Страница 50 из 66
— Хорошо, Иоши-кун! — Покладисто согласился он.
— Расскажите немного о месте, куда нас везут? — Спросил я.
— Санаторий-профилакторий, — Пожал он плечами, — Не курорты Окинавы, конечно, но там очень красиво. Вокруг — сосновый лес.
— Мне нравятся леса! — С улыбкой поощрил его я.
Разговор на тему «пожалей семью Антона-то!» состоялся еще в Японии — для этого пришлось заехать в гости Люде в медицинский центр — двойню она донашивает именно там, поддавшись уговорам мужа. Итог его — в гости на все время прибывания не заселяться, а дополнительно, «тайком» от меня, в Омск уехал контейнер со жратвой, отчего меня немного покоробило — тут что, голод?! — но Люде виднее, она же аборигенка. Так что во время ужина в гостях у семьи Паршиных деду будет куда макать мясо — с соевым соусом в СССР внезапно некоторая напряженка. Странно — Вьетнам же вроде братушки, они что, не могут соуса наквасить?
Выехали за город — частный сектор смотрелся гораздо ухоженнее, чем в мое время (в Омске я не бывал, но жил рядом, так что спроецировать увиденное на другие Сибирские города вполне легитимно) — сносить его пока никто не планирует, поэтому хозяева поддерживают жилище в порядке. А какой смысл чинить халупу, если на ее месте через пару лет построят многоэтажку? Я бы тоже не заморачивался. Дорога сначала потеряла остатки товарного вида, а потом, неожиданно, превратилась в нормальную и подозрительно попахивающую гудроном — не удивлюсь, если проложили специально к нашему приезду. Очковтиратели, блин!
Добрались до ворот, охраняемых аж целым милиционером с «Макаровым» в кобуре. Минутка на «посмотреть бумажки», и нас пропустили внутрь. На лице деда прямо читалось «И это — лучшее, что у них нашлось?!», а мне было норм — пара кирпичных двухэтажек, куча набухающих почками яблонек во дворе, скамейки, бюст кого-то незнакомого, и, как обещалось, сосновый лес, обступающий санаторий со всех сторон.
Я специально просил на этапе согласования «не отвлекать важных людей ради неважного меня», что посольские восприняли правильно — из официальных мероприятий у нас только завтрашнее интервью Советскому телевидению, потом отправимся к Паршиным, на следующий день примем участие в местном Первомае, а послезавтра я иду в поход с ночевкой с классом Антона и парочкой взрослых — их учитель физкультуры и Николай Степанович. Дед в это время проведет мастер-класс в местной школе олимпийского резерва, куда загонят всех дзюдоистов города. Как только я вернусь из похода, полетим в Москву. Там нас ждет уже другая программа, понасыщеннее. Увы, никакого «можно просто посидеть со сверстниками за гаражами?» мне никто не позволил. Никакого праздника для малолетнего попаданца!
Разместили нас по отдельным спальням, оснащенным двуспальными компаниями, импортными «видеодвойками» производства «Сони», письменными столами, горшками с цветами и мягким ковром. Стены и батарея выглядели подозрительно свежо — очковтирательства хватило и на ремонт. Перед сном немного посмотрел Советское телевидение, откуда почерпнул потешную, несколько рискованную, но вполне перспективную, на мой взгляд, идею. Но просить нужного человека придется уже в Москве, поэтому временно выкинул из головы, вырубил телек и решил проверить один анекдот. Для этого громко произнес в пространство:
— Товарищ майор, а можно мне немного какао?
К моему чудовищному удивлению, буквально через пять минут в дверь постучали. Ржака! Открыв дверь, узрел полную русоволосую кудрявую даму в переднике, которая несла в руках поднос с граненым стаканом в подстаканнике и тарелкой конфетного ассорти. «Мишка на Севере», «Белочка», «Кара-кум», «Птичье молоко» и легендарные «ириски». Вот последние я есть не буду — мне мои пломбы дороги!
— Спасибо! — Поблагодарил я женщину, пропустив в номер и позволив поставить поднос на стол.
— В следующий раз можете не кричать, Одзава-сенсей! — Ответила она на русском (предупредили, что знаю, видимо), — Вам повезло, что я оказалась недалеко, но в следующий раз лучше воспользуйтесь телефоном, — Указала на стоящий на тумбочке у входа аппарат.
