Луна затушила сигарету и полезла под стол. Там стоял небольшой потёртый кожаный рюкзак. Она вытащила из него потрёпанную карту США и развернула её на столе. Красным маркером была начерчена линия вдоль всей страны – путь Луны от Нью-Йорка и до самого Милого Дома. Линия была не прямой, она шла зигзагами и порогами. На многих городах восточного побережья стояли крестики. Их становилось меньше к середине штатов, а ближе к западному побережью некоторые города были обведены кружочком.

– Понимаешь ли, – продолжила она. – Проблемы со сном у меня так и не закончились. Я могу неожиданно отключиться в любой момент. Например, я не помню, как оказалась у тебя в машине.

Ли улыбнулась:

– Ты могла попасть в беду, но это уже не важно.

– Ха-ха. Со своим нарушением сна в беду я попадаю регулярно!

– Если честно, я уж было подумала, что ты пьяна или под наркотиками.

– Нет! – протянула Луна, запрокинув голову назад. – После больницы я очень долго не могла отойти от этих лекарств. Не знаю, чем они меня там пичкали. Вырвавшись оттуда, я автостопом добралась до Нью-Йорка, где не знаю сколько слонялась в полуживом состоянии. Я жила в метро.

Ли чуть не подавилась своим кофе, услышав это.

– Да, я не выходила на улицу, ездила то по одной ветке, то по другой. Потом, когда начала приходить в себя, как-то разыскала Кейт. Вид у меня был ещё тот! Она меня привела к своему знакомому – и прямо на пороге я отключилась. Как обычно. Сестрёнка меня привела в порядок, просила, чтобы я побыла некоторое время в Нью-Йорке. Но я продолжала засыпать где попало и когда попало. Я не хотела никого напрягать. Села на первый попавшийся поезд, который, как оказалось, ехал в Кливленд. И на удивление – там мой сон стал более-менее нормальным.

Я решила, что выздоровела, и отправилась в Вашингтон. Там живёт моя бабушка. Но едва сойдя с поезда, я опять выключилась. Меня подобрали полицейские и направили в приют – мне же было лет пятнадцать или шестнадцать, не помню. Документов с собой у меня никаких не было. Из-за моих отключек они начали подозревать, что со мной не всё в порядке. Пришлось опять бежать.

Так я прыгала с места на место и со временем заметила, что чем дальше я продвигаюсь на запад, тем меньше у меня проблем. Уж не знаю, почему это так, может, какие-нибудь геомагнитные бури виноваты или озоновые дыры… Я где-то читала об этом. В Милом Доме я больше месяца придерживалась нормальной жизни. Не знаю, что вчера случилось. Дальше на запад я не забиралась – не было нужды, но теперь… Меня ещё и уволили за прогул – я была на испытательном сроке.

За окном начинало темнеть. Луна смотрела на заходящее солнце, крутила в руках пачку сигарет Ли и о чём-то думала. Ли была поражена её историей. Некоторое время они сидели молча, пока Луна резко не вскочила:

– Ладно, мне пора. Приятно было познакомиться.

Она схватила рюкзак, пулей выскочила из закусочной и исчезла за углом.

Ли озадаченно посмотрела ей вслед и попросила ещё одну чашку кофе и счёт. Все рассказанное Луной заставило её глубоко задуматься, и чем больше она прокручивала в голове её слова, вспоминала её манеру говорить и выражение лица, тем больше ей хотелось ещё раз встретить эту девушку. Казалось, она излучала какой-то фантастический свет, притягивающий внимание и вызывающий интерес. Более того, Ли видела в ней родственную душу: им обеим приходилось нелегко и обе они так или иначе росли без родителей.

Всё ещё думая об этом, Ли вышла на улицу и отправилась к своей машине. Лицо её было напряжено, а брови немного нахмурены. Она бросила сумку на заднее сиденье и огорчилась, увидев бордовые ковбойские сапоги, лежащие на полу. Почему она не сказала про них Луне? Ли попыталась вспомнить, была ли обувь на её ногах, но тогда она не обратила на это внимания. Неужели эта девушка разгуливает босиком?

Печально вздохнув, она села за руль и медленно выехала на дорогу, ведущую из города. Каково же было её удивление, когда в свете фар показалась фигура высокой худощавой девушки, в джинсах и расстёгнутой фланелевой рубашке, с рюкзаком на плечах, босиком идущей по обочине. Ли медленно подъехала и притормозила. Она была рада снова увидеть Луну и теперь боялась опять забыть про сапоги, поэтому, открыв дверь, первым делом выдала:

– Ты забыла свои сапоги!

Луна удивлённо и робко улыбнулась и, молча взяв сапоги, уселась прямо на землю, чтобы надеть их. Ли бессознательно нажала на газ и, проехав немного вперёд, дала задний ход. Луна уже была на ногах. Она наклонилась, но не стала садиться в машину, внимательно изучая лицо Ли. Та, в свою очередь, радостно и смущённо спросила: