Муридова Смерть

Женщина-хатрак сидела с краю эвакуационного грузовика и смотрела на проносящиеся мимо неё небоскрёбы разрушенной столицы. Пасмурное небо закрывали эстакады. Гул двигателей колонны машин не мог заглушить грохот боя где-то вдали. Оттуда же поднимались чёрные столбы дыма.

В голове она пыталась восстановить события прошедших часов, но у неё не выходило. Помнила только, что был синий свет, рёв и взрывы. Всё остальное память не захотела раскрывать. От этого становилось ещё тревожнее. Устав смотреть на серые и побитые артиллерийскими ударами здания, в которых копошились солдаты неизвестных ей рас, она перевела взгляд на свои четыре руки. Пальцы двух верхних мяли обложку паспорта, где золотистыми буквами была нанесена надпись на немецком сверху и хатракском снизу: «Паспорт гражданина Священной Космической Римской Империи».

Она перекинула взгляд на своих попутчиков, которые обсуждали военную обстановку.

— Я слышал, что Вортааг отступают по всей планете, — сказал один из них, потирая верхней левой рукой свои клыки — так хатраки показывали свою тревогу.

— Врут, твари! — кинулся на него второй. — Они не могут нас бросить.

— Будь это враньём, нас бы не увозили в неизвестном направлении, — уверенно вмешался третий, потирая шерсть на своих руках. — Есть у меня ощущение, что всё гораздо хуже.

— Не надо насылать на нас беду, — парировал тот уже без агрессии. — Один раз мы выгнали Рим. Что помешает ещё раз?

После этих слов по кузову разнеслись воинственные, антиримские крики, от которых женщине становилось жутко. Она вжалась в угол и прикрыла паспорт ладонью. В глубине сознания был страх, что её раскроют. Она чувствовала в воздухе недоверие и презрение к своим соотечественникам. Но не понимала, откуда они взялись. Она мало что сейчас понимала.

— Смотрите, бумажки имперские сжигают! — радостно взвизгнув, показывал пальцем четвёртый.

Она посмотрела в ту сторону. Там, за металлическими ящиками и оружием, вокруг импровизированного костра танцевали и веселились хатраки в просторных одеяниях. Она смогла разглядеть, что они бросают в огонь: римские паспорта. Эта сцена ужалила её, и она отвернулась, вновь смотря на обложку паспорта. Она смахнула с него пылинки и открыла. Взгляд прошёлся по первой странице: «Имя: Кодаста. Фамилия: Фаламса. Раса: хатрак. Пол: женский. Дата рождения: 23.03.2198. Место рождения: г. Еауфам, п. Ваурам». Она перевернула её и посмотрела на ID-карту, заказанную её родителями. Она прекрасно помнила, что была единственной обладательницей такой если не в целом городе, так в районе точно. Перелистнув все страницы, она закрыла паспорт и положила в карман широких штанов.

На ступеньки из кабины вышел солдат-хатрак с лазерной винтовкой, в узорчатом зелёном плаще и с большой разгрузкой, набитой батареями и одним крупнокалиберным пистолетом. Шлем закрывал лицо, оставляя открытыми лишь устрашающие клыки. По телу Кодасты прошлась дрожь, и она поспешила отвернуться. Слышала только разговор.

— Не волнуйтесь, мы скоро приедем, — объявил он. — Сохраняйте спокойствие.

Кодаста рассматривала, как разные расы, от её соотечественников, местных ополченцев, до экзотических: с красными фасеточными глазами или мощными ногами с шипами — таскали ящики и обслуживали своё оружие. Но они быстро скрылись за зданиями с зияющими дырами в стенах. А колонна грузовиков заезжала в промзону. Насколько помнила Кодаста, здесь располагался один из самых больших складов в городе.

И вот наконец они остановились. Из кабины вышли ещё два солдата и выгнали всех на улицу. Кодаста отстранилась ото всех и прижалась к грузовику. Но ополченец приказал ей встать с остальными. Пришлось повиноваться.

— Мы отведём вас в безопасное место, — прокричал солдат — по рисунку на шлеме Кодаста поняла, что это был офицер.

В этой толпе было хатраков двадцать, но ополченцы держали над ними контроль. Но не над Кодастой. Она осматривалась по сторонам. Руки прижала к телу. Ветер бил ей в лицо.

