Книги Судей

– Теперь все исчезло, – констатировал Хью. – Но… скажи, ты что-то видел?

– Оно потемнело, – ответил я. – И в темноте что-то двигалось.

Мой друг неожиданно рассмеялся.

– Ого! Покупка оказалась выгоднее, чем я думал. Я видел то же самое. Думаю, Общество психических исследований назвало бы это случаем массовой галлюцинации, твоей и моей. Но это ничего не объясняет.

– Тогда давай назовем твое зеркало зеркалом с привидениями, – предложил я. – Хотя, возможно, это объяснение ничего не значит!

– Никто не знает, что это значит, – вздохнул Хью.

Через три дня я снова приехал к моему другу. За это время зеркало повесили над камином, и там оно смотрелось восхитительно. Как сказал Хью, никаких эксцессов больше не было – зеркало сияло и отражало предметы, находившиеся в комнате.

Теперь, когда оно находилось на уровне моих глаз, я мог осмотреть его и подивиться прекрасной работе. Однако в глаза бросались черные точки, нередкие для старых зеркал. Присмотревшись, я заметил, что некоторые точки находились не под стеклом, но и на поверхности. Их было не больше полудюжины, и у нижнего края стекла, где оно входило в деревянную раму, в трещинке образовался маленький коричневый нарост, словно туда затекла какая-то жидкость и засохла, образуя деформацию вроде той, что возникает под гвоздем, вбитым в ствол фруктового дерева. Но особого интереса это обстоятельство у меня не вызвало, и когда ко мне подошел Хью, я даже не стал говорить о нем.

Хью ворчал, что зеркало «ведет себя совершенно нормально».

– Я все утро смотрел в него, – сказал он, – и видел только свое лицо. Поднимал к нему Сайруса – к огромному его восторгу. Но кот нисколько не заинтересовался – он думал, что я играю с ним. Когда ему надоело, он стал извиваться у меня в руках. Но ты когда-нибудь видел зеркало, которое так идеально вписалось бы в интерьер?

– И больше никаких галлюцинаций? – спросил я.

– Ни одной – я хочу сказать, не было даже намека. Но все же Сайрус видел что-то тем вечером, когда ты приходил, и чрезвычайно этим наслаждался. У котов потрясающее восприятие, они любят ужасы и, как ты знаешь, мертвецов. Кстати, хочу попросить тебя остаться на ужин. Ко мне пожалуют две скучнейшие кузины, и поскольку я всегда выручаю тебя в подобных ситуациях, ожидаю ответных услуг. Все по-честному, не так ли?

Кузины и вправду оказались скучными, так что вечер выдался унылым. Они не играли в карты, одной из них не нравился запах сигарет, у обеих не было никакого мнения ни по одному предмету, но что хуже всего, они не собирались уходить.

Была почти полночь; Хью с отчаянием в глазах нес ужасный бред об иностранной политике, когда я внезапно почувствовал странный сигнал подсознания, о котором говорил раньше, и вздрогнул от холода.

Сайрус, в этот момент мирно спавший в своем любимом красном кресле, проснулся и возбужденно замурлыкал. Поднялся, вытянул хвост, шевельнул им, после чего, посмотрев на зеркало, сделал огромный прыжок и приземлился на каминную полку.

Хью прервал поток своих бредней и сделал два шага к камину.

– Какой красивый кот! – восхитилась леди, которой не нравился запах табака. – И как красиво прыгает! Хорошо, что полка пуста, иначе бы он все разбил. Ах, бедная киска!

Я тоже встал, сосредоточившись на зеркале, которое снова резко потемнело. Затем заглянул за плечо Хью, и в темном пятне на стене увидел нечто.

Комната… Я смотрел в комнату, которую освещал слабый свет, проникающий сквозь жалюзи, и фонарь, который несли через комнату. Впереди белела кровать, в которой кто-то лежал… Этот человек подскочил, когда увидел приближающийся к нему фонарь. Фонарь нес мужчина, и я мельком рассмотрел его лицо.

Не могу сказать, сколько длилось видение; казалось, ровно столько, сколько потребовалось мужчине, чтобы пересечь комнату. Потом я осознал, что мы с Хью смотрим в совершенно обычное зеркало. Сайрус, спрыгнув на пол, обиженно мяукнул.

