Аттика

Их родной отец был бизнесменом, и уж его-то никак нельзя было упрекнуть в недостатке амбиций.

– Ну Бог с ними. – Мистер Грэнсом прервал ее мысли. – Оставим их в покое конечно же.

– Я думала о моем отце.

– И что же ты о нем думала?

– Я думала не о том человеке, которого вы видели, а о моем настоящем отце. Он умер от сердечного приступа два года назад.

– О, прости, пожалуйста.

– Все в порядке.

– А теперь у тебя новый отец?

– Бен разведен. Его жена сбежала от него с соседом.

Брови мистера Грэнсома поползли вверх.

– Ты рассказываешь немного больше, чем, как мне кажется, я должен знать.

– Да, простите, пожалуйста. – Хлоя закусила губу. – Бен и правда очень хороший. Но он не мой отец.

– Конечно нет. Я думаю, он полностью сознает этот факт. По крайней мере, у тебя есть семья. Все мои родные умерли.

Они немного посидели молча, поддавшись грустному настроению. Потом Хлоя спросила:

– Может быть, вам принести чего-нибудь попить или еще что-то? Не хотите ли чашечку чаю?

Слова «чашечка чая» словно пополнили запасы энергии этого старика, и он оживился:

– Ты действительно могла бы? Задняя дверь на кухню открыта. Я бы чего-нибудь попил, но, к сожалению, я не всегда могу сразу встать, когда сажусь.

– Конечно, я могу сделать чай.

Хлоя пошла на кухню, где царил страшный беспорядок. Нельсон, ужасно хромая и жалобно мяукая, отправился за нею. Он был полон надежды получить что-нибудь вкусненькое. Не обращая внимания на Нельсона, Хлоя отыскала пакетики с заваркой и чайник. Молоко нашлось в холодильнике. Она дала Нельсону сливок, которые собрались на крышке банки. Он быстро слизал их и, поняв, что больше ему ничего не дадут, вернулся к ногам мистера Грэнсома.

– Вам класть сахар? – громко спросила Хлоя, и когда он утвердительно кивнул головой поверх спинки шезлонга, прокричала: – Сколько?

Мистер Грэнсом поднял один палец.

Найти сахар было труднее, но в конце концов она его обнаружила. Она налила чай в две чашки сомнительной чистоты и вынесла их мистеру Грэнсому.

– Возьми и себе чашечку, – сказал он. – Чай очень хороший и правильно заварен.

Он осторожно прихлебывал горячий чай, глядя во дворы домов, стоящих позади его собственного. Хлоя заметила, что его руки покрыты темными пятнами кофейного цвета. Голубые вены просвечивали сквозь тонкую кожу. Мистер Грэнсом был очень, очень стар.

– Вы были женаты? – спросила Хлоя, пытаясь восстановить угасший было разговор. – У вас была жена?

Мистер Грэнсом дрожащей рукой поставил чашку, пролив немного чая на блюдце.

– У меня была жена, очень милая леди, – сказал он, и его прозрачные голубые глаза стали влажными. – Она умерла несколько лет назад. А теперь мне все труднее и труднее вспомнить ее лицо.

– Но у вас же есть ее фотографии?

– Ну да, у меня много фотографий Флорри. Ее фотографий и фотографий других людей. Но теперь все они стали призраками. Прежняя жизнь… Она больше не кажется настоящей. Мне порой кажется, что я просто прочитал о ней в каком-то историческом романе. Забавно, как работает мозг.

В этот день они больше не разговаривали. Хлоя читала свою книгу, а мистер Грэнсом «читал» свои воспоминания.

Хлоя рассказала Джорди о разговоре с мистером Грэнсомом, и его реакция слегка разозлила ее.

– Я бы даже не знал, о чем говорить с таким стариком, как он, – сказал Джорди. – Что у вас может быть общего?

– Тайны, – ответила Хлоя. – Девочки обожают тайны. Слушать их и рассказывать их. Старики знают много тайн. Вещи, которые мы себе даже представить не можем. Ты не очень много знаешь о девочках, правда ведь?

– И не хочу знать, – заносчиво сказал он. – Особенно если они болеют за «Манчестер Юнайтед».

– Я не болею ни за какую футбольную команду, – ответила она озадаченно.

– Это еще хуже.

Через неделю после их первой встречи Хлоя снова обнаружила мистера Грэнсома в саду. Он сидел в шезлонге и любовался природой. В этот раз Хлое потребовалось некоторое время, чтобы заставить его разговориться, но после того как разговор начался, мистер Грэнсом делился с ней своими мыслями куда охотнее, чем в прошлый раз. Она спросила его, учился ли он в университете, так как сама думала в будущем получить высшее образование.

– В университете? Нет-нет, никогда не учился. – Мистер Грэнсом чуть не фыркнул. – В наши дни мы такими вещами не занимались. Я ходил в деревенскую школу. Закончил ее в четырнадцать лет. У меня не было никаких выпускных экзаменов или чего-нибудь в этом роде. Стал работать за прилавком в продуктовой лавке. Как раз перед тем, когда мне исполнилось двадцать лет, началась война, и я пошел воевать. – При этих словах его глаза сузились. – Тогда я был помолвлен с девушкой, которую звали Сьюзен. Перед тем как я уехал заграницу, она подарила мне серебряные карманные часы со своей фотографией в крышечке. Это были музыкальные часы. Они играли мелодию «Братец Жак», когда я открывал их.

– Ой, вы сильно были влюблены? – Хлоя вспомнила, что его жену звали Флорри. – Вы не женились на ней в конце концов?

Его рот сжался в тонкую линию.

– Нет-нет, мы так и не поженились. Я вернулся домой с войны, из лагеря для военнопленных в Германии, а она сбежала. Вышла замуж за человека гораздо старше меня. Они уехали, поэтому я ее никогда больше не видел.

– О, как это грустно!

Мистер Грэнсом постарался овладеть собой.

– Может быть, это все было только к лучшему, – сказал он, но его голос звучал так, как будто он вовсе так не думал. – Немного позже я встретил Флорри. Она была хорошей женой. Мы любили друг друга.

– А что с теми часами? Они все еще у вас?

– Я думаю, они где-то наверху, на чердаке. Я убрал их туда, когда узнал, что Сьюзен вышла замуж за другого человека. Понимаешь, это дом моих родителей. Я прожил здесь почти всю свою жизнь, за исключением времени, которое провел в Индии и Германии.

– А вы не хотели бы, чтобы эти часы снова были с вами?

Мистер Грэнсом хмыкнул:

– Я уже стар, чтобы лазить на пыльный чердак. Слишком стар. Жаль… – В его глазах появилось отрешенное выражение. – Я бы не отказался увидеть эти часы снова. Раньше мне было слишком больно, но сейчас… Ну, со временем чувства тоже покрываются пылью. У меня была неплохая жизнь, но сейчас я все чаще и чаще вспоминаю о том, как проклинал Сьюзен, когда она сбежала с этим Перкинсом. После этого в моей жизни было несколько очень мрачных лет. Потом я встретил Флорри, и все снова пошло хорошо, но небольшое темное пятно некоторое время оставалось на моей жизни. Совсем небольшое. А сейчас я хотел бы жить в мире с моими воспоминаниями о Сьюзен. Если бы часы вернулись ко мне, это бы помогло. – Он улыбнулся Хлое кривой улыбкой и кивнул на небо: – Никогда не знаешь, с кем придется встретиться там, правда?

– Я попрошу мальчиков. Они вовсе не будут против поискать для вас часы на чердаке. И я тоже совсем не против.

– Ты очень добра.

– Залезть на старый чердак – это, наверное, интересно, – сказала Хлоя. – Никогда не знаешь, что там можно найти.

– Это чистая правда. На чердаках можно найти и сокровища, и мусор. – Он повернулся и посмотрел ей в глаза. – Было бы здорово найти там сокровища, не так ли?

Когда Хлоя ушла, мистер Грэнсом почувствовал неожиданный укол вины. Ему нравилась Хлоя. Она была очень милой девочкой. С тех пор как начались их нечастые разговоры, на каменистой почве его мыслей словно начали прорастать молодые яблоневые побеги. Должен ли он был предупредить ее? Ему хотелось это сделать. Но он не был уверен.

Что, если что-нибудь повредит им? Ему не повредило, но, может быть, он просто был удачлив. Опять же, нельзя прожить жизнь в полной безопасности. Это была бы очень скучная и однообразная жизнь. В жизни обязательно должны быть волнения и опасности. Именно поэтому молодые люди покупают себе мотоциклы, а девушки путешествуют автостопом по всему миру.