Нарушай правила

Одна, две, три… четыре? Мать его, четыре девушки (не считая пьяной сучки с микрофоном) поднимают руки. Парень за барной стойкой тоже тянет руку и что-то выкрикивает.

– Заткись, Дёма! – в микрофон отвечает Олег. – Ты меня никогда не трахал!

Господи… я умираю…

Вот прямо сейчас я готова упасть и отключиться. Мне смертельно унизительно и неприятно. Пытаюсь слезть со стула и убежать из клуба. Прекрасное завершение вечера, и плевать, как это выглядит, я просто больше не могу сидеть и выносить эту комедию!

Только убежать сразу не получается: позабытая сумочка с колен падает на пол, мне приходится приседать и вслепую шарить под столиком, чтобы потом, собрав остатки достоинства, рвануть к выходу.

– Света, подожди! – даже сквозь грохот музыки я слышу его голос. Может, он кричит в микрофон? – Пожалуйста.

Знаю, я малодушная… поэтому я останавливаюсь и жду, когда он подойдёт ко мне. Все пялятся на нас. Чувствую себя, как в тупом телешоу на второсортном развлекательном канале. До конца, кажется, так и не понимаю, что происходит.

– Ты трахнул четверых… нет, погоди, пятерых баб в этом зале? – меня колотит, может, я даже кричу. Или плачу. Да я вообще не понимаю, что со мной происходит.

Все в зале понимают, кто такой Олег. И кто такая я – очередной проходной вариант. Ничего особенного. Всего лишь одна из многих для него. А я уж себе насочиняла…

А чего я ожидала?

Что он научился так трахаться, просто мастурбируя на досуге?

– Всё совсем не так, – говорит он ровным тоном, – пожалуйста, мы должны поговорить. Я должен объяснить…

Олег тянется ко мне, а я отшатываюсь. Не уверена, что сдержусь, если он дотронется. Совсем рассыплюсь: окончательно.

– Нет, – твёрдо заявляю я, хоть голос дрожит, и я это сама слышу. – Тут даже нечего объяснять. И не приходи ко мне со своими объяснениями. Даже не смей.

– Света, – теперь в его голосе боль, и выглядит он неуверенно, но мне, честно говоря, сейчас плевать на него. Я слишком поглощена своим состоянием

– Пятеро, мать их, в одной комнате. Это слишком.

А потом я разворачиваюсь и ухожу, позабыв про Машку и вообще про всё на свете.

Только бы подальше.

13

Как же больно! Чувствую, будто жизнь на этом закончилась. Звучит, наверное, охренительно тоскливо и попахивает мелодрамой, но я реально так чувствую: хоть бейте, хоть режьте. Хотя я уже полностью исполосована.

Машка, рванувшая за мной следом из клуба, не желает от меня отлипать. Мы стоим на перекрёстке, и я умоляю её валить домой, говоря, что сама со всем справлюсь.

Когда добираюсь к себе и захожу в парадную, борюсь с желанием пнуть почтовые ящики по пути к лифту. Может реально пнуть и станет легче? Или не поможет?

Теперь мне становится понятнее поведение Олега. Вся его грёбанная напускная таинственность и нежелание говорить про себя. Он не хотел, чтобы я знала про других девушек. Интересно, он их трахал в то же самое время, что и меня? Уходил на работу, развлекался, возвращался ко мне и со мной тоже спал? Хорошо устроился, подлец!

Я увлеклась им с первой секунды. Чёрт, даже его грёбанный стёб насчёт моих сосков меня не остановил. Ненавижу его! И себя за тупость! Глупость! Наивность!

Мне хочется выпить, я бреду на кухню, но там нет алкоголя. Бутылку вина, остававшуюся с каких-то посиделок с подругами, мы уже выпили с Олегом на прошлой неделе. Если идти в магазин, то там уже ничего не купить: время позднее.

Я прохожу в спальню, переодеваюсь в ночнушку и валюсь на кровать. Укрываюсь с головой и плачу в подушку, потому что чувствую себя обманутой в своих лучших чувствах.

Подумаю об этом завтра, да? Слава Скарлетт за эту спасительную фразу, она всегда работает безотказно.

Вот и сейчас я повторяю её, внушая себе, что всё устаканится, а завтра будет новый день и трезвые мозги. Наконец, проваливаюсь в сон.

