Страница 8 из 14
– Это я слышал, а почему дальше, не стали заниматься стрельбой?
– Руки мне связывал покойный муж. Болел он сильно и за ним уход требовался круглосуточный, оставлять ни на минуту нельзя было. Иногда приходилось ночь у его постели просидеть, а утром идти на работу. Личной жизни никакой не было. Впрочем, у меня, её и сейчас нет, – тяжело вздохнула она. – Жору жалко, а то бы я давно себе нашла мужичка. Ему кроме морфина ничего не помогает. И я уже перешла на лошадиную дозу. А это неправильно.
– Тётя Ира, а давай его отвезём на святой источник, – предложил Колчак, – чем чёрт не шутит. Мы вчера с Сергеем там были. Познакомились с местными мужиками, одного из них Хлястик заочно знает, Коля Мода его зовут. Этот мужик рассказывал, что многим тяжело – больным помогает купание. Но обязательно нужно весь ритуал пройти с прикосновением к мощам Серафима Саровского.
– Видела, я как твой братик накупался в этом источнике. Заур привёз его чуть живёхонького, а ночью бродил как приведение по дому. К нам в комнату заходил несколько раз, искал что – то. Я думала, может бутылку ищет, встала, достала ему из холодильника бутылку, понесла на кухню. А у него почти целая бутылка коньяка с закуской на столе стоит. А самого нет. Посмотрела в окно, а он из бани уже идёт. Спрашиваю, что не спишь? Рукой мне махнул, и опять в баню ушёл. Спит сейчас там с этим исполином Колей, а может вино хлещут? Напрасно он увлекается так спиртным, ты бы с ним поговорил. Ведь ум весь свой пропьёт. Он же смышленый, и умный, в Деда.
– Я бы не сказал, что Сергей много пьёт. По случаю бывает, и я нагружаюсь под завязку. Вчера жарко было развезло нас всех немного, кроме Коли. Его не споишь, и пьёт он аккуратно. А у Сергея день вчера был удачный, встретил уважаемых людей, которых долго не видел. Выгодный контракт с ними заключил. Первую партию стульев отправил. Почему бы не выпить?
– Все вы одним миром мазаны, – сказала тётя Ира, – защищаете друг друга. А я тебе вот, что скажу. Так поступают, только те, кто в руках большие деньги не держал, а у него денег, как у дурака махорки. Жалко Деда Ивана нет, – посетовала она, – он бы его приструнил. Сергей Деда всегда слушал. А я его в тайне всю жизнь любила, и он знал об этом, но стойкий был. Не поддавался моим чарам, даже когда вдовцом стал. Только благодаря тебе и Сергею согласился со мной сойтись. Рассчитывала с ним на старости прожить в любви и радости, а он, не спросив меня, взял и ушёл к Манане на кладбище. Неужели так слепо можно любить, чтобы добровольно покидать белый свет? Счастья мне, по-видимому, уже не видать. Отраду в жизни нахожу только в твоих детишках.
– Ты имеешь в виду Кирилла? – спросил он.
– Вовка, я же тебе говорю о твоих детишках, – поправила она его. – Думаешь, я не знаю, что Лара твоя дочка? Такие серые глаза, с голубым отливом, только ты носишь и Максим, которого я не видела года два. Теперь ты эти очи подарил сыну и дочери. У Захара глаза были хоть и серые, но не такие, как у тебя. И не забывай, ты мальчик приметный был во дворе. Не только я одна видела, как Вовка Колчин захаживал в часы досуга в подъезд к Наде Крупице.
Вовка понял, что изворачиваться перед этой умудрённой женщиной нет никакого смысла, и присев на мокрую от росы траву произнёс:
– Росли мы вместе с Надей, жили в соседях, учились с первого класса. Согласись тяжело от такой привязанности отвыкать?
– Этого мне рассказывать не обязательно. Я тридцать пять лет прожила в доме, – перебила его Ирина. – Я помню всё, будто было вчера. Как тебя из роддома принесли, у меня перед глазами вся картина стоит. Сергей тебя нёс, в конверте как хрустальный кубок, а Дед мать под руку вёл. Вы все поголовно на протяжении жизни были у меня на виду.
