Первый из рода: Раб

– Ры-ы-ы-к! – взревел где-то сзади раненым зверем Махшуд. Похоже, что он пришел проверить охрану и заодно принес мне мой обед, то есть драгоценный допинг. – Рык, остановись! Ты себя убьешь! Рык, очнись!

Я остановился и с непониманием смотрел на то, как два десятка рабов безвольно валяются на земле у телег, не в силах успеть за мной. Они должны менять полные телеги на пустые, но не справились даже с этой простой задачи. Вот слабаки, я даже не запыхался, а они будто упали там, где стояли. А у последней полупустой телеги, стоя на коленях, молились два торговца, вознеся руки к небу. Я прислушался к их голосам и с удивлением осознал, что раньше и не слышал этого шума, для меня существовали лишь каменные глыбы и телеги, куда я их грузил.

– О, великий Осирис, царь усопших, о, Мать всего сущего, заберите в край свой этого сумасшедшего, – кричал торговец. – Он оскорбил нас своим видом и действием, не должно подобное зло ходить по земле, которую освещаете вы своим священным светом. Не может он ходить под твоим светом, не должен существовать он среди рабов твоих.

– Деньги, мои деньги, денежки! Неужели я проиграл? – кричал другой.

– Рык, – подходя ко мне с вытянутыми руками, проговорил Махшуд. – Рык, остановись, ты стал уже краснее, чем раскаленный металл.

– Хра, – выдохнул я, чувствуя, как пылают мои легкие и как боль пронзает мой бок, и три блока килограмм по пятьдесят выпали из моих рук.

– Присядь, – аккуратно коснулся моей руки Махшуд. – Ария говорила, что может быть и такое, но я не думал. Да ты горячий как сковорода!

Я со скрипом во всех суставах сел на выроненные блоки, чувствуя, как бешено бьется сердце, как разрывает болью все мышцы и как одновременно их сковывает, да так, что я не могу двигаться. На мгновение мне показалось, что сердце пропустило удар.

– Да что ты за дурень! – проорал Махшуд мне в ухо, когда мое сердце остановилось, а грудь сделала последний вздох. – Ты убиваешь себя!

Махшуд насильно открыл мне рот, вливая из кувшина какую-то густую жидкость с солоноватым, металлическим привкусом.

– Кровь, – промелькнула со страхом мысль в моей голове, но я уже почувствовал, как жизнь начала возвращаться ко мне. Как чудесный напиток наполнил меня жизненной силой, когда, казалось, мой источник жизни выгорел. Я, наконец, понял, что за струну я чувствовал и был рад, что она все же не порвалась. Сердце забилось ровно, боль начала уходить из тела, а мышцы снова налились силой.

Отдышавшись, я вырвал кувшин из рук Махшуда и начал жадно его опустошать, всего минуту назад я был на грани, и, кажется, мне повезло. Как вообще можно было так быстро нащупать свой предел, границу, за которой человек как загнанная лошадь? Многие годы могут пройти, прежде чем ты увидишь эту черту.

– Ирхат, Харэн, схватили ведра и быстро к колодцу. Рыка надо остудить! – кричал Махшуд. – Изрэиль, бегом к госпоже, расскажи ей что видел. Нет, лучше покажи, раскрыв перед ней свою память.

– О, Махшуд, ваш раб же сдохнет? – взмолился и упал на колени владелец каменоломен. – Махшуд, я дам тебе двадцать монет, если скажешь, что он больше не встанет!

– Ты про кого такое посмел сказать? – прокричал в гневе Махшуд и коснулся черной рукояти своей сабли. – Этот раб не в форме, поверь, будь он при былой силе, то скидал бы все на телеги за два часа.

– Да откуда тебе знать, – зло проговорил второй торговец, тоже коснувшись рукояти кинжала. – Вы его только вчера купили.

– Госпожа Ария так сказала.

– Да-да, я уже слышал, что Ария не ошибается, но этому краснокожему…

– Белому. Он белый, просто перегрелся.

– А мне плевать, пусть хоть зеленый! Абдурахман ибн Суни не проиграет какой-то там женщине!

–Не какой-то, а мудрейшей женщине на всей восточной части Империума, – гордо проговорил Махшуд. – Не грех проиграть спор Арии, и не такие как ты, гордец, склоняли голову перед её умом…

– Р-р-р, – перебил его я, вставая и чувствуя, как по венам течет не кровь, а огонь, я могу вновь взяться за битву. И мы еще посмотрим, кому достанется победа, мне или блохастому торговцу.

