Страница 2 из 14
Целую. Лара
– Что пишет тебе наша училка? – спросил Жига, увидав, что Надежда засовывает письмо в конверт.
– Пишет, что у неё всё хорошо и зовёт в гости, – ответила Надежда и достала фотографии. На каждой фотографии была Лара с дочкой, и только единственный снимок, где Эльвира была снята одна. Она сидела на лавочке в демисезонном пальто с цветами на коленях.
Надежда не стала показывать фотографии Жиге, а спрятала в конверт и вышла из кабинета.
«Надо завтра в город смотать и позвонить ей, – подумала Надежда, – а то из лесу телефон не берёт. А в Германию не мешало бы съездить. Может с Сергеем увязаться. Он вроде скоро собирается туда».
На этом день приятных неожиданностей у неё не кончится. Вечером к ней придёт Колчак, навестить дочку и даст ей тысячу долларов, после чего она покажет ему письмо и фотографии Лары. Потом они незаметно скроются в лесной гуще, оставив девочку под присмотром тети Иры.
– Для меня сегодняшний понедельник ужасно счастливый день, – сказала Надежда, целуя Вовку, когда они возвращались из леса. А ты книгу прочитай, она, наверное, тебе шифровку в ней важную оставила. «Или одну из самых дорогих марок сунула», —если говорит, что ты стал обладателем той вещи, которая вскружила ей голову. А я знаю, что это была марка из коллекции сына Фаберже конца девятнадцатого века. Он её продал перед Отечественной войной в Лондоне на аукционе, где её купил дед Юрина. Андрей показывал мне эту марку, там не то кардинал Ришелье изображён, не то Мазарини? Я значения не придавала и к его маркам была равнодушна. Впрочем, как и сейчас. Ты для меня самой дорогой маркой будешь всю жизнь.
– Да, пожалуй, скоро не буду, – сказал ей Вовка, остановив её около густой сосны, и слегка прижал Надежду к своей груди. – У тебя уже воздыхатель появился, который подарки начал тебе дарить с намёком. Оглянуться не успеем, как он к батюшке под венец тебя отведет.
– Глупый ты Вовка, – сказала Надежда, – я никогда на него не поведусь. Вращаясь и живя с вами, я научилась распознавать настоящих мужчин, а Рома ненастоящий, он какой – то бутафорский, настоящего в нём мало. Весь на подпорках. Может он и неплохой мужчина, но не искренен. Самим собой не может быть. А это дозволено только женщинам.
– Интересно ты начала рассуждать, – удивился Вовка, – как ты его социализировала?
– Я его впервые дни раскусила, когда Жига с него норов сбил, а потом наш Сергей с ним так прекрасно поговорил и он стал самим собой. Когда мы вечером с тобой были у них с вином, Рома уже сидел у Аркадьевича в комнате и ел с ним мясо. Несмотря, что в этот день он утром при мне презрительно относился к Аркадьевичу. А это говорит о том, что Рома боится чужой силы, но как в окружении не будет сильней его человека, он будет выполнять искусственно роль вожака, пока не появится более сильный персонаж. А за шестилетний срок, у него, возможно, было много свержений, от того у него и такой непостоянный характер выработался, который в конечном итоге может привести Рому к психической травме. Я же вижу, как он переживает, что командует на производстве не он, а Трошин.
– Не иначе тебя Сергей натаскал такому искусству, – сказал ей Колчак. – Он книг прочитал больше, чем мы с тобой вместе взятые. И с компьютером он обращается на «Ты». Некоторые друзья считают его демагогом, но начнёшь с ним говорить, он подведёт всё к научным фактам. Ему бы книги по философии писать, а он брёвна строгает.
– Да мы с ним часто дискуссируем на разные темы, – призналась Надежда, – и мне с ним бывает тяжело спорить. Он давит своими знаниями или когда не хочет ничего объяснять включит компьютер и покажет мне свою истину. Философия от него не убежит, придёт время, что – то обязательно издаст. У него талант к науке, а у тебя к дето – производству.
– Подкалываешь? – спросил он.
– Что ты Вовик, – впервые она назвала его так, – ведь не каждый умеет обрюхатить сразу трёх женщин, которые почти одновременно принесли на свет трёх кудряшек с серо – голубыми глазами. Я чуть со стула не упала, когда фотографию увидела сегодня. У нашей крошки Лары с каждым днём всё больше и больше вырисовывается лицо твоего Кирилла. А дочка Лары Давидовны с ним совсем одно лицо. Не думаешь в Германию съездить проведывать свою дочку Берту?
