Страница 16 из 18
Гипноз, казалось, сработал на славу. Вольдемар и так был на многое готов ради рыжей бестии, а тут даже на преступление пошёл. Услыхав, что беглянка, возможно, жена Степана, он самовольно проник к Отрыжкиным. Но Марфу, разумеется, там не застал.
От идиотизма ситуации я в голос заржал и плюхнулся на скамью.
– Марфа – беглянка из Верхнего мира? – проговорил я сквозь слёзы. – А к Саре Мендельсон вы тоже планировали вломиться?
– Конечно,– процедил Шляпник. – Сведения заказчика надо проверить.
– А у вас что, фотки беглянки не было? – скептически посмотрел на сыщика Яков. – Папаня не предоставил?
– Он был уверен, что она изменит облик, – пояснил Борис.
– Не обижайся, детектив, но мы тебя пока свяжем и отвезём в поруб. – сказал Степан. – Слишком ты тут со своей командой начудесил. За людей нас совсем не считаете, верхние. А у нас, между прочим, свои законы есть. И нарушать их никому не позволено.
– Ты же с Марфой встречался на базаре, когда масло ей продал? – вспомнил я. – Неужели не проверил?
– Так я её тем маслом и проверял, – с невозмутимым видом отозвался частный сыщик. – Думал, увидит, что я ей всучил, закричит, что отравить хочу. Тогда-то себя и выдаст.
– Не выдала? Да она чуть пожар не устроила, шлёпанцы Суворова! – возмутился брат.
– Да ещё и люди могли потравиться, – продолжил я. – Ну а почему же вы от неё не отстали после этого? Напугали стариков своим погромом!
– Да я ж говорю, самовольно он к Отрыжкиным полез! – Борис зло посмотрел на Вольдемара. – Всё твердил: «Это точно Марфа! Несомненно, она!»
И тут заржал Утырок. А вслед за ним залилась смехом и рыжая Натали.
– Что вы ржёте? – возмутился Прошка, отвесив приятелю подзатыльник.
– Не работает твой гипноз, Шляпник, – проговорила танцовщица. – Мы с Волей давно уже сговорились, да слюбились. А тут ты со своей операцией. Ну как не воспользоваться случаем?
– Чуял я, что нельзя товары на Ёпэе покупать, – пробормотал сыщик.
– Я давно уже хотел над Гаврилой подшутить, – сквозь смех сказал Вольдемар. – Вот пусть теперь голову ломает, кто и зачем к нему забрался.
– Натка, я думал, что мы друзья, – обиженно произнёс Борис.
– У меня теперь другая жизнь, – пожала плечиками рыжая.
– А что ж ты на меня кинулся, раз не под гипнозом? – Степан отвесил экстремалу лёгкий подзатыльник.
– Извини, командир, – пожал плечами Утырок. – Я ж Наташку защищал.
– Жентльмен, шлёпанцы Суворова! – ухмыльнулся брат. – Кстати, по поводу жентльменов. Ты, рыжая, к Тарасу возвращаться собираешься? А то он, бедолага, совсем заскучал.
– Облезнет! – Натали хихикнула и посмотрела на Вольдемара.
– Пусть ищет замену, – подтвердил он. – Закончил я с экстремальной жизнью, мужики. Пора остепениться.
– Не, ребята, я сейчас прослезюсь! – шмыгнул носом Закидон. – Что с нами бабы делают!
– Послушай, детектив, – вспомнил я. – А как ты нашу систему безопасности обрушил?
– Я ничего не делал, – Борис непонимающе посмотрел на меня. – А что с ней?
– Сдохла, – не стал ничего объяснять Степан. – Пойдём, преступнички. Нечего тут рассиживаться.
23
Зловредного детектива посадили в поруб. Впрочем, не думаю, чтобы с ним что-то плохое случилось. Завтра пир, завтра весь день просидит в заключении. А послезавтра отец с ним поговорит и, скорее всего, отпустит.
Воображаемого предателя Утырка Степан и Прошка увели в «Скрипучую телегу». Чуть позже туда подтянулся и Гаврила. Без дружеского мордобоя, судя по всему, не обойдётся.
Я же отказался от посиделок и остался на конюшне. Не то, чтобы я хорошо говорил по-немецки. Откровенно говоря, никак не говорил. Но, всё-таки, фраза о пяти языках внушала оптимизм. Правда, их приписывали Тишке. Но рогатый молчал, как рыба об лёд. Кстати, от своего ослика я тоже ничего добиться и не смог. А ведь ясно слышал все его «хендехохи» и «капитулирены». Короче, просидел с этим ушастым врединой полночи и несолоно хлебавши отправился домой.
