Аруна

— Да, доченька, постоим, переждём, — захлопотала вокруг меня женщина, встав рядом так, чтобы я могла на неё опереться. Прошло несколько минут, прежде чем глаза привыкли к яркому солнечному свету и в голове прояснилось. Попадись мне те гады, что издевались надо мной и сдавливали своими вонючими лапами теперь уже мне принадлежащую голову. Придёт время и я с ними обязательно поквитаюсь.

— Можем идти, — вздохнула, делая шаг вперёд.

Пока мы шли по широкой, отлично натоптанной дороге между большими, вместительными шалашами, я старалась охватить всё и сразу: все "вигвамы" были построены основательно, около некоторых суетились зеленокожие женщины-орчанки внушительных габаритов. Я и Райла на их фоне выглядели забитыми тощими болонками. Моя мать не отличалась статью, правда, всё же была крупнее меня в два раза, но всё равно уступала местным колоритным тётенькам.

— Мама, а сколько мне лет? — повернув к ней голову, тихо спросила я, хотя на нас никто не смотрел, словно мы невидимки.

— Скоро будет восемнадцать, девочка моя.

— А почему ты снова не вышла замуж? — вырвалось само собой, я не успела прикусить свой длинный язык.

— Замуж я не хочу, — удивила она меня твёрдостью в голосе, — за того, кто зовёт уж точно. А вообще, кто на меня такую ущербную глянет? — искренне добавила она, а я смотрела на женщину с оливковым цветом кожи, с небольшими аккуратными клыками, торчащими из нижней челюсти, красивыми большими зелёными глазами и вполне симпатичным прямым носом. Райла на мой взгляд была очень привлекательной женщиной с широкими плечами и тонкой талией. И длинными стройными ногами, бёдра только немного подкачали — слишком тяжёлые и покатые, но в целом это совсем не портило общую картину.

— Ты красивая, — честно заявила я.

— Ох, кровинушка моя. Для тебя я красивая, но вовсе не для могучих орков! Я ведь и тебя-то с трудом выносила. Орчанки должны быть мощными, сильными, способными рожать богатырей.

— Но папа же в тебя влюбился, — ничего не понимая, заявила я.

— Это было скорее исключением, чем правилом, — очень грустно, практически шёпотом, ответила она. И снова в её глазах заблестели слёзы. «Водоразлив» продолжался. Нужно отвлечь.

— Не грусти, мама. Всё у нас наладится, заживём лучше прежнего, — погладила её по руке.

— Ох, доченька, выжить бы, — чуть отвлеклась она.

— Выживем. Мне надоело так жить, когда каждый может нас обидеть, — сдерживая злость, припечатала: — хочу стать сильной. Вот увидишь, я смогу.

— Хорошо, Аруна, — скепсиса в голосе Райлы было — хоть ложкой ешь. Точно думает, что ребёнок головой повредился и мелет всякую чушь.

Тем временем мы прошли всю улицу, достигнув самых последних шалашей, выглядевших победнее предыдущих, и гораздо меньше размерами.

— А наш дом где? — пробормотала тихо.

— Сейчас, ещё немного, — подбодрила меня Райла, обогнув правый крайний вигвам, моему взору предстало совсем уж удручающее зрелище: малюсенький шалашик, накрытый шкурами со множеством дырок и прорех, стоял в отдалении от всех других построек. — А вот и наше жилище.

— М-да, — покачала головой и виски тут же зазвенела от боли. — Просто прекрасно.

Глава 2 

Шалашик, в котором жила Аруна и Райла меня совсем не впечатлил. Скорее наоборот: глядя на него хотелось разреветься — настолько убого он выглядел. Справа от него стояли симпатичные плетёные корзины разных размеров, была парочка начатых. Слева уместился маленький низкий столик с посудой и вместительным глиняным кувшином.

— Мама, — обратилась я к женщине, подошедшей к костру, что горел перед входом в наше жильё, над огнём висел видавший виды металлический казанок, в нём что-то подозрительно булькало. Я потянула носом — пахло странно. — Что там такое варится?

— Прежде чем пойти к Вите, поставила тушиться похлёбку из кариллы, нужно много времени, чтобы корнеплод достаточно разварился. Я упросила Астарха выделить мне парочку дополнительных клубней, чтобы ты могла быстрее восстановиться.

— А что это за карилла такая?