– В ближайшее время нет, – нахмурившись, ответил Колчак, – иди домой, пока нас с тобой не засекли. А я пойду на озеро искупаюсь. На озере он застал Жигу, тот купал лошадь.
– Хорошо, что я тебя встретил, – сказал Жига, – а то я хотел к тебе сейчас ехать. Видал Волкова Колю, он с Кир Кирычем ко мне приходили домой. Просил передать, что в среду придёт поговорить к тебе в порт. Я его звал с собой в деревню, но он Хлястика боится. Говорит к ворам без приглашения не принято ходить, и хочет вначале переговорить с тобой, чтобы ты свёл его с Хлястиком. Я ему твержу, что к Хлястику можно идти без всякого протокола, – не в приёмную ЦК идёт. Жора всё-таки свой человек! А он мне про порядки бубнит. Неужели он Жору не помнит?
– Помнит он всё, только от Жоры он далёк был тогда. Это Юра Лоб пацаном крутился около Хлястика и Захара. А Коля из дому никогда не выходил, сидел всегда около окна. Жора мне рассказывал, что он даже в школу не ходил, а попал случайно на нары вместе со Лбом, да так, что влетел, на всю жизнь. Лоб видимо хитрее был, а этот раскрутился, как волчок.
– Хорошая поездка в «пионерский лагерь» – иронизировал Жига и, закончив купать лошадь, вывел её из озера.
– Врагу не пожелаешь такого пионерского лагеря, – сказал Колчак. – Понял, как этот лагерь его вежливым сделал? А мы, по правде, ждали, что он появится у нас в воскресение. Но Коля решил соблюсти этикет. Пускай ко мне тогда приходит, я ему всё в подробностях расскажу о его братьях. А Серёга меня поправит, если я ошибусь.
***
…В среду Вовка изнывал от жары. Проверив все портальные краны, он спустился к Волге и сел к привязанной к кнехту лодке крановщика Семина. Время подходило к полудню. Колчак сидел на корме лодки, намотав на голову майку, спустив ноги в Волгу. Набегавший бурун с реки оставлял на его волосатых ногах белую пену, а когда проходило мимо судно его приятно обдавало прохладной водичкой. Он смотрел на рыбаков, удящих рыбу с дебаркадера. Колчак был не заядлый рыбак, но мог часами наблюдать, как ловят другие рыбу и раскидывать в это время в уме свои думы. На одного Витю Леонова он только никогда не смотрел, потому что у этого рыбака рот никогда не закрывался при Колчаке. Витя, так и не избавился от своего излишнего веса и считался одним из самых толстых людей в городе. В порт Витя ездил каждый день, как на службу и в этот день он появился, но не один, а с Колей Волковым. Они показались из – за навала брёвен. Витя вёл рядом с собой велосипед, а Коля шёл позади. Он был хорошо одет, в таких же туфлях, какие себе купил Колчак, в джинсах и в сетчатой светлой рубашке. В руках у него был прозрачный пакет, где хорошо просвечивались бутылки с пивом. Витя оставил свой велосипед на берегу и первым полез в лодку к Колчаку.
– Витя ты останься лучше на берегу? – посоветовал Колчак, – так будет безопаснее, а то не дай бог ты со своим весом лодку утопишь. Хозяин сверху увидит, скандал подымит, – показал Колчак на кран.
– А как я пиво буду пить там один? – недовольно пробурчал Витя.
Коля достал из пакета бутылку пива и дал Вите, а сам без всяких усилий и лишних движений со своими длинными ногами с тумбы шагнул в лодке.
– Пустые бутылки мне отдадите, – крикнул Витя, – они денег стоят.
Ему никто ничего не ответил, и он пошёл на дебаркадер ловить рыбу.
Коля был приветлив, и по его виду можно было определить, что он отошёл от мрачных мыслей и смерть братьев перенёс по – мужски. Протянув руку Колчаку, он присел рядом с ним в лодке, откупоривая две бутылки пива, одну из которых протянул Колчаку.
– Держи, только из холодильника в вашей столовой брал, – сказал он Колчаку.