И в ту же минуту меня охватил первобытный страх. Я был окутан ужасом, терпимым только потому, что он был смешан с сильным любопытством. Я знал: то, что я видел за стеклом, было чем-то дьявольским, вторгшимся в тихую скуку комнаты в обычном доме.

Какой-то безмолвный свидетель трагедии пришел, чтобы рассказать о случившемся. Я не знал, что там произошло. Все, что я видел: мужчина с худым, чисто выбритым лицом – как мне казалось, я однажды встречался с ним в реальной жизни – зашел с фонарем в комнату. На этом видение оборвалось, но я не сомневался, что стал свидетелем чего-то действительно жуткого.

Все это промелькнуло у меня в сознании в один миг. Гостьи уже вставали, собираясь уходить. Сайрус мирно свернулся на кресле, а Хью – весьма странным голосом – вопрошал:

– Как, уже? Но ведь еще так рано!

Когда мой друг проводил кузин, мы до утра беседовали вдвоем, время от времени бросая взгляды на зеркало. Оказалось, мы видели почти одно и то же, однако различие было важным: в то время как я увидел лицо мужчины, который нес фонарь, он разглядел лицо женщины, севшей в кровати. Мне та часть комнаты казалась расплывчатой; я даже не понял, кто лежал там – женщина или мужчина. А Хью не сумел рассмотреть мужчину. Потом я вспомнил коричневый нарост в трещине между зеркалом и рамой.

Видение появилось около полуночи – примерно в то же время, что и в первый раз, когда я вслед за Сайрусом обнаружил в зеркале нечто необычное. Наша теория, казавшаяся фантастической, начала получать разумное объяснение. Скорее всего, именно в этот час произошла трагедия, начало которой мы видели. Да, но почему ничего не заметили барышни? Впрочем, это объяснялось просто – по странному стечению обстоятельств зеркало попало в руки моего друга, а мы с ним оба чувствительны к психическим феноменам: это и позволило нам увидеть пугающий фрагмент. Еще казалось, будто сила, которая проявлялась в зеркале, росла – картинка становилась все четче. В первый раз мы видели только темное пятно, во второй – то, что происходило в комнате…

Мы условились встретиться на следующую ночь, и я прибыл к другу около одиннадцати, но нашел только записку от него, в которой говорилось, что его срочно вызвали, но он надеется вернуться до полуночи. «Посмотри на лицо женщины, – эту фразу он подчеркнул. – У меня появилась идея…»

С замиранием сердца я отправился наверх и стал ждать Хью. Когда я поднимался, меня испугало резкое движение на лестнице, но это был всего лишь Сайрус. Обогнав меня, он нетерпеливо вбежал в комнату, где висело зеркало, и я, включив электрический свет, обнаружил его лежащим на ковре с довольным видом.

Некоторое время я был занят вечерними газетами, в которых нашел достойные новости, что было редкостью по нынешним временам. Сайрус перебрался с ковра на кресло и теперь дремал в нем, свернувшись клубком. Вдалеке, на черной лестнице, прозвучали шаги – то уходила домой служанка Хью, и в доме вскоре воцарилась тишина. За окном на окутанной туманом площади тоже было тихо, если не считать редкие гудки машин. Свет в комнате стал тускнеть, как будто с улицы просачивался туман, и вскоре читать газету стало невозможно, – лампочка в люстре горела совсем слабо. Я бросил взгляд на зеркало. В нем отражались потолок и карниз над окном. Никаких посторонних картин не наблюдалось.

В тот день я не захватил с собой часов и понятия не имел, сколько прошло времени. Нарастающее волнение я успокаивал мыслью, что Хью вот-вот вернется. И вдруг… Совершенно неожиданно проснулся Сайрус: он встал в кресле, выгнув горбом спинку; глаза его горели в полумраке. Одним прыжком он оказался на каминной полке, и я, следя за ним, увидел, что отражение в зеркале становится тусклым и размытым. Сердце ухнуло. Я почувствовал, как мои волосы приподнялись словно бы от холодного ветра, который возник из ниоткуда. Нечто, чем бы оно ни было, приближалось.