Страница 8 из 19
В очередной раз проверив инструменты, музыканты грянули новую мелодию, заметно более бодрую, нежели предыдущие.
– О! Это же «Пылающий вечер»! – воскликнул Исвер, более прочих преуспевший в изучении музыки и прочих изящных искусств. – На сей раз дамы будут приглашать кавалеров!
– Ну что ж, давайте посмотрим, что из этого выйдет, – Лайс крутанулся на табурете, с любопытством наблюдая за пришедшими в движение выпускницами Пансиона.
Изрядная их часть, ожидаемо устремилась чуть левее, туда, где стоял Шимаэл. Другие, менее амбициозные, предпочитая синицу в руке парящему высоко в небе журавлю, направились к сгрудившимся у стойки курсантам.
Хотя было заметно, что хмурая раскрасневшаяся физиономия Кордока несколько охлаждала их первоначальный пыл.
Но основное внимание, несомненно, приковывала к себе Верховная, выступавшая впереди, точно ледокол, возглавляющий караван проводимых им судов. При ее приближении абсолютно все кадеты, вне зависимости от количества выпитого и съеденного, дружно вытянулись по струнке, не желая ударить перед нею в грязь лицом. Даже Холисс, ни на что особо не претендовавший, на время перестал жевать и торопливо спрятал руку с недопитым бокалом за спину.
– Ну что, мальчишки, – Дэлери остановилась перед ними, осматривая притихших выпускников, – кто хочет немного развеяться?
Лайс понимал, что совершенно бессовестно на нее таращится, буквально пожирая глазами ее фигуру, но ничего не мог с собой поделать. В Интернате Дэлери вела у них занятия по истории и юриспруденции, но там, облаченная в строгий костюм или тем паче в черный форменный плащ, она воспринималась исключительно как строгая и требовательная наставница. И в те моменты, когда она находилась рядом или даже касалась его плеча, Лайсу и голову не приходило воспринимать Верховную как женщину.
Но сегодня что-то неуловимо изменилось, и дело было вовсе не в дразнящем красном платье. Дэлери словно активировала дремавшую до сего момента функцию «сексуальность», выплеснув Лайсу в мозг ведро крутого кипятка.
Строго говоря, Дэлери своей ширококостной комплекцией на юную балерину походила мало, и назвать ее силуэт точеным не поворачивался язык, но вовсе не по причине каких-либо излишеств, нет. Все знали, что Верховная регулярно посещает спортзал с бассейном, и даже при большом желании в ней сложно было отыскать хотя бы грамм дряблости. Так что кое в чем она могла дать изрядную фору даже некоторым юным выпускницам. Да она и не пыталась строить из себя молодку, прекрасно осознавая, что зрелость и опыт порой оказываются привлекательней зеленой невинности.
И именно здесь таились истоки ее обаяния. Дэлери просто наслаждалась тем, какая она есть, не пытаясь что-то изображать или кого-то обманывать. Она прекрасно знала себе цену и не испытывала ни капли ложной скромности по данному поводу.
– Ну же, не тушуйтесь! – продолжала она подтрунивать над мнущимися курсантами. – Я не кусаюсь, а сегодня как-никак праздник!
Ее озорной настрой, однако, вызывал только обратный эффект. Все видели, как утонченно-унизительно Верховная обошлась с Кордоком, публично преподав ему запоминающийся урок, хотя внешне все выглядело вполне пристойно и аккуратно. А потому никто не горел желанием повторить его эксперимент.
– Ладно, тогда уж не серчайте, – Дэлери резко повернула голову, точно хищная птица, внезапно заприметившая добычу. – Лайсиндор?
– Что? – Лайс вздрогнул и непонимающе уставился на вытянутую в его сторону руку.
– Потанцуем? – тонкий указательный палец поманил его. – И поторопись, а то танец уже скоро закончится.
– Не тупи же! – прошипел сзади Холисс, и его кулак ткнул Лайса в спину, подтолкнув навстречу ожидающей партнерше в красном платье.
Тот, с трудом переставляя негнущиеся ноги, подошел к Дэлери и, учтиво поклонившись, как того требовал этикет, взял ее за руку. Его уже слегка затуманившийся от выпитого вина мозг лихорадочно пытался думать о нескольких вещах одновременно.
