Страница 5 из 6
Надрывный кашель изредка раздавался над лесом, пугая птиц. Соседка по бараку умерла от воспаления легких уже рядом с Томском.
Енгалычева равнодушно смотрела на труп, пока ее не тронули за плечо и не повели дальше.
В Томске, унижаясь, просили милостыню на коленях, вывернув наизнанку бушлаты с красным тузом на спине.
Уголовники помогли с деньгами. Одетая в платье с чужого плеча, Виктория села в поезд и уехала в Самару. Она не думала, что Сомин донесет на нее в полицию. Так и произошло. И вот теперь уже третий месяц она, поседевшая, с изъязвленным лицом, сидела вместе с крысами и ждала своей участи. А участь была одна — новый срок где-нибудь на Сахалине.
========== Глава 12 ==========
Яков Платонович внимательно оглядел квартиру. За два года в ней практически ничего не изменилось. Жильцов в ней не было, они боялись въезжать в квартиру, где произошло убийство.
Штольман повернулся к городовым:
— Вы помните, как здесь все лежало?
— Так точно, ваше высокоблагородие.
— Тогда покажите, где лежал платок Енгалычевой.
Нижний чин затоптался на месте и указал на край ковра.
Яков Платонович присел на корточки и спросил:
— Трупы лежали на диване?
— Так точно.
— Следы на полу были?
Городовые замялись, а Штольман подошел к дивану. На кожаной обивке в прорехах торчали клочки рыжеватой ваты. Разрезов было особенно много на подлокотнике, обивка превратилась в лоскутки, там же намертво в вату впитались бурые пятна.
Яков Платонович раскрыл папку и подошел к окну, откуда падал свет.
«Головы были обнаружены в дымоходе».
Чиновник подошел к камину и заглянул внутрь. Он быстро провел пальцами по узкой трубе и внимательно рассмотрел налипшую на руку сажу.
На улицу вышли через черный ход, но Штольман не поинтересовался, где нашли топор, а лишь зачем-то поскреб ногтем по дверному косяку и велел подавать экипаж.
========== Глава 13 ==========
Даниил Владиславович, кутаясь в персидский халат, с недоверием слушал помощника.
— Как это так? То есть вы хотите сказать… Енгалычева не убивала?
— Посудите сами. Девушка семнадцати лет, из дворян. Она не привыкла к тяжелому труду, следовательно, силы поднять топор и хладнокровно зарубить троих сопротивляющихся людей она не могла. Доктор описал ее, как барышню истеричную, с больными легкими. Из протокола осмотра трупов видно, что Румянцеву оглушили первой, а детей добили позднее, еще живыми. Обивка дивана была иссечена топором, кровь впиталась в правый подлокотник, а это совершенно в противоположную сторону, где стояла Енгалычева.
На двери черного хода, на расстоянии примерно три аршина и тридцать вершков, несколько пятен крови. Рост высокого, физически крепкого мужчины, который мог запихнуть головы в дымоход. Я явственно разглядел отпечатки пальцев на косяке. По ним легко найти преступника.
— Голубчик, я не верю в эту чепуху, в ваши отпечатки пальцев.
— Ваше высокопревосходительство, в интересах следствия я обязан снять отпечатки пальцев со всех жителей этого дома.
Генерал вздохнул:
— И кто же будет первым мучеником?
— Енгалычева.
========== Глава 14 ==========
Вика судорожно закашлялась и прижала окровавленный платок к губам.
— Замучить меня хотите! Хотите! Не убивала я! Не верите… Я так и знала, что никто не поверит.
— Я поверю вам, Виктория Николаевна. Расскажите, как было дело.
— Вы хотите заново вывернуть мне душу? Видите… Я умираю… Я не доеду до Сахалина. Невозможно узнать правду, уже прошло много лет.
— Два года — это не такой большой срок.
— Два года? — Вика с обезумевшими глазами вцепилась в рукав Штольмана. — Это было всего лишь два года… Семь лет…
Енгалычева вытерла капельку крови с подбородка и начала тихий свой рассказ. Яков Плтонович слушал внимательно, но с каждым словом он убеждался, что несчастная невиновна.
— Вы говорите, что Сомин смутился, когда сказал против вас?
