Мой босс – овен

– Презентация на самом деле великолепная. Очень грамотно систематизированная информация, браво! Даже без переводчика китайцы все поняли, это талант. За это бы вам премию дать, – внезапно произнес начальник, и я выровнялась по струнке, улыбка сама по себе появилась на лице. Ненадолго… Опустив взгляд то ли на грудь, то ли на бабушкино колье, Соболев тут же отвернулся к окну, почесав затылок. – Такой талант может столько лет прозябать за перебиранием бумажек только по одной причине, Виктория. Я называю это состояние «полноценная амеба». Сотрудник, который ни к чему не стремится, ничего ему не нужно. Таких я увольняю без сожаления, – резко его глаза переместились на меня. Так цепко, словно пытаясь провести сканирование тайных мыслей, желаний и страхов. – Вы такая?

Уж не знаю, каким чудом, но я нашла в себе силы выдохнуть:

– Нет, Николай Александрович!

На секунду я позволила себе раствориться в воспоминаниях… До встречи с Толей я действительно была «акулой». Лучшей на курсе! Участвовала во всех интерактивах! Брала любую подработку! А потом встретила мужчину своей мечты, как мне тогда казалось. Растаяла и поплыла по течению. Вдруг накрыла несметная тоска и жалость о бесцельно прожитых годах.

– Отлично, – кратко кивнул он после минутного террора тишиной, а после снова принялся рассуждать. – Тут есть еще кое-что, требующее размышлений… Скажите, пожалуйста, почему я должен работать с вами, если буквально несколько часов назад лицезрел ваши трусики с вишенкой.

Услышать такое от начальника было не просто неожиданно. Кто-то словно подошел со спины и огрел лопатой по темечку! Задыхаясь, запыхаясь и краснея, я вдруг начала оправдываться:

– Поймите, это вышло случайно. В моей жизни никого не было подобного, клянусь. Я ведь вообще не пью и…

Внезапно меня осенило, словно лампочка над головой засветилась. Замолчав, сведя брови на переносице, я ощутила, как по спине прошел холодок.

– Простите, – положа руку на сердце, испуганно прошептала, – как вы узнали, что это мои трусики?!

Воскресив в памяти презентацию, убедилась, что пятые точки коллег не были подписаны. «Может, он тебя по размерам определил?», – проскользнул в голове резонный вопрос, который я тут же отмела. Я была маленькой и хрупкой, но далеко не единственной такой в компании.

– Простите, – парадируя мой тон, переспросил начальник, – а какое это отношение к делу имеет?

– Но… – щеки пылали от стыда, а сердце вырывалось из груди.

– Я – не наши спонсоры. И подобного «интерактива», – Соболев изобразил кавычки в воздухе, а после ударил кулаком по столу, – не потерплю! Вам ясно?

То, что Николай Александрович не любит дружелюбную атмосферу в коллективе, я поняла сразу. Ни на одном собрании работников его не было. Никогда он не скидывался на подарки и сладкие мешочки детям под Новый Год. А когда Олечка организовала нас для сюрприза боссу к его тридцатипятилетию, он весь «концерт» с поздравлениями сидел с каменной миной, а вместо «спасибо» заявил:

– Я так понимаю, у всех работа доделана. Могу созывать планерку?

Не для красного словца это было сказано. В тот день он пропесочил каждого лично, парочку даже уволив.

– Я вас прекрасно поняла, – твердо заявила я, потому как нарываться на неприятности не хотела. Буквально через пару дней был завидный день «Х» с зарплатой. – Все же может мы как-то обсудим…

– Не переживайте, – перебил он меня с кровожадным видом. – Я всей компании урезаю десять процентов заработной платы за подобные развлечения с казённой техникой.

– Но… – мои зрачки расширились от шока.

– Охранника Льва – увольняю, – продолжал разбивать мое сердце начальник.

– Ведь он просто… – попыталась заступиться я.

– Что «просто»? Оставил пост и пошел пить? А ничего, что у нас только ноутбуков в офисе на три миллиона рублей? Я уже молчу о другой технике и сейфах, – вскочив с места, Соболев подскочил к телефону, что-то поспешно там набрал и перевернул мне экран, где была заскринена некая беседа. Как я поняла, кто-то активно пытался переманить наших китайцев себе, предлагая все возможные и невозможные бонусы. – В отличие от вас, Виктория, конкуренты не дремлют и алкоголь не употребляют.

