Страница 5 из 9
– Добро пожаловать в «Двуглавый петух»! – приветствовала квакенбуржскую троицу стоящая за конторкой женщина, когда они, нагруженные баулами, вошли в гостиницу. – Меня зовут мадам Петуния. Я хозяйка этой гостиницы.
Мадам Петуния, – крупная, цветущая дама – была одета в приличествующее её положению чёрное крепдешиновое платье с обнажёнными по локоть руками. Её величественное, властное лицо, отлично подошло бы какому-нибудь отлитому из бронзы генералу верхом на коне с воинственно задранным хвостом. Толстые пальцы были унизаны массой колец. Облик хозяйки гостиницы довершал завитой, похожий на грозовую тучу, парик с изрядной порцией пудры.
– Нам нужны три комнаты, любезная мадам Петуния, – пропищал, задыхаясь под тяжестью багажа, доктор Мартиниус.
– На ваше счастье, уважаемые, у меня осталось как раз три свободных комнаты. Остальные заняты невестами, приехавшими на свадьбу Морского царя, их служанкой и ещё парой постояльцев.
Барабара и Мельхиор недоумённо переглянулись. Свадьба Морского царя? Это что ещё за штука? Но доктор Мартиниус не удивился.
– Значит, свадьбу Морского царя ещё не играли? – спросил он хозяйку.
– Нет-нет. Она начнётся только послезавтра, благородный сьер…
– Бенедикт Мартиниус, нотариус из Квакенбурга, к вашим услугам, – отвесил нотариус почтительный поклон.
– …благородный сьер Мартиниус, – продолжила мадам Петуния. – Каждая комната стоит десять гведских крон в сутки. В эту цену входят завтрак, обед и ужин. В нашем «Двуглавом петухе» мы знаем толк в доброй еде. Должна сказать, повариха у нас отменная. Если бы вы попробовали её копченого осетра по-ориентски, вы бы язык проглотили! А как замечательно она готовит лобстеры! Их не стыдно подать к столу самого короля Флориана, храни его Гведикус! Про горячие овсяные лепёшки с маслом и ветчиной я уж и не говорю. Пальчики оближешь! Ведь овсяные блюда – это народная еда поморских гведов, как картошка у гвинов в Фиолетовой стране. Но, если вы не хотите питаться в гостинице, рядом есть астерия «У кота-рыболова», её легко узнать по коту с удочкой на вывеске, кабачок «Жирное пузо» и пивнушка «У поддатого боцмана». На любой вкус, так сказать.
– Нас вполне устроят ваши обеды, любезная мадам Петуния, – устало улыбнулся доктор Мартиниус. Он достал кошелёк и насыпал горку серебряных монет перед хозяйкой. – Вот, пока за семь дней. Думаю, мы пробудем у вас не меньше недели.
Мадам Петуния спрятала деньги в ящик конторки и приказала, повысив голос:
– Эй, Фантик, возьми у сьера нотариуса баулы! Отнеси их в мансарду, а потом вернись за багажом остальных гостей. Да попроворней, бездельник!
К доктору Мартиниусу подскочил мужчина неясного возраста в синей шерстяной ливрее с красным бархатным подбоем, сине-зелёном полосатом трико и шляпе с петушиными перьями. Красный галстук дополнял его яркий наряд. Обращала на себя внимание внешность мужчины: огромная, размером с ведро, голова, коротенькие ножки, торс взрослого человека и внушительный горб на спине. Горбун взял из рук нотариуса баулы и потащил их по лестнице наверх.
– Можете пока оставить вещи здесь, уважаемые, а Роза проводит вас в ваши комнаты, – предложила мадам Петуния. – Эй, Роза!
В холле гостиницы появилась дородная, миловидная женщина в белом, как у сестры милосердия, чепчике с оборками. На ней была тёмно-синяя блузка с чёрным воротником-жабо и несколько юбок под белым фартуком с вместительными карманами. В отличие от хмурого Фантика, её жизнерадостное круглое лицо пылало радушием.
– Прошу за мной, уважаемые гости, – приветливо произнесла Роза.
Наверх вела великолепная лестница с резными перилами из дуба и столпами, увенчанными фигурами щитодержателей со щитом, на котором красовался герб – двуглавый петух.
