Пепел

– Бывает, кого-то нет рядом, но это не значит, что эти люди о тебе не думают, – произнесла, поджав губы. Глаза защипало от слез, но я сглотнула, часто моргая. Мне было безумно жаль потраченных лет, безумно жаль, что нам пришлось разлучиться из-за моего отца.

Витя склонил голову, внимательно всматриваясь в мое лицо: он будто не дышал, пытаясь разглядеть за моей маской упущенный фрагмент мозаики.

– Рита, – прошептал томным, до ужаса родным и теплым голосом Шестаков. И я сама вдруг перестала дышать, казалось, малейший вздох спугнет ту магию, что между нами появилась. – Ты ведь придешь на мой следующий матч?

– Обязательно, – улыбнулась тоскливо в ответ. Я едва не плакала, переполненная эмоциями. Витя убрал руку, к которой я прильнула, всего на секунду отдаляясь, затем подался навстречу и притянул к себе, крепко обняв.

Его ладони оказались у меня на талии, его дыхание коснулось моей шеи, а запах цедры с нотками бергамота вскружил голову. И я поддалась слабости, своим чувствам, обвила руками талию Шестакова, позволяя себе вновь стать той самой Ритой, о которой давно позабыла. Его Ритой.

– Я скучал по тебе, – прошептал Витя, заставляя табун мурашек стаей пронестись вдоль позвонка. Всего три слова, таких обыденных, простых, но сколько в них было заложено чувству – целая вселенная, бесконечная, без конца и края. В них были мы, в них была вся я без остатка.

– Я тоже, – смущенно проронила, боясь, что мое признание может разрушить волшебную сказку, карточный домик, который мы построили этим прекрасным вечером.

– В этот раз поверю на слово, – томно протянул Витя мне на ушко, щекоча дыханием шею.

Он отпустил меня с неохотой, а может, мне лишь показалось. Однако когда наши взгляды в очередной раз встретились, ноги едва не подкосились. В глазах парня, от которого лихорадило сердце, горело не просто желание, там поселилась надежда на нечто большее. Его взгляд скользнул к моим губам, заставляя в очередной раз смутиться.

В моей жизни не было поцелуев, объятий, заветной близости. Я могла только предполагать, что в таких ситуациях нужно закрыть глаза и позволить всему случится самостоятельно. Но божечки, как же было страшно, как безумно трепыхалось сердце под ребрами, переживая, что могу оступиться.

– Я загадал желание, – произнес Витя, делая шаг в сторону от меня. Он поднял ладонь, ловя маленькие капли дождя, затем сжал пальцы в кулак.

– Какое?

– Если ты не исполнишь его, я перестану верить в Деда Мороза, – с усмешкой заявил Шестаков.

Я тихо прыснула, вспоминая эту реплику. Он так говорил еще в детстве, хотя, на самом деле, лет с пяти уже не верил ни в какого доброго деда с красным мешком.

Однако продолжал мечтать, ведь все мы продолжаем это делать, несмотря на возраст. Витя никогда не признавался в этом, наверное, даже самому себе. И о своих желаниях никому не рассказывал, но мне таинственным образом удавалось узнать, чего бы он хотел.

В отличие от многих, Шестаков загадывал вполне осуществимые вещи, вроде пикника на склоне неподалеку от наших многоэтажек, гонок на санках или булочек моей мамы. Для нас Новый год был особым праздником.

– Надеюсь, ты мне поможешь исполнить твое желание, из меня нынче плохой Дед Мороз.

– Конечно, – улыбнулся Витя, переводя взгляд с неба на меня. – Поехали домой, у тебя вон уже нос синий.

– Нормально у меня все, – прошептала, вытягивая губы рыбкой.

– Синий, синий.

– Нормальный он, – прикрикнула достаточно громко, домой ехать совсем не хотелось, пусть и время поджимало, да и на улице становилось холодней.

– Ну хочешь, поехали ко мне? – выгнув бровь, дразнил Витя. Его губы растянулись в игривой полуулыбочке, заставляя меня густо покраснеть. Скрестив руки на груди, я поспешила отвернуться. Дурацкие намеки. Божечки! И когда он успел так повзрослеть…

– Обойдешься, дома меня ждет… моя любимая подушка и горячий чай. Поехали, – засуетилась я, затем резко развернулась на пятках и засеменила вниз, к ступенькам.

