Наследница чужой жизни

Маменька оглядывала платье критически, требуя то подтянуть здесь, то, наоборот отпустить. Две мастерицы суетились вокруг, выполняя её требования.

− Всё-таки мы правильно сделали, что выбрали муар, − изрекла она, складывая руки на груди. − Лиза, повернись ещё раз. Мне кажется, теперь хорошо.

Муар. Алиса раньше и слов таких не знала. А уж то платье, в котором она выходила замуж и вспомнить стыдно. Всё из-за экономии. Денег, как обычно в той жизни, не хватало. В квартире доделывался ремонт, платили ипотеку. Антон предлагал взять платье напрокат, от чего Алиса с ужасом отказалась. Пусть будет скромное, но только моё, сказала она тогда. И платье оказалось более чем скромное, и Алиса казалась себе худшей из невест.

Ну вот жизнь компенсировала.

Лиза послушно сделала ещё один поворот, чувствуя, как ноют ноги. Примерка была уже третьей и длилась, как и прочие предыдущие, бесконечно. Впрочем, угодить баронессе Калиновской, которая решила, что свадьба единственной дочери, должна затмить все остальные свадьбы, было непросто.

− Лиза, ты что молчишь? Как тебе платье?

− Платье чудесное, маменька, − сказала Лиза, мечтая отделаться от примерки. Лично ей казалось, что проблема лишь в том, что платье её затмевало. Оно было слишком красивым и неприлично дорогим.

Баронесса подошла ближе и снова заставила повернуться.

– Вот тут ещё подтяните, − Алиса почувствовала маменькин палец в области талии и подумала, что вряд ли сможет что-то съесть за свадебным столом, но спорить не стала.

Наконец, сделав ещё пару замечаний, от которых одна из мастериц даже закатила глаза, баронесса Калиновская согласилась, чтобы платье с Алисы сняли, а ей быстро помогли одеться.

− Нужно непременно заехать к графине Палехской. У неё сегодня приёмный день, − заявила баронесса, когда Алиса села в экипаж.

Ох, уж эти визиты и разговоры не о чём, вздохнула девушка. Напрасно, она мечтала оказаться у себя в комнате, сесть у окошка и почитать книгу.

Графиня Палехская жила в особняке с колоннами на Мойке, арочные окна выходили на набережную реки. Особняк выкрашен в нежно розовый цвет, на фронтоне развалились два амурчика. Основное здание подхватывали два милых флигеля.

Слуги вышколены и молчаливы. Зато графиня всегда разодета и разговорчива. Ей нравились кружева, которые неизменно присутствовали на каждом её платье. Алиса подумала, что кружевами графиня пыталась смягчить свой волевой характер. На гербе семьи Палехской царила кошка, а девизом было: полагайся на себя, что, в общем-то, и соответствовало статусу старой девы. Хотя, судя по всему, статусом своим Анна Васильевна больше гордилась, чем грустила, что не вышла замуж. Маменька рассказывала, что к ней многие сватались, а она ждала жениха с Крымской войны, да так и не дождалась, но осталась верна его памяти. На войне погиб старший брат графини.

Они сидели в овальной гостиной и пили чай, когда графиня – сегодня она была в лиловом платье с кружевами − сказала:

− А я письмо получила от Александра. Поправился. Скоро приедет. Ох, уж эта Плевна. Никак не могут её взять. Готовится третий штурм. Хорошо, что Саша не будет участвовать. Больше его не отпущу. Я совершенно не справляюсь. Нужна мужская рука, чтобы навести порядок. Может быть, даже успеет к твоей свадьбе, милочка, − баронесса взглянула на Лизу. – Как идут приготовления?

Елена Васильевна Калиновская поставила изящную чашку из белого фарфора с маленькими розочками на стол.

− Обстоятельства поставили нас в сложнейшие условия. Пришлось отказаться от платья из Парижу. Заказали платье в Петербурге, у Васильковской. Вы её знаете, графиня?

− Ну конечно. Васильковская одна из лучших мастериц в Петербурге, − графиня кивнула головой. − Лиза будет очаровательна. Я одобряю Ваш выбор жениха. Барон Павлищев мне очень нравится. Прекрасная будет пара. И правильно ты сделала, Лизавета, что сначала отказала. Больше любить будет, не так ли, баронесса? Это вы её, наверно, научили?

