Закат команданте

В 1963 году от Тани пришло сообщение: Че Гевара предложил ей включиться в подпольную борьбу. Со стороны КГБ возражений не возникло, и Таню начали готовить к переброске в некую страну Латинской Америки. Спустя год, в апреле 1964 года, ее неожиданно забрасывают в Западную Европу. Она потеряла связь с Че Геварой, что не на шутку обеспокоило высокие чины госбезопасности. Но беспокоились они напрасно: серьезных выступлений против СССР со стороны Че Гевары в этот период не наблюдалось, так как он находился в длительной поездке по Северной Америке и Африке. Во время его отсутствия Таня совершенствовалась в умении налаживать связи, будучи на нелегальном положении.

В ноябре 1964 года она по фальшивым документам на имя аргентинки немецкого происхождения Лауры Гутьеррес Бауэр прибывает в Ла-Пас, город в Боливии, фактически выполняющий функции столицы. В своем докладе госбезопасности она сообщила, что именно Боливию Эрнесто Че Гевара выбрал для начала воплощения «теории партизанского очага». Теория заключалась в том, чтобы организовать множество партизанских ячеек на всей территории Латинской Америки, благодаря которым партизанское движение по освобождению от капиталистических устоев охватит весь континент. Че Гевара заявлял: «Не нужно ждать, пока общество созреет для революции – достаточно готовности самих революционеров». Эту теорию он, по словам Тани, и собирался проверить в Боливии.

В Ла-Пасе Таня начинает давать частные уроки немецкого языка детям важных сановников, что способствует росту ее популярности в городе. Спустя какое-то время она получает доступ в дом боливийского президента Рене Баррьентоса, что еще больше укрепляет ее социальное положение. По легенде, она изучает фольклор жителей горных районов. Это дает ей возможность перемещаться по всей стране. Между тем о Че Геваре нет никаких известий. Ни от Тани, ни из других источников. Он словно испарился, исчез с горизонта, и это раздражало верхушку госбезопасности.

В январе этого года Таня сообщила, что в Ла-Пас начали прибывать соратники Че Гевары. Она обустраивает для них временное жилье, и все они ждут появления лидера революционного движения. В июне Таня вновь вышла на связь, сообщив, что некий Роберто Передо, член партизанского движения, купил для обустройства центральной базы партизан ранчо Каламина в долине реки Ньянкауасу, присмотренное Таней во время долгих поездок. Роберто Передо прибыл с Кубы, но о Че Геваре не сказал ни слова, лишь попросил Таню, чтобы она обсудила «важный вопрос» кое с кем из приближенных президента. Таня просьбу выполнила, и вскоре начальник службы информации президентского дворца по требованию президента выдал ей подлинный бланк документа на въезд в страну специалиста по антропологии, который якобы должен был оказать девушке помощь в ее фольклорных изысканиях. Кого Таня должна была вписать в документ, Роберто Передо не знал, и документ остался лежать без дела.

И Шабаров, и Старцев курировали боливийскую тему по требованию генерал-лейтенанта Сахаровского, но Че Гевара отсутствовал слишком долго. Ходили слухи, что он орудует в Конго, пытаясь там разжечь «пламя революции», но в Конго и без Че Гевары хватало проблем, поэтому ничего путного там выйти не могло. К началу 1966 года разговоры о Че в разрезе Конго так и остались на стадии разговоров. В Боливии он тоже не появился, и все сошлись на том, что боливийская тема стала ему попросту неинтересна, а все, что происходит вокруг Тани, всего лишь цепная реакция, которую трудно остановить даже в отсутствие главного подстрекателя. И вот в августе дело неожиданно получило новый поворот.

– С генеральным секретарем в очередной раз связался Фидель Кастро, – после непродолжительной паузы сказал Шабаров.

– Почему, как только у нашего кубинского друга возникают проблемы, он тут же вспоминает о нас? – не сдержал раздражения подполковник Старцев.

– Вот и я про то же, Коля. – Шабаров вздохнул. – Насколько мне известно, взаимоотношения между лидерами не слишком теплые. Несмотря на то что решение по вывозу ракет с Кубы принял не Леонид Ильич, Фидель Кастро так и не простил этого поступка Советскому Союзу. Между Брежневым и Кастро никогда не было теплых или хоть сколько-то личных отношений, и все же со своей проблемой он обратился напрямую к Брежневу.

– В чем заключается проблема? – Старцев покосился на принесенные другом документы.

– Он сообщает, что Эрнесто Че Гевара вернулся на Кубу, – объявил Шабаров.

– И что с того? Его правая рука – это его проблема, – выпалил Старцев.

– Как выяснилось, и наша тоже. Идея выдвинуться в Боливию все еще актуальна. – Шабаров потянулся к бутылке с водой. – А наши с тобой прогнозы относительно операции «Фактор» оказались несостоятельными.

– Так, значит, Че собирается в Боливию. – Старцев задумался. – Видно, не просто так его подручные купили ранчо. Что ж, мы к этому готовились, в чем проблема?

– Проблема в том, что правительство Боливии, равно как и их верноподданные, не желает никакой революции. В этом году президентом Боливии избран генерал Рене Барриентос Ортуньо, стоявший во главе мятежа шестьдесят четвертого года. Он, как сообщают достоверные источники, ведет курс на сотрудничество с Соединенными Штатами. Представь, что будет, когда Че Гевара явится в Боливию и об этом узнает Ортуньо. К кому за помощью он побежит?

– У США в Боливии интересов нет, – начал Старцев, но Шабаров его остановил:

– Не начинай, Коля, мы оба знаем, что для американцев все, что может дать хоть малейшую зацепку для обострения конфликта с СССР, имеет огромный интерес. И мы не от нечего делать разрабатывали эту операцию. Все, что касается Кубы, касается и нас – такова реальность. Если в Боливии благодаря стараниям Че Гевары начнется заварушка, советскому правительству придется вступить в игру.

– Об этом просит Фидель?

– Если бы. – Шабаров тяжело вздохнул, прежде чем ответить. – Фидель хочет, чтобы мы остановили Че.

– Что? Остановили? Почему же он сам не может его остановить?

– Да потому, что Че неуправляем, когда речь идет о революции, и неважно, на чьей она территории!

– А мы должны с ним управиться? Интересно, каким образом? Он что, предлагает нам физически устранить его? – произнося эту фразу, Старцев понизил голос.

– Нет, конечно! До этого, надеюсь, дело не дойдет. Он заявил, что не в состоянии повлиять на решение своего бывшего соратника и надеется, что у КГБ есть определенные способы помешать «славному лидеру кубинской революции» совершить политическое самоубийство.

– Так и сказал? – Старцев невольно улыбнулся.

– Почти слово в слово.

– И в верхах приняли решение ввести операцию «Фактор» в решающую стадию.

Фраза прозвучала как утверждение, но Шабаров ответил:

– Другого выхода нет, Николай Викторович. Возможно, ситуация в Боливии и не спровоцирует повторения кризиса, равного карибскому, но обострить отношения между США и СССР вполне может. Тот хрупкий мир, которого удалось добиться в последние годы, необходимо сохранить любой ценой. Он достался нам слишком дорого, чтобы снова платить по счетам. К тому же у Фиделя есть отличный козырь для продолжения игры по своим правилам. В беседе с Леонидом Ильичом он намекнул, что судьба РЭЦ напрямую зависит от судьбы крестового похода Че Гевары в Боливию.

– Вот это наглость! – Старцев чуть не задохнулся от возмущения. – Похоже, достопочтенный Кастро начинает зарываться. Получает от нас практически все: нефть и нефтепродукты, сельхозтехнику и специалистов, способных выжать из нее максимум пользы, запчасти к технике, продовольствие. И это не считая вооружения, боеприпасов и черт знает еще что! При этом, изображая из себя оскорбленную невинность, отказывается встречаться с представителями нашей страны, а теперь еще и к угрозам перешел? Да! Ситуация…

РЭЦ (Радиоэлектронный центр) был детищем Советского Союза, стратегическим объектом исключительной важности, на который власти возлагали огромные надежды. Его строительство в кубинском городе Лурдес, южном пригороде Гаваны, началось сразу, как только советские войска прибыли на Кубу. Предназначение центра предполагало радиоперехват информации с американских спутников связи, наземных телекоммуникационных кабелей и центра управления полетами НАСА, расположенного меньше чем в тысяче километров от строящегося центра.