— Да. Он не мог признаться, что я была вместе с ним… Он все время лгал. Его не было дома, это может подтвердить горничная Фекла, она принесла мне еду в одиннадцать часов, а поднос я ей отдала в два часа. Сама спустилась вниз и отдала. Мне еще показалось странным, что запах тяжелый, как на бойне.
— И вы встретили Сомина?
— Нет. Он появился только к трем часам, сквозь дрему я видела, как он с ожесточением снимал одежду. На рукаве было пятно крови. Я спросила, что это. Он озлился и сказал, что это не мое дело.
— Почему вы этого не сказали на следствии?
Енгалычева встала и, пошатываясь, подошла к зарешеченному окну. Ее глаза слезились от света.
— Я не могла. Следствия не было.
— Как не было?!
— Не было. Я узнала только в зале суда, что меня обвиняют в убийстве Ольги Алексеевны. А после ничего не могла сказать — быстро сослали в Сибирь.
Штольман нахмурился и встал:
— Мария Румянцева сообщила, что мать убивал мужчина. Я подозреваю в убийстве вашего опекуна Сомина.
— Она помешанная, господин следователь. А от помешанной толку мало. Разве на суде поверят словам душевнобольной?
— Дело в том, Виктория Николаевна, что Румянцева оправилась от болезни. Ее забрал в Петербург известный благотворитель. Мария прошла курс лечения за границей, а по приезде отправила вот это письмо.
Виктория осторожно развернула надушенную бумагу и прочитала вслух:
— Я наслышана о ваших способностях, мсье Штольман. И прошу расследовать, нет, я не так написала, я умоляю вас наказать убийцу моей матери. Я знаю его имя и сейчас, находясь в здравом уме и твердой памяти, сообщаю: это Василий Павлович Сомин.
Енгалычева истерично рассмеялась и закрыла лицо руками.
— Наконец-то, наконец -то, — непрестанно шептала она и внезапно замолчала. — Но этого недостаточно.
— Благодарю за содействие. Я сумею доказать его вину. Дайте вашу руку.
Вика сразу прижала пальцы к груди:
— Зачем?
— Снять отпечатки пальцев.
— А как это поможет уличит Василия? — она с недоверием.
— Узор на пальцах у каждого абсолютно разный. Ни у кого нет одинаковых отпечатков пальцев. Я просто равню их с отпечатками и вычислю преступника.
Женщина немного помедлила, но руку все-таки протянула…
Виктория вытирала пальцы от чернил, когда лязгнул замок, и снова тюрьма погрузилась в невыносимую тишину.
========== Глава 15 ==========
Жильцы сидели в большой старинной кухне и злобно перешептывались. Их подняли на ноги и выудили из темных квартир, чтобы посидеть в душной кухне и послушать самонадеянного следователя. Городовой выровнял стопку бумаги и сверился со списком.
Жильцы шептались. Сомин спокойно смотрел на всех, не понимая необходимость в этой процедуре.
Городовой стал вызывать их по списку. Яков Платонович поманил пальцем рыжую горничную Феклу. Она вздернула конопатый нос и, прижимая к себе серую кошку, вышла в коридор.
— Фекла Арпухина, пятнадцати лет? — спросил Штольман.
— Да, барин. А по какой надобности?
— Ты приносила Енгалычевой ужин в тот день?
— Ну да, я. А что?
— Она была одна?
— Ага. Василия Павловича, греховодника окаянного, не было и пропади он к черту.
— Приставал?
— Не то слово. Шагу ступить не давал, все тискал.
Штольман промолчал, затем добавил:
— К трем часам будь в управлении.
Фекла кивнула:
— Хорошо, барин. Давно на него надо управу найти, замучил совсем.
К Якову Платоновичу подбежал городовой:
— Вашвысокобродь, бумага от прокурора пришла. Отпечатки у Сомина сняли.
На черной лестнице было темно.
— Дайте бумагу. И возьмите фонарь.
Желтый кружок выхватил бурые пятна. Яков Платонович вытащил лупу и приложил лист бумаги. Пару минут он напряженно всматривался, пока не заболели глаза. Сомнений быть не могло. Следователь повернулся к городовому: