Инсайт. Книга 2

– Игра началась, – объявил Вормак и, развернув доску бледно-голубыми фигурами к себе, сделал первый ход, – да победит сильнейший!

Раснария сделал ход в ответ. В кабаке задорно играла скрипка, смеялись подвыпившие гости, но соперники ничего вокруг не видели и не слышали, сосредоточив все свое внимание на доске.

Обычно во время игры Вормак непринужденно беседовал с оппонентом, но сегодня предпочитал молчать. Похоже, он очень хотел заполучить камни и бросил все свои силы на борьбу. Если в картах победа зачастую зависела от везения и умения блефовать, то партию в шахматы выигрывал наилучший стратег. Вормак отлично играл в шахматы, но тот факт, что трехглавый в этот раз выбрал игру королей вместо обычного дурака, его насторожил. В карты трехпалый играл хорошо, и в прошлый раз Ворон ему едва не продул, так чего же ждать от братьев сейчас?

Раснария делал ходы уверенно, но не торопясь, внимательно проверяя положение агатовых фигур на доске и оценивая угрозу. Шут в этот момент не дремал, а молча наблюдал за происходящим. Впервые в жизни он так переживал за старшего брата, ведь от него зависела судьба четверых людей: самих братьев и Евы, о союзе с которой Шут мечтал больше, чем о собственном теле.

С доски полетели первые авантюриновые пешки, а за ними и офицер.

– Меньше фигур – легче играть, – улыбнулся Вормак.

Однако спустя три хода его настроение резко ухудшилось: кони Раснарии нагло гарцевали на поле врага. Маг нахмурился и предусмотрительно подвинул ладью, освободив лазейку для короля. Раснар оценил ситуацию и начал подтягивать к коням другие фигуры.

Вормак не торопился, решив обдумать все возможные ходы и их последствия. Внезапно он задержал дыхание и, прикрыв глаза, коснулся пальцами виска.

– Ты что там такое делаешь? – прищурился Шут. – Честно играй, никакой магии!

– Успокойся, – почти шепотом ответил маг, – иногда меня мучают нечеловеческие мигрени. Вот и сейчас тоже.

– Неужто самый прославленный маг Сенталии неспособен справиться с головной болью? – недоверчиво спросил Шут.

Вормак промолчал. Эти мигрени мучили его все чаще и преимущественно во время игр с теми, кому он ни при каких обстоятельствах не хотел проиграть. Боли сопровождались ощущением холода в голове: казалось, еще чуть-чуть – и мозг превратится в ледышку. Маг неоднократно пытался разобраться с причиной, но, несмотря на его уровень владения магией, до сих пор не сумел с ними справиться.

Он сжал зубы и, сделав усилие над собой, вновь посмотрел на доску. Очевидно, что надо выводить королеву, стоящую без дела на своем месте. Вормак сглупил, не сделав этого раньше. Он взялся за агатовую фигуру и подвинул ее на середину доски, угрожая ладье соперника с безопасной позиции.

Раснара угроза ничуть не смутила, и он продолжил наступление с помощью оставшегося офицера. Вормак срубил синюю ладью, поставив на ее место свою королеву. Мигрень нарастала. От боли можно было сойти с ума, однако проигрывать маг начал еще до ее появления – Раснария превосходно играл в шахматы.

Нужно собраться. Нужно победить. Вормак нервничал. Пытаясь унять боль, он попробовал снизить чувствительность тела, и на время ему стало легче.

– Ты что-то бледный, – заметил Шут. – Совсем плохо стало?

Несмотря на сильнейшее желание выиграть, а также старую обиду на мага, Килан не мог не проявлять сочувствия.

– Можем позже доиграть, – продолжал он, глядя на схватившегося за голову Вормака.

– Не можем! – шикнул на него Раснария. – Твой ход, Ворон!

Вормак отнял ладонь ото лба и осмотрел поле. Нельзя проигрывать! Ни в коем случае! Что же делать? Маг знал, что, если перенести игру на другой день и время, это ему не поможет. Мигрени сопровождали его всякий раз, когда на кону стояло что-то очень серьезное и важное. Вормак понимал, что, даже если он договорится с рыжим доиграть эту партию позже, мигрень вернется. И почему он не разобрался с этим до сих пор?! Боль мешала думать, однако не отменяла того, что в этот раз ему попался действительно сильный противник.

Вормак напряг разум и усилием воли смог полностью отключить чувствительность тела. Боль исчезла, но вместе с ней пропали обоняние, осязание и вкус. Остались лишь слух и зрение. Маг обрадовался и сделал смелый ход, теперь угрожая не ладье, а авантюриновому королю. Однако Раснария только этого и ждал: сделав ход офицером, он одновременно лишил соперника королевы и поставил его короля в неловкое положение. Вормак вздохнул и покачал головой, закрывая короля пешкой. Это не помогло, потому что Раснария напал снова, но уже конем. Вормак увел короля в окошко с краю, где в следующий же ход попал под шах от вражеской ладьи. Раснария не ликовал. Он никогда не радовался раньше времени, лишь хмуро делал новые ходы, методично загоняя агатового короля в тупик.

– Мат! – объявил он, поставив королеву прямо перед носом венценосной фигуры Вормака.

Маг закрыл глаза и потер брови. Вид у него был серьезный. Исчезли детское озорство и милая улыбка. Он поднял взгляд на братьев. В голубых глазах отражался не то страх, не то смятение, но хитрых искорок и след простыл.

– Чего молчишь, Ворон? – Раснар откинулся на спинку стула и окинул мага ликующим взглядом. – Я победил тебя.

– Победил, – кивнул Вормак, глядя на оппонента исподлобья.

– Выполняй желание, – потребовал Раснар.

Наконец-то он избавится от братьев! Наконец-то станет свободен. Вместе с ним, нетерпеливо стуча пальцами по столешнице, радовался Шут: он был готов расцеловать брата за победу. И он непременно сделает это, как только Вормак их разделит. Выскочка заслужил благодарность. Несмотря на их вечные разногласия, сейчас Шут был счастлив, что объединился с братом.

Стром, ставший свидетелем разгрома Вормака, очень обрадовался и, встав из-за стола, принялся расхаживать рядом.

– Мне жаль, – Вормак развел руками, – но я не могу сделать этого.

– Что? – Раснария не поверил своим ушам.

– Я блефовал. Прости, но я не в силах разделить вас…

Раснария сжал руки в кулаки.

– Ты что, издеваешься? – рыкнул он.

– Мне жаль, но нет. Я блефовал оба раза, – Вормак покачал головой, – только в прошлый смог выиграть. Теперь же нет.

Раснар рассвирепел. Одним движением он перевернул стол вместе с шахматами и, схватив мага за грудки, прижал к стене, занеся над его лицом кулак.

– Я разберусь с ним, – вмешался Шут, сменяя брата. Когда Раснария злился, то терял голову и рисковал нажить проблемы.

– Делай что обещал, – сквозь зубы процедил Килан, глядя в глаза Вормаку, – и не вздумай обращаться вороном. У меня есть управа на тебя, маг, поверь. Не смей меня обманывать.

Маг не выглядел испуганным, но и не сопротивлялся.

– Я был неправ, трехглавый, признаю. Но, пойми, вас никто не сможет разделить. Никогда. Прости. Такого способа не существует.

– А как же твои принципы честной игры?! – вмешался Стром.

– Играл-то я честно, – растерянно ответил маг, – но желание братьев мне не по силам…

– Зачем тогда сказал, что можешь разделить нас?! – злился Шут. Он был готов убить мага, но не трогал его, понимая, что тот еще нужен Строму.

– Был уверен, что выиграю, – признался Вормак. – Но я не уйду просто так, я заглажу свою вину: теперь я ваш пожизненный должник. Любое чудо для братьев, если оно мне по силам, будет исполнено. До конца жизни любая ваша просьба будет выполнена. Клянусь.

Вормак мог отбиться от рассерженных братьев с помощью магии в любой момент, но не делал этого. Он всегда выполнял свои обязательства, но разделить братьев и в самом деле оказался не в силах. Еще во время игры он тысячу раз пожалел, что решился на эту авантюру. Теперь ему пришлось сделать самое щедрое предложение, какое он никогда никому не делал – пожизненный долг. Кто угодно обрадовался бы этому, но не братья. Единственная цель, за которую они все эти годы боролись, оказалась недосягаема.

– Будь ты проклят, Вормак, – ответил Килан и, оттолкнув мага, бессильно опустился на стул, обхватив голову руками.