— Хорошо! — С улыбкой кивнул я, принимая отмазку и под какао протестировал конфеты — «птичье молоко» просто жуть как испортилось в мое время! — и лег спать.
— Как выспался? — Поинтересовался у деда, когда мы шли в столовую завтракать.
— Просто прекрасно! — Ожидаемо ответил он, — На таком свежем воздухе всегда хорошо спится.
— У меня так же, — Улыбнулся я.
— Но в целом тут… — Дед развел руками.
— Страна размером с треть материка, — Пожал я плечами, — А мы приехали в настоящее захолустье. Ты ведь бывал на Окинаве? Разве тамошние поселки с аборигенами выглядят лучше? А тут ведь зимой страшно холодно, поэтому в первую очередь протягивали жизненно важную инфраструктуру — газ, отопление, горячая вода…
— Я понял, — Отмахнулся дед, — И я ни в коем случае не собираюсь рассказывать русским, как им жить. Но твердо намерен продемонстрировать все превосходство нашего дзюдо!
— Как и ожидалось от Хирано-сихана! — Одобрил я, дед немного покраснел щечками, и мы вошли в светлую столовую с деревянной мебелью — перевернул стул и увидел надпись «сделано в ГДР». Хе, у меня дома такие были! В прошлом мире, естественно.
Здесь же нас встретили Николай Степанович и Кадо-сан. Оба хлебали борщик с очень правильными на вид, натертыми чесноком (у меня хороший нюх!), пампушками. Поздоровавшись, выбрали себе такое же блюдо, а на второе — плов. Запивать буду компотом из сухофруктов — взял аж три стакана, потому что соскучился! Прислушавшись к совету поварихи («Ты такой худенький! Возьми еще ватрушку!»), взял ватрушку. С подносами уселись к мужикам. Кроме нас, в зале завтракал десяток советских граждан русской национальности. Посмотрев на их руки, понял, что некоторые прибыли сюда с завода или даже из шахты. Социальная справедливость даже в СССР 90 года некоторым образом работает. Похоже, с ними провели разъяснительную работу, поэтому они старались коситься на нас поменьше. И дело тут не персонально во мне — точно так же они косились бы на любых япошек. Настоящий заповедник для пугающе-популярного меня! Спасибо занавесу — в лицо меня в СССР знают только те, кому положено. Чуть больше — по имени, оно было в титрах к «Другим», которые, на данный момент, посмотрело больше сотни миллионов человек, и «счетчик» все еще тикает, потому что в ряде кинотеатров его продолжают крутить. В общем, широко известный в узких кругах!
За завтраком сверили график: Николай Степанович заверил, что никаких внезапных изменений, но на интервью нам составит компанию местный первый секретарь ОБКОМа — Иван Александрович Назаров.
— У меня уже есть один знакомый губернатор, почему бы не познакомиться еще с одним! — Улыбнулся я и попросил, — У нас советские фильмы представлены очень ограниченно, мне бы кассет с ними. Для личного домашнего просмотра. Можем в магазин заехать?
— Зачем тебе эти проблемы, Иоши-кун, — Поморщился Николай Степанович, — Ты мне лучше дай список, и мы все отправим в качестве подарка прямо к вам домой.
— А выбирать как? — Расстроился я, — Вот «Маленькая Вера», при всем уважении к Пичуле-сенсею, мне, например, не нужна.
— Этот фильм выиграл «Оскар», — Без особого энтузиазма попытался поспорить Николай Степанович.
— Ага, нам с Такеши Китано Наталья Негода статуэтку и вручала, — Кивнул я, — Но давайте откровенно — это «Оскар» чисто политический, награда СССР за гласность и ослабление цензуры.
Николай Степанович помрачнел, и я поспешил его заверить:
— Это — только мое мнение, которым я рискнул поделиться персонально с вами, Николай Сергеевич. Я никоим образом не собираюсь оскорблять нашего большого соседа! В конце концов, какие фильмы снимать — это только ваше дело, равно как и все остальное. Я здесь просто турист с парочкой нюансов!
Посольский покивал и пообещал завезти меня на склад с VHS-ками. Ух и наберу себе классики!
— Спасибо, Николай Степанович. А говорили, что КГБшники злые! — Улыбнулся я деду.