«Пылающий вечер», «Пылающий вечер»… а, вспомнил! И… ох, черт!
В голову Лайсу влили еще одно кипящее ведро.
По мере того, как публика разогревалась и входила во вкус, бал планомерно мигрировал от неспешных и даже чопорных мелодий к более энергичным и зажигательным ритмам. А данный танец, помимо того, что сам по себе считался довольно сложным, так еще и отличался изрядной откровенностью, требуя порой весьма тесного контакта между партнерами. И хотя занятия по хореографии у Лайса, в отличие от того же Холисса, никогда особых сложностей не вызывали, мысль о том, что ему придется держать в объятьях саму леди Дэлери, заставляла окружающий мир плыть перед его глазами.
– Расслабься, Лайс, – вполголоса проговорила Верховная, направляясь вместе с ним в центр зала. – Если что – я подскажу.
– Рисунок-то я помню, – он проглотил застрявший в горле комок, – просто… волнительно немного.
– Странно. Волноваться следовало на экзамене, но тогда ты выглядел вполне спокойным.
– Так еще неизвестно, что страшней. Там-то все было известно и знакомо.
– Говорю же – я не кусаюсь, – они остановились, и Дэлери развернулась к нему лицом. – Кроме того, никогда не поздно открыть для себя что-то новое. Так что отдайся танцу и не дрейфь.
Лайс вздохнул и на секунду прикрыл глаза, прислушиваясь к музыке и соображая, на каком такте они сейчас находятся. С удивлением и легкой досадой он внезапно обнаружил, что оркестр, откровенно жульничая, все это время топтался вокруг вступления, давая танцорам возможность спокойно занять исходные позиции. Столь непростой и ответственный танец не следовало начинать с бухты-барахты. Оно, конечно, правильно, но с надеждой отделаться по-быстрому пришлось расстаться. Отдуваться придется по полной программе.
Три, два, один… ну, погнали!
И дальше весь мир для Лайса съежился до череды шагов, поворотов и прочих пируэтов. В голове гулко тикал метроном, отсчитывавший такты и напоминавший о последовательности переходов между нужными па.
Сказать, что Верховная танцевала великолепно – ничего не сказать. Лайс и сам не понимал как, но она умудрялась еле заметными намеками направлять его и корректировать неизбежные огрехи. Однако чувствовалось, что Дэлери ждет от него большего, не оставляя попыток раскочегарить своего партнера.
– Вы там все это время что, компот пили? – прошептала она ему в ухо во время очередного подхвата. – Больше жизни! Больше страсти! Не думай!
И тут у Лайса в мозгу словно что-то щелкнуло. Он вдруг понял одну простую истину: танец – не математика, танец – поэзия! И пытаться исполнять его, руководствуясь безжизненными чертежами и таблицами – что дышать по расписанию. Нельзя подхватывать партнершу, контролируя воображаемой рулеткой, на какую высоту ты ее приподнял, нельзя смотреть ей в глаза только потому, что так написано в инструкции. Тут уж одно из двух – либо ты чувствуешь танец и живешь им, либо не сложилось. Так какого черта! Если и открывать что-то новое, то почему не сейчас? В конце концов, если что пойдет не так – ему подскажут.
Музыка взлетела на новую высоту, и Лайс мысленно отпустил вожжи…
Как он позже ни пытался, но так и не смог сложить свои воспоминания в единую цельную картину. Раз за разом все распадалось на отдельные яркие вспышки, опаляющие разум и заставлявшие вздрагивать при каждой попытке разглядеть их повнимательней.
Развевающееся красное платье… тонкая татуированная кисть, пролетающая перед его глазами… задевающие лицо бронзовые волосы … плотная, упругая талия в его руках… тяжесть отнюдь не невесомого тела… декольте, в какой-то момент оказавшееся прямо перед носом Лайса… едва ощутимый терпкий аромат духов…
Но странным образом глубже всего в память врезалось то мгновение, когда он, поддерживая ладонью обнаженную спину Дэлери, чувствовал своими пальцами, как движутся под теплой бархатной кожей ее острые лопатки… Да еще немного удивленный взгляд Жрицы, которым она его одаривала в те моменты, когда танцорам предписывалось смотреть друг другу в глаза.