– Мы с Надей до выпуска учились в одном классе. В том, что мне дали четыре года, за пистолет вначале винил её. По мальчишеской наивности предполагал, что она знала про нависшую надо мной опасность и не предупредила меня. К нам в походе был приставлен не охотник, а натуральный провокатор. Которому я проговорился, что у меня есть Вальтер. На самом деле она, не подозревала, что этот охотник – патологоанатом, именно тот человек, который должен меня расколоть на наличие пистолета. Когда я отсидел и встретился с ней, у меня была уже Полина. Смерч разврата затащил нас Надей в одну постель, отчего на свет появилась Лара. Я откровенно сказать не помышлял о таком исходе. Хотел ей немного отомстить за своё заключение, но эта месть преподнесла нам незаконно рожденного ребёнка. Перед Новым годом она узнала, что мы с ней двоюродные брат и сестра. Вот и вся история греха. Но вы, родственникам никому об этом не рассказывайте? Я одному брату только открыл этот секрет, вы второй хранитель нашей тайны.
– За меня можешь, не беспокоится, я могу хранить чужие тайны. Но свою жену тебе со временем не удастся обмануть. Поверь мне, она уже догадываться сейчас начинает. Пятна у них на бедре одинаковые обнаружила. Пройдёт время, и ты будешь перед ней держать ответ. Я прочитала из библиотеки Ивана Романовича книгу по генетике и тебе советую прочесть. Там много можно найти для жены нужных аргументов для отговорки. Вооружись медицинскими знаниями на всякий случай, только смотри, чтобы эта книга к Полине на глаза не попалась.
– Зачем? Если меня жена любит, она поймёт. Я понимаю, что в один из знаменательных дней, мне придётся ей признаться в своём грехе. Долго я, её обманывать не смогу.
– Ты, сомневаешься, любит ли тебя Полина? Любит ещё, как! – убедительно сказала тётя Ира, – поверь мне? Я женщина и вижу, как она на тебя смотрит влюблено. Она никому близко не даёт подойти к тебе, кода у нас полный дом гостей. И у нас есть с ней маленькие тайны, о которых я тебе не расскажу.
– Тайн мне ваших не надо, а что она меня любит, я знаю. А чтобы привязать её к себе сильнее, я, кажется, уже фундамент заложил на второго ребёнка. Думаю, не сбежит она от меня с двумя детьми, когда узнает, что её блудный муж на стороне имеет ребёнка. Ей тогда будет не до гнева.
– Ай да молодец Вовка! Не побоялся при такой безобразной жизни сообразить ещё одного ребёнка, – похвалила она его. – Хотя если здраво рассудить ты много сумел сделать за короткий срок и семьёй обзавестись и дом неплохой построить и ребёночка на стороне настругать. Не забудь только деревце посадить, но не сажай печень и сердце. А проект твой обязательно удачно завершиться. Ты прораб по обустройству жизни вижу неплохой!
– Пока только фундамент заложен, а как проект завершится, будет видно, что я сообразил.
– Фундамент – это основа! «не будет его, – значит, не будет никого», – философски произнесла тётя Ира. – Я вон жизнь прожила, а детей не имею. А так хотела до страсти, но только не от своего мужа. Он же ты помнишь, каким был у меня. С молодых лет инвалидом стал. А красивым был и здоровым словно сибирский кедр. В футбол вместе с Иваном Романовичем играл.
– То, что он был футболистом, я этого не знал, – удивился Колчак.
– Играл и хорошо, пока голову ему в Куйбышеве не отшибли за его жадность, – сказала она.
– Пасов, никому не давал? – засмеялся Вовка.
– Да нет Володя не в пасах дело. Он выкрал у Деда по пьяной лавочке старинные часы, за это и пострадал.
– Я эту историю не слышал, – прекратил смеяться Вовка, – расскажите мне подробно, что произошло? Ведь Дед находился с вашим мужем в приятельских отношениях.
– Иван Романович был всегда благородным человеком! Царство ему небесное, – перекрестилась тётя Ира, – мой Леня украл у него из серванта часы, когда Иван Романович спал и уехал с ними в Куйбышев. Тогда я промышляла на вокзале нехорошими делами. Вот нам и попался он с этими часами. Мы с ним в ресторане вместе за одним столом сидели. Лёня мне понравился, а я ему. Из ресторана он вышел пьяный еле ноги передвигал. Его один поганец, с которым я работала и жила у него на квартире, по головке «погладил арматурой», и забрал часы. Потом появился Иван Романович с ворами в законе. А я тебе скажу, что раньше воры были не те, что сейчас. Это были настоящие люди. Они могли ходить в ватной фуфайке, с большим ножом под ней и иметь широкую душу. Зря человека не обидят. Их было мало, но народ простой знал, на кого опереться можно. А сейчас воров много, а пойди добейся встречи хоть с одним. Обвешаются золотом и на простой народ внимания не обращают.