Страница 10 из 149
Слабых существ, вроде одиночных гулей, кровососов и прочих существ, он без труда сжигал чёрным пламенем — единственной доступной ему наступательной способностью. Однако бывали и более опасные существа, от кащеитов до сильно развитых мозголомов, которые вполне могли бы отбиться и сбежать. И тогда колдун прибегал к хитрости маскировал себя, отводил вниманием этих существ, заставлял думать, что там, в кратере от ядерного удара, ничего нет. Так он и существовал — пробуждаясь лишь от чувства опасности и остро, до боли мечтая о том дне, когда сумеет освободиться.
И однажды, во время очередного пробуждения, он ощутил существ, от которых не веяло злом. Это был не первый подобный случай, но прежде он предпочитал прятаться, опасаясь за свою жизнь — ведь он чётко осознавал, что невероятно уязвим в этой форме. Но это было уже его семнадцатое пробуждение, и он отчаялся ждать, а потому позволил ощутить и частично разглядеть себя. Да, сталкеры не поняли, что именно они увидели, иначе обзавелись бы более высокоуровневой Трещинкой, но откуда заключенному в кристалл молодому парню было знать такие тонкости?
Когда они, не рискнув спускаться к нему ушли, он, прежде чем вновь уснуть, испытал настоящее, жгучее отчаяние. Однако спустя некоторое время эти люди вернулись в кратер, где дремал заключенный в свою кристаллическую скорлупу парень, он воспрянул духом. Сперва, правда, изрядно испугался, когда Лена предложила его убить, но затем, в результате голосования, было решено именно спасти его, чему он изрядно обрадовался.
Сталкеры не знали об этом, но Трещинка не только открывала ему путь наружу, но и пробуждала дремавшие разум и память. И хотя при нападении монстров он очень хотел помочь своим спасителям, он просто не мог — ему пришлось ускоренно впитывать жидкость, в которой он плавал, и силу кристаллов, что бы восстановиться.
К моменту, когда он наконец оказался на воле, успели прийти новые противники. Причем, в отличии от спасших его ведьмаков, он четко ощущал их силу, явственно понимая, что его спасителей мигом сметут, если дойдёт до боя. Да и сбежать от той троицы у них не имелось возможности — ведь несмотря на то, что он понятия не имел о классификациях, рангах и уровнях опасности, он явственно ощущал, что двое из них были на уровне раненного и лежащего без сознания Лешего, а третий обладал хоть и несколько иным типом сил, но был явственно сильнее своих спутников.
Именно поэтому он вынужден был действовать. Он не обладал познаниями в использовании своего дара, он умел лишь две вещи. Атаковать чёрным пламенем и прятаться, сбивая с толку и живых, и мёртвых. Но для последнего было уже слишком поздно, так что пришлось прибегнуть к атаке.
Выпив странной чёрной жидкости, в которой он ощущал огромнейшее количество энергии, он на миг ощутил себя почти всемогущим. И это его подвело — атака, в которую он вложил всю вырвавшуюся на волю дикую, необузданную мощь, причинила и ему самому немалый ущерб. Какой именно он понять был не в состоянии, ведь тело, вроде бы, функционировало вполне сносно.
— Очнулся? — поинтересовался кто-то.
Вроде бы голос принадлежал той самой Анжеле, что высказалась за сохранение его жизни.
Медленно открыв глаза, он увидел сидящую сбоку от него на деревянном стуле девушку лет двадцати пяти. Волосы цвета тёмной меди, бледное лицо с парой-тройкой веснушек, зелёные глаза и курносый носик — она была весьма красива. Короткая красная футболка, туго обтягивающая грудь третьего размера, армейские штаны, подпоясанные портупеей и нелепо выглядящие на фоне остального пушистые тапочки в форме кроличьих мордочек...
— Да, — пересохшим горлом ответил колдун.
— Как самочувствие? — участливо спросила она.
— Пить, — односложно ответил он.
— Ты ж вроде итак выпил живой воды столько, что роте напиться хватит, — проворчала та.
Тем не менее, девушка потянулась к стоящему рядом небольшому журнальному столику, на котором стоял стеклянный графин. Взяв тот за ручку, девушка налила воду в гранёный синий стакан, по нижней четверти которого тянулись замысловатые узоры, выплавленные прямо в стекле. Наполнив его почти до краёв, она протянула сосуд колдуну.
Тот попытался протянуть руку, что бы принять предложенную влагу, но сил в тонкой, практически лишённой мускулатуры конечности не хватило даже на то, что бы вытащить её из-под тёплого одеяла, в которое его заботливо обернули. Впрочем, уловив движение и правильно поняв возникшую проблему, девушка со вздохом поднесла кружку к его губам.
Молодой человек жадно припал к ней, торопливо глотая простую, холодную жидкость. Казалось, весь мир для него сошёлся на краешках этого стакана, и он пил с алчностью банкира, которому открыли сокровищницу арабского шейха и позволили унести оттуда всё, что он сумеет вытащить своими руками.
— Да не переживай ты так, воды хватает, — сказала Анжела.
— Тебе не понять, что такое первый глоток жидкости за вечность, — чуть окрепшим голосом ответил тот, допив всё без остатка. — Ещё!
В итоге колдуну потребовалось ещё два стакана, что бы утолить мучившую его жажду. Как раз к этому моменту дверь распахнулась и внутрь вошли двое — уже относительно знакомый колдуну Леший и аккуратно одетый мужчина в белом плаще, на котором были вышиты четыре красных креста — не в форме церковного символа, а скорее напоминая о знаках отличия медиков.
— Ну здравствуй, колдун, — обратился к нему одетый в схожий с Анжелой наряд мужчина. Вся разница заключалась в том, что вместо пушистых кроликов на его ногах были обычные армейские резиновые шлёпки на босу ногу. Очевидно, где бы они не находились, это место было если и не домом для его спасителей, так чем-то максимально близким к этому понятию местом.
— Я не колдун, — возразил он. — Меня Макс зовут.
— А я — Саня. Александр Дзех, позывной — Леший, — представился тот. — Я слышал от наших бойцов, что ты нас здорово выручил под конец, так что спасибо тебе. Это, — повёл он рукой в сторону своего спутника. — Леонид Станиславович, лучший целитель в городе, он сейчас тебя осмотрит. Ты не против?
— Нет, — слабо ответил он, и упомянутый медик тут же шагнул вперёд.
Поравнявшись с Анжелой, тот выразительно взглянул на девушку и поднял бровь, намекая на то, что бы та уступила ему место. Недовольно фыркнув, та поднялась, и на освободившийся стул тут же сел целитель.