Тихонько зайдя через кухню, я прокрался по коридору к своей комнате. Из-под двери пробивался тусклый свет.
– Читает, что ли? – подумал я. – Эдак всё зрение себе испортит.
Был бы в моей двери врезной замок, я б подсмотрел сквозь замочную скважину. Но у меня даже засова не было. Поэтому я чуть приоткрыл дверь и проскользнул внутрь. Хорошо смазанные петли не издали ни малейшего скрипа.
От неожиданности я онемел и застыл на пороге. На моей кровати сидела русоволосая красавица в нижнем белье персикового цвета. В левой её руке был гребень. Правую она периодически подносила к столу, на котором лежал продолговатый предмет.
– Применить, – тихо проговорила она, и посреди комнаты появилась ещё одна красавица.
На этой было расшитое красное платье, красные сапожки на высоком каблуке, а на голове драгоценный венец. Моя гостья несколько раз провела гребнем по своим волосам и сморщила маленький чуть вздёрнутый носик.
– Попса! – заявила она, и вторая девица тут же исчезла.
Отложив гребень, красавица принялась своими изящными пальчиками водить по неизвестному предмету на столе. Через некоторое время она хмыкнула и снова скомандовала: «Применить». Тут же в комнате появилась чертовски привлекательная демоница в облегающем кожаном костюмчике красного цвета. На голове изюминкой проступали небольшие аккуратные рожки, а сзади выделывал вензеля хвостик с кисточкой.
– Перебор, – моя гостья хихикнула и вновь принялась работать пальчиками.
В течение следующих минут я увидел в своей комнате полуголую дикарку с перьями на голове и боевой раскраской на лице, дружинницу в пикантном бронелифчике поверх кольчуги и с огромным огнестрелом в руках, принцессу из султаната в тюрбане и полупрозрачных шароварах. Последней была огненно-рыжая пиратка в высоких ботфортах на тонюсеньких каблуках высотой в две моих ладони, кожаных штанах, жилетке, треуголке с яркими разноцветными перьями. Один её глаз закрывала чёрная повязка, на которой жёлтым пятном выделялись скрещенные кости, а вместо черепа – весёлая рожица с высунутым языком.
– Что-то я увлеклась, – пробормотала девушка, убирая наваждение. – Так, а что делает мой прынц? Всё ещё с ослом развлекается?
Она вновь ткнула пальчиком в предмет на столе. Посреди комнаты появилась её копия. Вскрикнув, моя гостья замерла на несколько секунд, а потом обернулась к двери и, наконец, увидела меня. Я продолжал стоять, не в силах вымолвить ни слова.
– Хм… Как там Ницше? – произнесла девушка, схватив с кровати простыню и заматываясь в неё.
– Нормально. Молчит как партизан, – проговорил я. – Значит, это всё был морок?
– Так понимаю, Лягушку возвращать нет смысла? – вопросом на вопрос ответила Василиса.
– Такой ты мне больше нравишься. Никаких соплей и бородавок.
– А забавная была мысль с пузырём, согласись? – девушка ухмыльнулась.
– Не очень, – я поморщил нос. – Почему ты сбежала из Верхнего мира?
– Длинная история… эй-эй! Пипку мою не трогай!
– Что? – не понял я, на всякий случай отдёргивая руку от стола.
– Пипку, говорю, не трогай.
– Какую пипку?
– Прибор Индивидуальный Переносной, – Василиса схватила продолговатый предмет со стола. – Дебильное название, поэтому мы их пипками зовём. Раньше их как только не звали – и трубами, и сотовыми, и лопатами. А потом, после перехода на новый тип сетей, стали пипками звать. Без них у нас никто не обходится.
– Ничего не понял. А что эта твоя пипка может? Ну, кроме мороков.
– Много чего, – девушка пожала плечиками и стала загибать пальцы. – Можно поговорить с другой пипкой. Точнее, с тем, у кого она есть. Можно фото или видео сделать. Можно какому-нибудь вредителю с шаловливыми ручонками заряд тока прописать.
– Это как тем шаромыжникам на свалке? – догадался я.
– Схватываешь на лету, – улыбнулась Василиса. – Можно расплачиваться с пипки, но это здесь у вас не прокатит. Можно слабенькие сети взламывать. Можно, конечно, и сильные, но это надо быть сильным хакером.