Барабару поселили в комнату, похожую на обычную девичью горницу: довольно просторную, с двумя альковами, закрытых пологами, и с божественным ароматом. Роскошный куст герани в красивом горшочке из розового дерева стоял на каминной полке возле большого зеркала в старинной раме. Сам камин, сложенный из кирпича, занимал место между окон. Противоположная стена была под наклоном, так как комната располагалась под самой крышей. В комнате находилась высокая кровать, тоже старинной работы, под тяжёлым балдахином на четырёх подпорках, с занавесями из бархатной ткани. На кровати лежала пуховая перина, толстое одеяло и горка разнокалиберных подушек в вышитых льняных наволочках. В одном алькове стоял высокий платяной шкаф, щедро изукрашенный резными виноградными гроздьями, цветами и листьями, а в другом – туалетный столик с выдвижными ящичками, покрытый кое-где потрескавшемся чёрным лаком.
Доктору Мартиниусу досталась комната не очень просторная, но всё же немаленькая. Ковёр на полу. Двуспальная кровать с пологом, обращённая изголовьем к окну, а изножьем к двери, объёмный шкаф с зеркалами на дверцах, стол с четырьмя стульями вокруг него, комод на пузатых ножках и большой сундук с кованой крышкой. На комоде красовалась модель парусника – трёхмачтовое судно с четырёхугольными парусами. На дорическом постаменте из белого мрамора стоял гипсовый бюст адмирала Витуса Кока, который первым из гведов обогнул Радужный материк, о чём сообщала табличка под бюстом. Чудесный букет жасмина в изящной бронзовой вазе в центре стола наполнял комнату приятным запахом.
А Мельхиор очутился в тесной комнатушке. В ней пахло старым деревом и старым камнем. Один-единственный цветок бегонии в стеклянной вазе, похожей на банку из-под подсолнечного масла, не мог заглушить этот запах безнадёжности. Простой паркет «ёлочкой». Очень скромная обстановка. Кроме одноместной кровати, в комнатушке стояли лишь шкафчик для одежды, маленький круглый столик и небольшой сундучок под узким окошком в скате крыши. Кровать была застелена тонким одеялом из грубой ткани. Жалкая комнатушка пробудила в Мельхиоре чувство гнетущей тоски. Зачем он здесь, так далеко от уютного особняка на Зелёной улице? Зачем поддался на каприз Барабары? Вот ведь вредная барышня! Барабашка несчастная! Впрочем, Барабара не виновата. Это он тряпка, а не мужчина!
Едва путешественники обосновались с своих номерах, как прогремел гонг, зовущий к ужину. Они спустились по великолепной лестнице на первый этаж. Над дверью в столовую, на деревянном щите, торчала голова вепря с оскаленными клыками и крошечными стеклянными глазками. Дверную раму покрывала богатая резьба. В столовой ярко горели гроздья свечей в серебряных канделябрах. Пахло табаком и пивом. Между двух высоких окон стоял огромных размеров камин, сложенный из красного кирпича до самого потолка. В чреве камина трещали дрова. Над ним висела коллекция холодного оружия. Ножи, кинжалы, кортики и шпаги располагались один над другим, как лестничные ступени. Красивые дубовые панели закрывали стены. К одной из стен была прибита доска с напечатанным изысканным шрифтом расписанием прибытия и отправления почтовых дилижансов. Другие – сплошь завешаны картинами с изображением морских сражений, литографиями со сценами охоты и олеографиями на исторические сюжеты: встреча трёх братьев-близнецов Алкуина, Кируина и Мелуина с Гведикусом на берегу Гведианы, коронация Хенрика Великого и тому подобные важные события.
В столовой уже находилось несколько человек. У камина за столом, предназначенным для лиц духовного и знатного сословий, сидели три девицы и мужчина. В глубине зала за столом для публики попроще курил трубку другой мужчина в довольно поношенном чёрном морском бушлате с блестящими латунными пуговицами в два ряда. Физиономия цвета красного дерева. Волосы стянуты в хвост широкой чёрной лентой. Один глаз закрыт повязкой. На столе перед мужчиной стояла кружка пива. За столиком у выхода одиноко сидела женщина в годах с суровым смуглым лицом в экзотических восточных одеяниях.
– Уважаемые дамы и месьеры, позвольте представиться, – проговорил доктор Мартиниус, обращаясь к присутствующим. – Месьер Мартиниус, нотариус, моя племянница мадемуазель Барбара и мой помощник месьер Лукас. Мы только что прибыли из Квакенбурга.