— Ах, бедненькая, каждый раз забываю, что ты ничего не помнишь! — снова запричитала Райла, — это корнеплод такой, — грустно вздохнув, пояснила она. — Он даёт оркам силу и помогает быстрее встать на ноги. Ценится не только нами, но и другими расами. Чаще всего именно кариллой мы торгуем с заезжими купцами.

Мать, рассказывая, взяла чистую глиняную миску и плюхнула туда этой самой кариллы. Шмяк. Комок чего-то серого и склизкого ухнул в чашу и принял её форму.

— Здесь ещё есть немного мяса, чтобы уж совсем не пусто было, — мне была протянута ложка, искусно вырезанная из какого-то светло-коричневого дерева, — ешь.

— Расскажи о других расах, — попросила я, присаживаясь на вытертый, знавший лучшие времена, тёмно-коричневый плетёный коврик. Взяв в руки предложенное кушанье, осторожно зачерпнула варево и, поднеся к носу, понюхала — странный запах какой-то травы и чего-то кислого, в целом ничего такого отталкивающего не ощутила. Тем не менее, желудок противно заурчал и я, более не думая, запихнула содержимое ложки в рот.

Густая похлёбка камнем упала в пустой желудок, я даже вкуса не особо почувствовала, есть хотелось до головокружения.

— Не спеши так, Аруна, — улыбаясь, попросила Райла, — рот обожжёшь, да и котелок весь наш, делиться ни с кем не надо.

Её слова меня насторожили: мы самые нищие в стойбище ещё с кем-то делимся? О чём и спросила задумчиво жующую женщину.

— Делимся иногда с Ансгаром, но он редко выходит из леса, предпочитая одиночество.

— А кто это?

— Так дядька твой. Он без ноги остался в тот день, когда твой отец сгинул в лесу, они ходили вместе. С тех пор, как оклемался, так и живёт в лесу. Один. Племени он больше не особо нужен. Калеки никому не нужны. А ведь знатный охотник был. И воин не из последних. Вот только сила берсерка его покинула. И он стал простым орком. И да, отвечая на твой вопрос, скажу, что кроме нас, орков, на планете живёт множество совершенно разных существ: эльфы, гномы, люди, морские жители, там уж их так много, что перечислять устану.

— А драконы есть? — мне было действительно любопытно, всё же я ещё до конца не верила, что всё это происходит со мной по-настоящему.

— Нет, — покачала головой Райла, — но они присутствуют практически в каждой сказке у всех народов мира, посему могу предполагать, что они всё же когда-то здесь были.

— А что это за сила берсерка? — продолжала я выстреливать вопросами, не забывая отправлять в рот, оказавшуюся вполне съедобной густую похлёбку, к тому же, по непонятным мне причинам, с каждой съеденной ложкой чувствовала себя всё лучше и в голове практически перестало звенеть.

— У некоторых орков, но не у всех, просыпаются силы диких зверей, — отложив в сторону свою миску, принялась пояснять Райла, — и они становятся необыкновенно сильными и быстрыми. Когда-то король орков Джерард сделал ставку именно на эту нашу способность, его стремлением было завоевать и подчинить себе людей, эльфов и гномов. Он хотел править всей землёй по эту сторону моря, — женщина встала, подошла к низкому столику и налила воды из высокого кувшина в две крупные щербатые кружки, одну из них вручила мне. — Но другие расы объединились и смогли откинуть войско орков к границам с Великим Лесом, и уже на иссушённом болоте Исихи разгромить армию короля Джерарда. С тех пор мы и живём здесь, на этой самой границе. Мы можем путешествовать по этим никому не нужным неплодородным землям, растить детей, охотиться в лесу сколько влезет. Некоторые орки даже решаются уходить и селятся среди других народностей, вот только удел орков быть простыми батраками, их ставят на самую грязную работу. Нам не дают возможности проявить себя, будь ты хоть кузнецом-золотые-руки — твой товар, скорее всего, никто не купит или предложат смехотворную сумму. Так и живём охотой да собирательством, торгуем помаленьку кариллой и мехом. В лес ходим, но недалеко, только до опушки. Дальше опасно для простых орков. А уж ночью и вовсе не стоит там находиться. Как там выживает Ансгар никто не знает, но, может, он и сгинул уже, давно не появлялся в стобище, — Райла кинула полный печали взор в сторону леса и, кивнув на что-то, добавила, — вон в тех чашах после захода солнца жгут священный огонь. Он оберегает сон всех в стойбище и нечисть не может проникнуть в наши мысли.