Страница 13 из 102
Когда мы подходили к этому замурованному входу, монахи из монастыря, расположенного неподалеку на берегу Ганга, предупредили нас: «Осторожно, асури!» Ничего не поняв, мы вошли в глубокий 50 — 60-метровый грот и стали озираться по сторонам, выискивая этих самых асури. Но ничего не было. В глубине фота мы увидели неправильной формы цементную стену, которая перегораживала вход в пещеру. В ней было отверстие, в которую можно было просунуть руку. Я подошел к стенке, встал на корточки на уступ и почему-то просунул в отверстие руку.
— Сэр, осторожно, асури! — послышался сзади голос сопровождавшего нас монаха по имени Арун.
— Это что, змеи? — спросил я, обернувшись и выдернув руку из отверстия.
— Змей здесь нет, — ответил монах Арун.
— А что же такое асури? — переспросил я.
— Вам, европейцам, этого не понять…
У замурованного входа в пещеру горели две свечи. Я сделал несколько снимков, как со вспышкой, так и без вспышки с упора. Выйдя на поверхность и приняв посильное участие в подготовке аппаратуры для изучения ауры человека внутри пещеры, я отошел в сторону и заглянул в цифровую камеру. Первый снимок четко показал замурованный вход в пещеру, но второй, тот, который был сделан без вспышки, был сплошь исчерчен световыми линиями, исходящими от обеих свечей.
— Что это? — удивился я, вглядываясь в снимок.
Эти световые лучи нельзя было назвать бессистемными; они явно тяготели к образованию треугольных форм, похожих на пирамиды.
— Странно, — почесал я затылок.
В то время я был уже достаточно прилично образован по вопросу о тонких энергиях и стал анализировать фотографию с этой точки зрения.
— Значит, тонкие энергии у входа в пещеру тяготеют к формированию пространственных пирамидальных конструкций, вдоль которых распространяются лучи света от свечи, — размышлял я. — Получается, что я ходил через эти прозрачные пирамидальные образования. То-то я себя неважно там чувствовал!
Может быть, именно пирамидальным искривлением пространства характеризуются знаменитые психоэнергетические барьеры Сомати-пещер? Может быть, эти самые асури искривляют пространство?
— Мистер Арун! — позвал я монаха. — Посмотрите, пожалуйста, на эту фотографию.
Монах Арун посмотрел на фотографию с лучами, поднял на меня выразительные глаза и сказал:
— У меня есть такая же. И еще одна схожая фотография, но совсем другая, с Тибета.
— Как понять схожая, но совсем другая? — спросил я.
— А я сейчас сбегаю и покажу их Вам, — промолвил Арун и, шлепая босоножками, пошел по тропке в Монастырь.
В этот момент наша экспедиционная группа занималась внутри фота измерением ауры человека.
— Повлияют, наверное, эти прозрачные пирамидальные образования на ауру, — констатировал я про себя, поджидая Аруна.
Монах Арун возвратился и протянул мне фотографию, на которой был изображен тот же замурованный вход в пещеру и были видны подобные пирамидально-искривленные лучи, идущие от свечек.
— Как по-вашему, что это? — спросил я Аруна, показывая на лучи.
— Мне трудно сказать, сэр. Но на Тибете ламы мне говорили, что все пирамиды исходят от Тибета, — ответил Арун.
— Как понять?
Тут меня позвали в пещеру для проведения исследования ауры. Наш разговор прервался.
Исследование ауры на аппарате Короткова, созданного на принципе так называемого «эффекта Кир-лиан», показали, что у замурованного входа в пещеру аура человека буквально разрушается. Особенно сильно пострадала аура у члена экспедиции Ольги Ишми-товой: от светящейся сине-голубыми тонами ауры у нее осталось два-три клочка.
Ольга почувствовала себя плохо, стала терять сознание. Мы быстренько вывели Ольгу из грота, отвели на берег Ганга на свежий воздух, положили на песок, измерили артериальное давление, посчитали пульс, дали понюхать нашатыря.
— Что со мной было? — спросила Ольга.
— Обморочное состояние, Оль.
— Почему?
— Пещера забрала твою энергию.
— А-а…
Ольга постепенно пришла в себя, села на песок, понуро повесив голову.
— Ох и слабость, — вздохнула она.
— У меня тоже слабость, — сказала Валя Яковлева, член экспедиции.
— Я тоже себя неважно чувствую, — добавил я. — У меня такое впечатление, что эта пещера действует как вампир, отсасывая энергию человека. Психоэнергетический барьер этой Сомати-пещеры более коварен, чем той Сомати-пещеры, которую мы обследовали в 1996 году. Там на первый план выступали пугающие чувства страха и не годования вместе с головной болью и слабостью, а здесь происходит постепенное «обесточивание» организма.
Пещера забирает энергию человека. Не зря вход в пещеру замурован; наверное, люди, заходившие в пещеру, постепенно теряли силы и погибали.
— Что, пещера живая, что ли, чтобы забирать энергию? — промолвила Ольга.
— Не знаю. Может быть, забирают энергию эти самые асури, о присутствии которых предупреждал монах Арун, — ответил я. — Волей-неволей мне вспоминается выражение Елены Блаватской в отношении защиты Сомати-пещер: «…они защищены целыми Воинствами Духов…» Но что такое Духи? Может быть, это особая бестелесная форма жизни? Не знаю…
— Кстати, — сказала Ольга, — когда я теряла сознание или, может, почти теряла, перед глазами у меня стояли какие-то треугольники или пирамиды.
— Что? Повтори!
— Мерещились треугольники или пирамиды…
Эти строки я пишу у себя дома на кухонном столе, отодвинув недопитую чашку чая и плошку с земляничным вареньем, которое я не люблю. Я знаю, что дизайнерскую обработку этой книги будет делать та же Ольга Ишмитова, которая возглавляет в нашем институте дизайн-отдел. Мне думается, что ей, увидев эти строки о себе, будет приятно вспомнить гималайские похождения и будет, наверное, несколько жутковато еще раз пропустить через себя описанный момент. Эта умная и красивая женщина с большими серьезными глазами обладает той особенностью, что создает вокруг себя творческую и душевную атмосферу, когда мысли прут как из рога изобилия. В экспедиции она подружилась со знаменитой Еленой Масюк — тоже членом экспедиции, и чувствовалось, что объединяющим началом для них стало столь редкое по нынешним временам сочетание творческого потенциала и серьезности.
А тогда, на берегу реки Ганг рядом с пещерой Вашист-гуфа, я стоял, возвышаясь над сидящей Ольгой Ишмитовой, и думал о загадочных прозрачных треугольниках и пирамидах в этой пещере. Из головы не выходила нелепая фраза монаха Аруна о том, что все пирамиды пришли из Тибета.
Я снова нашел монаха Аруна и попросил его поговорить со мной. Он познакомил меня со своим учителем. Мы уселись в кружок и начали разговор. Мне не терпелось начать расспрашивать Аруна про его упоминание о Тибете, а также попросить показать вторую фотографию, о которой он говорил. Но из уважения к учителю я предложил ему вначале рассказать о пещере, рядом с которой расположен его монастырь.