На секунду я задумалась над одной фразой, вырванной из контекста конкурентов: «Мы предлагаем вам вдвое больше размер первой партии по закупочной цене». Странно все это, словно неспроста. Ведь именно в этом было преткновение между Соболевым и китайцами. Они хотели развести нас на закупочную цену первой партии. Типа, как «проба товара». Да еще и в огромном ассортименте! Знать об этом мог только человек из узкого круга работников Соболева.

«Неужели у нас есть крыса?!», – озарило вдруг голову. Но не успела я осмыслить данную идею, как Соболев перекинул мое внимание на иную проблему:

– Знаете, Виктория, что я приготовил для вас? – и его карие глаза заблестели. Соболев был не нормальным человек, это было не к добру. Вжавшись в кресло, я под столом скрестила пальчики. – О, это будет самое жестокое наказание из всех возможных!

«Он тебя увольняет! – догадалась я, с трудом сдерживая рыдания. – С записью в трудовой и без зарплаты!».

В другом случае я бы равнодушно отнеслась к такой ситуации, но не сейчас, когда было попросту некуда возвращаться. Когда мой мужчина, возможно до сих пор, спит в обнимку с соседкой на нашей почти что брачной кровати.

«Придётся проситься назад!», – подумала я и тут же отсекла. «Нет, уж лучше на вокзале тогда жить.».

– Слушаю вас, – мой голос был обманчиво спокоен, лицо – маска равнодушия. Соболев оценил подобие стойкости и усмехнулся, качнув головой в бок. В его глазах явно читалось: «Странно, что не получилось сломать дух и вывести на эмоции!».

Возможно, я и выглядела хрупкой размазней, но на деле таковой не была.

– Первое: я вас не увольняю. Не доставлю такой радости конкурентам, подбирать за мной остатки. Они, наверняка, позовут вас к себе. И вы, на эмоциях, выпалите им все подробности нашей с китайцами сделки, – чем дальше говорил Соболев, тем шире становились мои глаза, пока вовсе не заболели. – Второе: я вас накажу так, что мало не покажется. Зарплату повышу, но завалю работой, божий свет забудете. Сразу говорите домашним, что улетаете в Сургут в командировку, где нет связи. Телефон у вас забираю, некогда.

– Это незаконно, – опрометчиво вырвалось из губ, на что получила самодовольную улыбочку.

– Что-то не нравится? Выход где – вы знаете. Заявление об увольнении я вам на три листа накатаю. – я многозначительно промолчала, опустив взгляд, и он довольно кивнул. Мол, того и следовало ожидать. Никуда я не денусь от него. – Вот ваша первая обязанность, Виктория: сейчас вы выходите в общий зал и говорите всем, что им урезана зарплата. Формулировка следующая: «Из-за меня, Виктории Степановны, босс вынужден был понизить ваш оклад.» А дальше все подробности. Если что-то скажите не так – увольняю.

По спине прошел холодок, и закружилась голова. Подобное сразу превращало меня в красную тряпку, делало персоной «нон град». А я только вчера начала налаживать связи.

– Может вы? – посмело мягко попросить я. – У вас-то там нет никого, с кем вы в хороших отношениях.

Я видела, как Соболев был недоволен моей формулировкой, но все же согласился:

– Вы правы, Виктория. Теперь и у вас не будет.

Ком застрял в горле, стало нечем дышать.

– За что? – только и вырвалось из дрожащих губ. – Я ведь сделала хорошую презентацию.

– Так вот надо было именно ее и демонстрировать, а не делать акцент на вишенках, – прошипел мужчина, а после резко поднялся с места и указал мне пальцем на дверь. – Живо, Виктория. У вас на все пятнадцать минут. После возвращайтесь ко мне.

– З-зачем? – в ожидании худшего я скривилась.

– Как «зачем»? – положа руку на сердце, притворно ахнул Соболев. – А все только начинается, Вика. Вы еще не все испытания прошли на свои красные вишенки.

Выходя их комнаты, я думала лишь над тем: «Не слишком ли фамильярно со мной общается босс? И что за игру он затеял?».