− Ну а кто же?! Только между нами, − баронесса улыбнулась, а Лиза еле сдержала смешок. Это маменька то научила?! – Жаль, конечно, расставаться с дочкой, − баронесса улыбнулась. – Но что делать?!

− Неправильно будет, если она второй сезон будет опять выезжать, − заметила Анна Васильевна. – Пойдут разговоры. К чему Вам это? Александр возвращается как раз к началу бального сезона. Нужно ему хорошую невесту подыскать, чтобы не хуже Вашей Лизы.

− Что думаете о графине Востриковой? – заметила баронесса Калиновская.

Алиса откусила маленький кусочек булочки с заварным кремом и обратилась вслух.

− Знаете, не в обиду будет сказано, не по душе мне эта девица. Что-то не хватает в ней. Она же ведь как Лиза весь тот сезон отъездила. И что?

Баронесса Калиновская пожала плечиком. Алиса вспомнила, что Александр был обещан Елене, как откуп от Петра. Ну а уж если маменька что-то решила, знакомство состоится, хочет того старая дева или нет.

Интересно всё–таки будет посмотреть на этого Александра. Только и разговору, что о нём. Неужели он так хорош, как говорят? Тот портрет, который баронесса выставила на всеобщее обозрение, где он был изображён с родителями, производил впечатление. Темноволосый, с уверенным взглядом, он казался очень взрослым в его восемнадцать.

Алисе ужасно надоели эти выезды с баронессой по знакомым маменьки, где ей оставалось только улыбаться, а так и слову сказать не давали. Правда, нахваливали, как сегодня графиня.

К столу приблизился пожилой дворецкий в новенькой ливрее.

− Ваше сиятельство, прибыли графиня Вострикова с дочерью.

Дамы переглянулись.

− Только что поминали, − графиня Палехская улыбнулась, отчего бородавка у неё на носу шевельнулась, и Алиса едва удержалась от смеха. Интересно, графиня знала, что морщит нос, когда улыбается? Жаль, нельзя ей сказать об этом.

Дамы вплыли в овальную гостиную. Увидев Алису, младшая Вострикова непроизвольно поджала губы, но тут же овладела собой и улыбнулась. От улыбки повеяло холодком, и Алиса перевела взгляд на мать. Графине Востриковой было около сорока пяти. Дочь пошла в мать. Красивые миндалевидные глаза и тяжёлая нижняя часть лица. Как там это, говорят, лошадиная. Большая лошадь и подросший жеребёнок. Обе Востриковы были высокими с длинными ногами. Платья на них казались слишком длинными, словно гардины на окнах.

Алиса улыбнулась своим мыслям, благо это выглядело, что она рада видеть подругу. Старшая Вострикова уселась на стул и шумно вздохнула.

− Мы только что от мадам Васильковской. Заказали Леночке бальное платье. Скоро начнётся сезон. Главное, чтобы мадам успела к балу у Вяземских.

− Может и не успеть, она занята свадебным платьем для Лизон, − заявила Елена Васильевна.

− Но вы же заказали платье в Париже? – спросила старшая Вострикова, нахмурившись, едва её взгляд остановился на Алисе. – Нам никак нельзя без этого платья. Оно так идёт Лене. С турнюром, из бледно-розового муара.

− Вы разве не получили повторного приглашения, где я писала, что свадьба будет в сентябре? – подняла брови баронесса. − Старший барон Павлищев, хочет непременно присутствовать, а здоровье его резко ухудшилось.

− Как в сентябре?! – ахнула Елена и тут же закрыла себе рот, мгновенно краснея, словно сейчас расплачется.

Графиня Палехская качнула головой, глядя на Елену. Улыбка её так и говорила: вот, видите, не умеет девушка себя вести, вот и замуж не берут.

− Лена, ты что это?! Мы же говорили с тобой, − мать коснулась плеча дочери. И от этой ласки по щеке девушки поползла слеза. Елена выскочила из-за стола и у двери налетела на служанку, которая несла поднос с чашками для прибывших гостей. Та еле успела увернуться, но, как положено вышколенным слугам, с непроницаемым лицом подошла к столу и поставила две голубые чашечки с мелкими цветочками из того же сервиза.

− Простите её, − графиня выглядела расстроенной больше из-за реакции дочери, чем из-за её выходки. – Они с Петром с детства дружат. Вбила в голову, что выйдет за него. Я уже надеялась, что у неё прошло.