– Где вода, кривоногие жуки! – заорал, словно полоумный Махшуд, когда я сделал пару шагов к горе каменных блоков. – Воду! Если Рык вам ноги оторвет за промедление, я мешать не буду!

Вода ударила меня в спину, а затем в лицо, и я нагнулся за огромными блоками на фундамент. Услышал, как скрипит камень под моими пальцами, и улыбка озарила мое лицо. Спина напряглась, бицепсы взвыли и ноги уперлись в землю. Ну, кто кого?

– Гра-а-а-а! – вырвался из меня крик, и огромный валун оторвался от земли.

– Воды, черти! – кричал Махшуд, – Вы что, не видите, охранять его от других рабов или торговцев не надо. Воду! Чтобы Рык не высыхал до самого заката!

– А чего его охранять то? – спросил торговец.

– Вдруг вы нападете на него, – со смехом прокричал Махшуд.

– Без мага? На этого? Махшуд, тебя как часто роняли с лошади в детстве? – спросил торговец. – Он же нас прихлопнет блоком! Нет, я без отряда щитоносцев на вашего Рыка не пойду, даже с магом!

Я же уже не слушал их, вновь отсек мысли и работа понеслась. Боль не чувствовалась, а Махшуд время от времени давал мне испить кроваво-красной жидкости из принесённых им кувшинов. Когда же я готов был рухнуть на землю и просто умереть то мне давали ту кашу, что напоминала чистую химию, и от которой хотелось бежать куда-нибудь вдаль. Забористый допинг варит тот седой аптекарь. И все же с такой скоростью мне не выиграть спор, но у меня нет иных способов.

– Постой-ка, – остановился я как вкопанный. – Я ведь не тупой, если подумать то я должен быть носителем стихий, все же не берется относительная устойчивость из ниоткуда. А значит, три стихии должны помогать мне в моем пути.

– Тьма, огонь, земля, – усмехнулся я мыслям в своей голове. Тот мастер символов, что выжег треугольник на моем лбу, говорил, что усиливает меня и держит внутри печать.

– Земля, я часть тебя – ты часть меня.

Ничего не произошло, как весил сто килограммов каменный блок, так и весит, и я еле оттащил его к телеге. А что если произнести вслух?

– Земля, – рыкнул я вслух. Ну же, камень ведь и есть земля, часть земли!

Холод в позвоночнике стал мне ответом. Разум вновь чуть не покинул меня, но отдышавшись я заметил что более не чувствую веса глыбы, лишь напряжение и усталость остались в теле после тяжелой работы.

– Г-р-р, – радостно прорычал я, схватив разом пять блоков килограмм по двадцать и спокойно потащил их к телеге.

Работает, моя задумка, работает! В душе я ликовал, и пусть я не знаю, как активировать остальные стихии, но как же мне нравилась та сила, что вдруг проснулась. Словно я сам стал каменным, не чувствующим веса, и я уверен, если пырнуть меня ножом, то тот, кто это сделает, очень удивится. Каменные бицепсы, пресс, каждая мышца окаменела и отвердела, но между тем я вновь чувствовал струну в себе, что слегка напряглась, но пока что не вызывала опасений.

– Он опять стал таким! Он что, из тех самых Берсеркеров? Но как жрец с дальних земель мог стать рабом? – закричали торговец и вместе с хозяином каменоломни накинулись на Махшуда. – Мы так не договаривались, мы будем жаловаться! В городской совет! Это невозможно! Простой человек не способен на подобное!

А я наконец-то понял, что сила… Нет, не так. Я понял, что Огромная Сила сокрыта во мне, когда камень в виде ровного блока под полторы сотни килограмм был закинут в телегу. И Ария не продешевила, если её допинг, это снадобье и каша, будут постоянно работать и сохранят свой эффект хотя бы частично то я стану монстром, зверем, который будет уничтожать противника по одному слов той, что держит цепь. А стихии помогут сделать мой путь куда интересней и легче.

– Но я не собираюсь быть рабом, – сжав до боли зубы прорычал я и подошел к огромному валуну. Четырехугольник размером с меня и весом в четверть тонны мне был не по зубам. Никто не отменял законы физики. Но я был зол, земля вздыбилась под моими ногами, пальцы обхватили гладкие грани. Когда в спину ударила вода от меня пошел пар. – Моя свобода уже близка, и Ахроба вздрогнет от моего рыка, не стоило вам создавать и злить Зверя!