А просыпаюсь с мыслями об Олеге. Его ласкающий голос: нежный и успокаивающий, звучит в моей голове. Олег гладит меня по щеке и волосам, господи, как же приятно. Его прикосновения всегда такие сладкие, такие мягкие. Кажется, я всё ещё должна на него злиться, но во сне это делать сложно, особенно, когда он обращается со мной так аккуратно и шепчет ласковые слова.

Медленно открываю глаза и будто в тумане вижу его. Он словно в каком-то ореоле, то ли лунного света, то ли от фонаря за окном. Но Олег здесь, в моей спальне, стоит на коленях возле кровати и гладит меня.

– Ты… что… как ты сюда попал? – пытаюсь я собраться с мыслями.

Выглядит он разбито, глаза грустные и взгляд потускнел, я не должна его жалеть, но мне хочется обнять Олега и погладить его по голове.

– Ты дверь не заперла, – объясняет он, и я, не веря, качаю головой. В жизни так безответственно не поступала. Вообще мы живём в большом городе, и тут опасно не запираться на замки.

– А зачем ты пришёл?

Я понимаю, что он всё ещё касается меня, а я не делаю никаких попыток отстраниться. Я хочу, чтобы он меня трогал. Хочу, чтобы он сказал, что те девушки лгуньи. Что это шутка такая. Хочу, чтобы он сказал, что я для него единственная.

И я всё ещё хочу его.

Чёрт, я жалкая, точно…

– Свет… я… пришёл с тобой поговорить. Нам надо поговорить. Я должен всё объяснить.

– А что тут объяснять, – пожимаю я плечами. – Ты взял. Я дала. Ты очень привлекательный парень. Сам же это знаешь и без моих комплиментов.

– Свет, ты разве не понимаешь? Ты ещё не поняла?

– А что я должна понимать? Ты ведь даже не говорил, кем работаешь. Теперь я понимаю, почему.

Мои слова имеют обратный эффект: Олег больше не касается меня, и я чувствую себя одинокой и покинутой.

Но он садится на край кровати и берёт мои руки в свои, и я ему это позволяю. Чёрт, я не лучше тех шлюх в клубе, пора бы уж посмотреть правде в глаза.

– Я не знал, чего ты хочешь, Свет. Нужны ли тебе отношения, – объясняет Олег. – Хочешь ли ты чего-то большего. Ну, до сегодняшней ночи. Увидел тебя в «Джельсомино» и… боже… у меня просто перехватило дыхание, но я уже и так понимал, – он запинается, и я пытаюсь прочитать по выражению его лица, есть ли правда в его словах. – Я попал, Свет. С тобой. Попросил тебя вчера ждать меня после работы в моём доме, в моей постели, но… я просто хотел, чтобы ты меня ждала. Не только один вечер, но и… остальные. Все мои остальные грёбанные вечера жизни. Так что, увидел тебя и понял…

– Что ты понял? – облизав пересохшие губы, спрашиваю я.

– Что ты единственная, та самая, – шепчет он, и от его признания у меня перехватывает дыхание.

– Но… как же… но… – я пытаюсь что-то ответить, но, кажется, потеряла способность говорить.

– Никаких «но», – он тянет ко мне и проводит ладонями по плечам. – Ты что-нибудь мне ответишь? Ну… что угодно, пожалуйста?

– А другие? Все другие девушки? – Чувствую, что должна задать этот вопрос, хотя это больно. Мне нужны ответы, пусть лучше так: ножом по сердцу, но сейчас. – Ты же… был со всеми, так? Спал со всеми? А когда мы начали… встречаться… ты тоже с ними… – Сил не хватает, чтобы завершить эту мысль, но Олег, конечно, итак всё понимает.

– Свет ты мой, нет, я… – Олег сдаётся и притягивает меня к себе, и я сдаюсь тоже, потому что таю от его признаний. – Я не стану лгать о прошлом. Да, всякое бывало, но до нашей встречи я уже давно ни с кем серьёзно не встречался. Никаких отношений, а… девушки из клуба – они в прошлом. В прошлом, – повторяет он и задаёт вполне себе риторический вопрос: – Прошлое ведь у всех есть. И у тебя, и у меня, это же нормально, верно?

Я киваю медленно.

– Значит, ты параллельно ни с кем не спал?

– Нет, – твёрдо отвечает он и просит взглянуть на него, я поднимаю взгляд и вижу искренность на его лице и нежность. – Мне казалось, по мне всё видно, Света, ты разве не заметила? Я просто пропал, страдаю по тебе. Как верный пёс наматываю круги у твоей квартиры, жду тебя с работы. Ну, сплю иногда, хорошо, что не на коврике. Ну, серьёзно, ты не понимаешь что ли?