Наконец им приказали заходить в здание. Было темно, но они спускались в ещё большую тьму. Но заострённое ночное зрение хатраков помогало видеть всё. И даже больше. В нос проникал запах сырости. Даже вентиляционные шахты, утыканные и там, и тут, не спасали. Видно, централизованная система начала давать сбой.

Несмотря на идущих позади всех солдат, Кодаста всё же отстранилась от группы и шла особняком. Остальные что-то обсуждали, высказывали опасения и осторожный оптимизм. Внезапно один хатрак выбился вперёд и спросил у солдата:

— А куда мы идём?

— Туда, где безопасно. Туда, где вас муридские споры нас не достанут, — ответил тот то ли раздражённо, то ли тревожно.

— Но почему так глубоко?

— Имперцы наводнили город мелкими роботами с ними. Так, если будете меньше вопросов задавать, мы избежим участи стать гниющими кусками мяса, — в его голосе раздражённость всё же победила.

А Кодаста осматривалась. И внезапно ей стало не по себе. Неведомый, чужеродный холод пронизывал всё её тело. Она вновь прижала все четыре руки к своему телу. Они проходили мимо контейнеров и больших ящиков. Откуда-то доносился до боли знакомый шёпот. Она его где-то слышала, но не помнила где. Давным-давно. Шёпот неразборчивый. Да и было ли это шёпотом?

Закрытые на металлические толстые двери помещения не собирались заканчиваться. Она догадывалась, что их вели в одно из них. И вот снова этот электрический шёпот. Краем глаза она заметила движение среди контейнеров. Но посмотрев, ничего не обнаружила. Становилось жутко.

Тишина не наступала. Холод становился всё сильнее. Хотелось куда-то от него убежать, погреться. Но рядом были темнота, шёпот и хатраки. Она окружена.

А теперь она увидела не просто движение, а щупальца, которые резво исчезли за ящиком. Она поняла, что дальше будет только хуже. Осмотревшись, поняла, что никто этого не замечал. Но что-то останавливало её от того, что бы рассказать хатракам о угрозе. Что-то очень мощное, исходившее из глубин сознания. А эти щупальца показывались ещё пару раз.

— По одному заходим, — прокричал офицер, и его слова пронеслись эхом по подвалу. — И не выходим!

Тот же хатрак к нему подошёл и снова спросил:

— Мы же вернём себе планету?

— Да, — отстранённо ответил он. — Муриды вас здесь не тронут.

Кодасте показалось, что он знал больше, чем говорил. Ей не приходилось сталкиваться с муридами, но она о них наслышана. Но на раздумья эскорт времени не дал: их всех загнали в пустую комнату с парочкой ящиков, на которые тут же уселись самые нуждающиеся. Солдаты заперли дверь.

А она зажалась в угол и начала планировать свои действия. Эти щупальца и упоминания муридов ничего хорошего ей не сулили. Холод вновь подступал к телу, проникал внутрь. Пробивала дрожь. Хотелось спастись.

Она посмотрела вниз и увидела в стене закрытую на болты вентиляционную дверцу. Оттуда в комнату проникал белый свет. Это было её спасение. Она пригнулась и начала пытаться выкручивать болты. Она и так была физически развитой, но даже ей приходилось прилагать все силы.

— Что вы делаете? — отвлёк её хатрак. — Вы же слышали, что нам приказано оставаться тут!

Кодаста подняла на него взгляд и ответила жёстко:

— Я не чувствую себя в безопасности. Мне нужно спрятаться.

— Извините, но сейчас никто не чувствует себя в безопасности, — в его голосе не было больше негодования, а больше сожаления.

— Не мешайте мне спасать мой душевный покой! — шёпотом огрызнулась она на него.

И вот винты поддались. Она открутила их один за другим. И отложила дверцу в сторону.

Вентиляционная шахта встретила её холодом. Но это был не тот холод. Этот был успокаивающим и таким родным. Сердце будто стало стучать громче. Так хотелось здесь оставаться. Но в спину ударил тот, зловещий, холод.

Вдруг за дверью послышались душераздирающие крики. И гул лазерных винтовок. Но через секунду всё стихло. Какой-то хатрак подошёл к двери и вслушался. Пока была тишина. Кодаста чувствовала ужас.