– Вредина, – прилетело мне в спину.

– Сам такой.

Глава 35 - Рита

Домой мы доехали быстро, но еще почти тридцать минут стояли у входа во двор, находя разные причины задержаться подольше. Витя шутил, рассказывал про соревнования и его мечты переехать за границу, серьезно уйти в спорт. В тот момент, когда он говорил о баскетболе, я видела неподдельный огонек, что шел прямиком из сердца. Однозначно из Вити выйдет отличный игрок. Эта мысль немного кусала, словно отрезвляющая пощечина, возвращала в реальность, в которой для меня не было места.

– Я тебя уморил скучными разговорами? – спросил Шестаков, замечая мой поникший вид. Вместо ответа я натянула улыбку, стараясь выкинуть плохое из головы. В конце концов, будущее невозможно предсказать, мы создаем его сами, как бы банально это не звучало.

– Мне уже пора, – произнесла я и только собралась уходить, как Витя ухватил меня за руку, рывком дернув на себя.

В долю секунды его губы оказались на моей щеке, коротким поцелуем обжигая кожу. Не передать словами, насколько быстро забилось сердце, не найти ответа на вопрос, куда подевалась сила в ногах. Я медленно таяла в объятиях Вити, желая остаться с ним навсегда.

– Пока, – шепнул он мне на ушко, теперь уже окончательно позволяя уйти. А как идти-то, когда земля плывет, когда перед глазами тот еще туман? Но идти надо было, оставалось только надеяться, что я не навернусь на ступеньках, доползу до подъезда, а там можно выдохнуть и дать волю эмоциям.

– Пока, – кинула робко на прощение.

Каким-то чудом добежала до первой лавки на детской площадке, затем шмыгнула в сторону первого подъезда, прячась за кустами. Господи, шоу продолжалось, но, к счастью, темнота была моим товарищем – помогла остаться незамеченной.

Переодевалась я тоже в подъезде, мы с Наташкой спрятали сменные вещи на пятом этаже, в каморке, куда строители складывали инструменты для ремонта крыши. Переодеваться было неудобно: из окон задувало, рядом квартиры, и кто-то из жильцов вполне мог в любой момент нарисоваться здесь. Но другого выбора не оставалось, прийти домой в Наташиных вещах я не могла: лишние вопросы от матери, ненужный скандал, трата нервов. Нет уж, лучше тихо, оглядываясь, зато сон спокойным будет.

Сменные вещи я закинула обратно в наш тайник, завтра Краснова заберет свое добро, а мне предстоит придумать ей тысячу благодарностей за превращение девушки-мешка в нормальную девушку.

Спускалась на свой этаж я в обычной одежде и домой проскочила в ней же. Мать, правда, к моему удивлению, устроила допрос, мол, как погуляли, где были, чего так долго. Но я стойко выдержала, выдав вполне логичную ложь, затем умчалась к себе в спальню, смаковать воспоминания о прогулке с Витей.

А ближе к ночи от него пришло сообщение:

В.: «Давай завтра увидимся?»

Вот так запросто взял и написал, мне бы его бесстрашие. Да и увидеть Шестакова жуть как хотелось, взять снова за руку, утонуть в бездонных глазах, услышать согревающий голос. Однако у отца в воскресенье был выходной, так что счастью не дано было сбыться.

Р.: «Не смогу, к сожалению».

В.: «Вообще без вариантов?»

Р.: «Вообще»

В.: «Я придумаю отменное наказание для тебя за отказы. Имей в виду».

Я тихо прыснула, накрываясь с головой одеялом. Губы сами растянулись в улыбке, а уж что творилось в моей груди и мыслях, говорить стыдно. Кажется, там ожили бабочки.

Мы еще немного поболтали через смс, затем попрощались, и я уснула блаженным сном. Пожалуй, давно так не спала, словно впервые ощутив свободу и уверенность в том, что завтрашний день обязательно принесет много хорошего. Витя творил невероятные вещи: превращал сказку в реальность.

В воскресенье вернулся отец с работы, уставший, без настроения, то и дело к чему-то придирался. Заставил нас с мамой снять занавески, якобы они были пыльными, что для Моти вредно. Ради братика я была готова на все, включая ужасные занавески, снимать которые да и вешать, люто ненавидела.