Страница 47 из 67
Чтобы добраться до пищи, крыса должна была вытащить голову из отверстия и решить: куда ей бежать – вправо или влево, чтобы «поймать» тележку с пищей. Оказывается, что для нее это очень сложная задача. Крыса прекрасно знала, что если она решит задачу неправильно, то ей придется ложиться спать натощак.
То есть ученые стимулировали ее «желание» сотрудничать с ними самым коварным из известных им способов – страхом смерти. Ведь крыса не может отказаться от «работы». Это равнозначно отказу от пищи. А для нее это равносильно смерти! И крыса вынуждена до предела напрягать все свои небольшие интеллектуальные ресурсы для правильного решения поставленной перед ней тяжелой задачи. Она решает ее, но… это для нее даром не проходит!
В процессе эксперимента ученые заметили, что через определенное время животные начинали показывать признаки сильного беспокойства. Кролик, решая задачу, тревожно бил лапкой по полу. А получив морковку, убегал с явными признаками испуга. Волк, который прекрасно знал и людей и ширму, почему-то начинал шарахаться от их сочетания. Умница дельфин афалина начинала плавать по кругу в одну сторону, как будто у нее что-то выключилось. И частенько возбуждение у животных через некоторое время переходило в ступор. В ряде случаев развивались классические неврозы.
На основе этих опытов мы можем вполне резонно предполагать, что то положение, в которое попал человек в конце 20 столетия, в принципе подобно состоянию этих животных, в которое они попали из-за эксперимента. Все мы по своей биологической сути несостоятельны 20 (и, особенно, теперь уже 21) столетию.
Требования, которые оно нам предъявляет, настолько высоки, что у очень многих людей они вызывают чувство некомпетентности и растерянности от огромного множества задач, которые надо решать мгновенно и безошибочно. Ведь мы прекрасно знаем, что малейшая ошибка – и нам придется «ложиться спать натощак».
Патриархальный уклад жизни, которым жили наши деды, слишком быстро сменился на динамичный современный. Жизнь современного человека проходит в постоянной гонке за лидером – интеллектуальной константой общества, которая постоянно увеличивается и меняется.
Особенно сильно мы чувствуем это в настоящее время, когда вся страна мучительно переходит на рыночные отношения. Мы совершенно не понимаем – что от нас требуется, мы не знаем законов, которые надо выполнять, чтобы не попадать в конфликт с окружающим миром. И вероятность срыва, неудачи в начинаниях, в этих условиях весьма велика.
Зачастую, как бы мы ни поступили, из нашей шкуры все равно жизнь начинает выбивать пыль! И многие люди в наше время похожи на питекантропов, которые попали в современный город. И которые в следствии этого вынуждены приспосабливаться к абсолютно чуждой для себя действительности.
Но мне кажется, что все это далеко не случайно. Вполне возможно, что только в этом состоянии исполнителей возможно развитие цивилизации. И мы можем создать что-то новое только тогда, когда жизнь (или Кто-то?) ставит нас перед трудно – разрешимыми задачами.
Первичным запускающим механизмом, на основе которого в конце концов образуются болезни и социальная дезадаптация, является стресс. Стресс по определению Г. Селье – это общая неспецифическая реакция организма, направленная на адаптацию к изменяющейся реальности с ЦЕЛЬЮ СОХРАНЕНИЯ ГОМЕОСТАЗА. А вот сам гомеостаз бессознательное понимает, естественно, так как оно ПРИВЫКЛО понимать.
В результате развития у человека образуются шкалы ценностей и опасностей, как бы Конституция личности, по которым оценивается все, что происходит во внешнем и внутреннем мире. И если в результате этой оценки бессознательное придет к выводу, что этим ценностям грозит опасность, то образуется стресс, сила которого будет соответствовать этой опасности в ОЦЕНКЕ бессознательного.
Таким образом, стресс возникает как реакция на потерю или возможную потерю. И он связан с бессознательной оценкой возможного ущерба. Человек переживает потери связей с другими людьми так тяжело зачастую потому, что он не может вернуть то, что им дал.
Я уже говорил выше, что в этом процессе реальная опасность, идущая от объекта, не имеет никакого значения. Важно только то, как эта опасность оценивается бессознательным. А если учесть, что шкалы ценностей и опасностей практически у всех людей неадекватны той реальности, в которой они живут В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ, то понятно, что стресс и дистресс являются чуть ли не ежедневными состояниями, которые испытывает современный человек.
Крон А.А. как-то охарактеризовал это такой фразой: «Стрессопланктон – это микромир крошечных, но многочисленных чудовищ, где слабые, но ядовитые укусы незаметно подтачивают древо жизни». Человек часто как бы купается в массе мелких неприятностей, которые постепенно подтачивают его психическое благополучие.
Опыт показывает, что в психике есть предел «терпения», после которого может произойти нервный срыв. Его можно назвать «буфером толерантности» к конфликтогенным ситуациям. Он аналогичен системе сохранения в крови нормального кислотно – щелочного равновесия. И если этот «буфер толерантности» в течении длительного времени подвергать перегрузкам, он может истощиться.
Ховард С.И. (1978) определил стрессовую ситуацию как остро возникающее или длительно сохраняющееся несоответствие между требованиями, предъявляемыми к организму и его возможностями с ними справиться. Согласно его предположению можно выделить 4 аспекта стресса:
– биологический (когда образ жизни человека резко отличается от того, к которому он адаптировался в процессе филогенеза);
– онтогенетический (если воспитание и образование индивида не соответствуют запросам, предъявляемым ему в связи с образом жизни);
– социальный (когда человек вынужден выступать в несвойственной ему роли в обществе или когда создаются конфликтные обстоятельства социального характера) и
– феноменологический (если образ жизни человека не соответствует его идеалам и его стремлениям).
В работах лаборатории И.П. Павлова животных ставили в ситуацию неразрешимого конфликта, то есть вызывали у них состояние хронического дистресса. И подопытные животные заболевали экспериментальным неврозом, преждевременно становились дряхлыми и страдали различными соматическими недугами.
Люди тоже очень часто попадают в морально безвыходные ситуации. Например, вот вам пример на чрезвычайно сложный моральный выбор: произошло кораблекрушение и на поверхности
остались вы и мать с женой (мужем). А на спасательном ботике всего два места. Кого вы будете спасать в первую очередь?
Как бы вы ни поступили – любой выбор означает вашу смерть – быструю, если вы спасете кого-либо из них, а сами предпочтете сразу пойти ко дну. Или же медленную – от психосоматоза, если решите спасти себя. В жизни нам приходится частенько решать примерно такие же дилеммы. Но в подавляющем большинстве случаев они не такие острые, как в приведенном примере. Но от этого они не становятся менее смертоносными!
Один из самых эффективных механизмов получения экспериментального невроза у обезьян с симптомами гипертонии и предынфарктным состоянием заключается в том, что лидера группы начинают кормить в последнюю очередь, а к его самке подсаживают другого, «подчиненного» самца.
Нарушается его зоосоциальный статус и этого оказывается достаточным для катастрофического нервного срыва. Данное животное, конечно же, не может согласиться с внезапным падением своего статуса – ведь его не победил в честном бою «подчиненный». Но сделать в этой ситуации ничего не может.
То же самое и с человеком. Практически все люди имеют или биологические, или онтогенетические, или социальные или феноменологические основания для постоянного нахождения в стрессе. Естественно, долго это продолжаться не может! Рано или поздно, но что-нибудь начнет «рваться» в его организме. И чаще всего в «тонких» местах.
Смулевич говорил, что стресс, в результате действия которого впервые появляются психосоматические нарушения, должен быть сверхзначимым по типу «удар судьбы» или «последняя капля». И организм в это время должен быть в значительной степени истощен.