Девочка, ты чья?

– Это поможет нам понять, говорит она правду или нет.

– Да? – оживилась Джей.

Ей явно и в голову не приходило, что Диана может обмануть их.

– Предлагаю проверить информацию твоего брокера через моих брокеров, – предложил Тернер. – Согласна?

– Да, если это не станет пустой тратой времени и денег для тебя… и мистера Д.

– В такой ситуации нельзя пренебрегать ни одним, даже самым призрачным, шансом нащупать верный след. Ведь речь идет о жизни твоего брата.

– И о сыне твоего клиента, – напомнила ему Джей.

– Вот именно, – кивнул Тернер, хотя в этот момент ему было плевать на своего клиента и его внебрачного сына. – Тогда давай выпьем за успех. – Он поднял бокал.

– Давай.

Они чокнулись и выпили.

Поставив свой бокал на прикроватную тумбочку, Тернер склонился над Джей и осторожно взял в ладони ее прекрасное заплаканное лицо.

– Ты плакала, когда читала факс?

– Да, немножко…

Она прикусила нижнюю губу, словно стыдясь своих слез, и от этого жеста у Тернера сжалось сердце.

– Боишься завтрашней встречи с Дианой?

– Ужасно боюсь.

– Опасаешься, что не удастся ничего узнать насчет кровных родственников Патрика?

– Да.

– Или того, что узнаешь о себе больше, чем тебе хотелось бы?

– И этого тоже…

Джей избегала смотреть ему в глаза. Наклонившись к ее губам, Тернер заметил выражение муки в глазах Джей, и отстранился.

– Наверное, сейчас не время для этого… – пробормотал он и тут же пожалел о сказанном.

– Ах, Тернер, – вздохнула она, прижимаясь к нему всем телом. – Обними меня… Прошу тебя, обними меня покрепче… Я хочу не думать ни о чем, кроме тебя… Хотя бы на короткое время забыть обо всем на свете…

Глаза 16

Чувствуя, как сильно бьется сердце, она потянулась навстречу его губам.

Тернер притянул Джей к себе и с нежной страстью поцеловал. В ней вспыхнуло острое желание.

Обняв Джей за плечи, Тернер поднял ее.

– Сними свитер…

Его глаза потемнели от страсти. Джей стянула с себя свитер и небрежно бросила на пол. Тернер удовлетворенно улыбнулся:

– Остальное я сниму с тебя сам. Я хочу видеть тебя всю, какая ты есть, без одежды…

Он начал медленно раздевать ее, хотя на самом деле ему хотелось сделать это как можно быстрее – жажда обладания разгоралась все сильнее.

Когда к ногам Джей упал кружевной лифчик, она вздрогнула и напряглась всем телом.

– Боже мой! – пробормотал Тернер, любуясь обнаженной полной грудью. – Как ты прекрасна…

Не в силах больше сдерживаться, он сжал ладонями ее грудь, умело лаская розовые соски. Когда они затвердели от возбуждения, Тернер попросил:

– А теперь ты раздень меня…

Дрожащими руками она расстегнула его сорочку. На шее блеснула золотая цепочка. Джей прильнула губами к груди Тернера. Курчавые волоски защекотали ее щеку, она ощутила запах одеколона, услышала частое биение его сердца. Тернер впился в ее рот горячими губами. Его руки страстно ласкали спину, бедра, ягодицы Джей. Набухший пенис настойчиво толкался в горячий треугольник между ее ног. Джей опьянела от его дерзких ласк и неповинующимися от возбуждения пальцами стала расстегивать ремень на брюках. Когда она справилась с этим, Тернер быстро стянул с себя оставшуюся одежду, и оба предстали друг перед другом такими же нагими, как в день сотворения.

Тернер прильнул губами к ее груди. Он целовал и ласкал ее до тех пор, пока Джей не достигла оргазма только от его прикосновений.

Когда он вошел в нее, Джей потеряла остатки контроля над собой и дико вскрикнула от сладостной муки.

Ей хотелось блаженного забвения в сексе, и Тернер был готов давать это забвение многократно.

Джей заснула у него на плече. Тернер старался не шевелиться, чтобы не разбудить ее. Ему самому не спалось. Он вглядывался в темноту, размышляя о том, что происходит между ним и Джей. Тернер отлично понимал, что это не только секс.

Он слишком увлекся Джей, слишком нуждался в ней. К деловым отношениям неожиданно для него добавились чувства. При этом Тернер с горечью сознавал, что с ее стороны этих чувств гораздо меньше. Он страстно хотел Джей, она же страстно желала… забвения.

Он раздел ее, но не совсем. Тернер не снял тот голубой бантик, который она до сих пор носила на мизинце в знак памяти о брате. У него было странное, почти мистическое чувство, что в постели их не двое, а трое. Рядом всегда незримо присутствовал Патрик.

Нет, Тернер не сомневался, что в любви Джей к брату нет ничего сексуального, но эта всепоглощающая любовь отнимала у нее много сил и эмоциональной энергии.

Тернеру казалось ужасно глупым ревновать к умирающему от страшной болезни человеку, и все же он испытывал именно ревность. Патрику повезло в одном – его любила Джей.

Никто и никогда не любил Тернера так глубоко и самоотверженно, как Джей своего брата. Впрочем, это, наверное, к лучшему, что Джей не любит его, Тернера. Потому что иначе это означало бы, что она влюбилась в созданный им образ, а не в него.

Так кто же он на самом деле?

Лишенный многих детских радостей, мальчик постепенно вырос и превратился в преуспевающего адвоката с единственной мечтой: удалиться от дел в сорок лет, имея пять миллионов долларов в ценных бумагах. Он занялся уголовным правом не из любви к справедливости, а, что называется, наперекор судьбе.

Его отец был полицейским – жестоким и коррумпированным. Ему всегда все сходило с рук. Мать сильно пила, чтобы забыться. Брат Тернера умер от передозировки наркотиков. Тернер же сосредоточился на одной цели: разбогатеть. Он ненавидел отца, возмущался пьянством матери, не понимал брата.

Джей ненавидела ложь, а Тернеру приходилось лгать ей. Он не видел никакого смысла открывать всю правду в данный момент. Сделав это, он навсегда потеряет ее.

Тернер смертельно устал от Дельвехо. Как коварный дьявол, старик цепко держал его в когтях, заставив кровью подписать контракт о сотрудничестве. И даже теперь, лежа в постели с обожаемой женщиной, Тернер должен был позаботиться о выполнении своих обязанностей, а для этого незаметно выскользнуть из комнаты Джей, пойти в свой номер и воспользоваться сотовым телефоном и компьютером.

Приподнявшись на локте, он осторожно погладил шелковистые волосы Джей, с трудом удержавшись от желания поцеловать ее в губы.

Она пошевелилась.

– Я должен идти, любимая, – прошептал Тернер.

– Тернер, ты очень хороший, – сонно пробормотала она. – Очень добрый…

– Спи, милая, – сказал Тернер, думая о том, что он вовсе не хороший к не добрый. – Увидимся утром.

Он выбрался из постели, чувствуя себя совершенно опустошенным и одиноким.

Барбара заснула прямо на кушетке, так и не выпустив из рук вязанье. Белая собачонка свернулась у нее в ногах. Она походила на игрушку, сделанную из страусовых перьев.

В комнату тихо вошел Феликс.

– Он хочет видеть вас, – чуть слышно сказал управляющий Эдону.

Тот довольно неуклюже поднялся с кресла. Пожалуй, он выпил слишком много джина, ничем его не разбавив. Старик, конечно, заметит это. Он всегда замечал то, что было важно для него.

– Останься с ней, Феликс. – Эдон взглянул в сторону спящей Барбары.

Феликс кивнул, сел в кресло хозяина и взял газету, которую Эдон не смог читать, потому что буквы плясали у него перед глазами.

Стараясь не качаться, Эдон поднялся на второй этаж, постучал в дверь Хансингера и, выждав несколько секунд, вошел.

Телевизор, как всегда, работал. Хансингер смотрел родео. Ему нравились отлично обученные умные лошади, которых использовали для заманивания молодых бычков, но еще больше увлекала его скачка на диком быке. В молодости на глазах Хансингера бык вспорол рогами живот неудачливого пикадора. Это произвело на Хансингера сильнейшее впечатление, и теперь, на склоне лет, он надеялся вторично увидеть подобную сцену.