В полночных звёздах правды нет. Избранное

Баллада о «Кламфердауне»

Первоначально баллада была написана для «Сент-Джеймс Газетт» в качестве откровенной пародии на письмо некоего корреспондента, который, судя по всему, полагал, что в будущем войну на море будут вести по старинным боевым правилам, установленным ещё при Нельсоне, включая взятие на абордаж и тому подобное. Случайным образом балладу с самого начала восприняли как серьёзный газетный отклик – и даже, если память мне не изменяет, положили на музыку, сделав из неё кантату. Сегодня, в отличие от всех прежних публикаций, я впервые раскрываю историю создания баллады.

(Редьярд Киплинг – в полном, каноническом собрании поэтических произведений, изданном в 1940 г., после его смерти.)Наш боевой корабль «Кламфердаун».Врага в Ла-Манше – разгромить и сжечь.В пространствах металлической утробыЗадраены все люки были, чтобыСолдат морской пехоты поберечь.Здесь в сотню тонн – орудья носовые,Здесь на корме – орудья в сотню тонн.Разбиты рёбра, смяты переборки,Ослабли скрепы, выбиты подпорки.Налево – брань, направо – смертный стон.Наш боевой корабль «Кламфердаун»,А лёгкий крейсер – неприятель наш.Он с пушкой Гочкиса, он с быстрым ходом,Во избежанье близких встреч с народом,Что сатану возьмёт на абордаж.Как на ученьях, словно по мишени,Враг начал бой с дистанции семь миль.Два точных залпа было в ходе боя.Орудье наше сникло носовое,Как лилия, которой свет немил.«Вон – плавится орудье носовое,Качается кораблик, словно пьян.На час, на два – затихнуть, оклематьсяИ наскоро, где можно, залататься».«Добро. Согласен», – молвил капитан.Дистанция – одна морская миля.Пальнул противник, как в утиный клин,И дёрнулось орудье, как на дыбе,И в кормовой бронированной глыбеМеханику заклинило… Ну, блин!«Пар поступает в башню кормовую.Там находиться – силы больше нет:Питающие трубы разорвало.Что делать, капитан?» – И прозвучало«Держитесь, сколько сможете», – в ответ.Наш боевой корабль «Кламфердаун»Внезапно развернулся. От врагов –Огонь и смерть. Лишь белый кит сразитьсяC акулой, что зовут «морской лисицей»,Так мог бы у полярных берегов.«Как часто здесь ни падают снаряды,Мы падаем здесь чаще, капитан.Но умирать, в глаза не видя смерти,Глаза врагов не видя в круговерти,Не в правилах у нас, у англичан!»«Мы прямо на противника дрейфуем,И я лишь попросить тебя могуОрудием, где пар невыносимый,В честь Англии, в честь родины любимой,В последний раз ударить по врагу!»Наш боевой корабль «Кламфердаун»Ударил храбро, словно древний кельт,Однако, пояс от кормы до носа –Без броневых щитов. Как от поноса,В стрельбе затрясся вражий «Норденфельдт».«В нас, капитан, палят неудержимо,И всё трудней удары отражать.Шрапнель врага в пустых отсеках рвётся:Весь уголь – вышел… Что нам остаётся?»И капитан ответил: «Так держать!»Наш боевой корабль «Кламфердаун»Закончил дрейф, отважен и упёрт.Замолкла навсегда орудий пара,И мы – в потоках крови, в клубах пара –Сошлись-таки с врагами борт о борт!«Нам, капитан, враги кричат “Сдавайтесь!”Вам – сдать ваш кортик». – «Нет, каков кураж!Желают стали? Стали здесь до чёрта!Сцепляемся вдоль вражеского бортаИ – сабли вон – идём на абордаж!»Наш боевой корабль «Кламфердаун»Исторг наверх четыреста солдат.Обварен всяк, но взор сверкает орлий,У каждого кипит проклятье в горле,У каждого в душе – кромешный ад.Очистили корабль от хозяев,Всем мольбам о пощаде вопреки.Все – голые по пояс, босоноги,И все в тот день сражались, словно боги,Как Нельсона сражались моряки.Ушёл над дно подбитый «Кламфердаун»,Ушёл на дно, но прежде взял реванш,Ушёл, подбитый, одержав победу,Ушёл к треске и к угрю-трупоедуИ не загромоздил собой Ла-Манш.Команда «Кламфердауна», – с победой!Таким парням – ни сгинуть, ни сгореть!Захвачен крейсер в мужественном споре,Соперник давний снова сброшен в море. –Так было – есть – так вечно будет впредь!1892

Крейсера

Мамаша – Фрегат, что в морской заварушке,Линкоры вела на британские пушки,И мы, её Дочки, спешим поскорееВрага навести на свои батареи.Мы служим приманкой, мы служим в конвое.Идём по ночам и берём за живое,Как шалые девки ретивого сорта,Что встретят матроса у каждого порта.Шпионки, мы в гонке за нашим клиентом.В финале – догнали и сдали моментом,И – в полную мощь бронированных грудей –Вступают хоралы британских орудий!На море купчина кручины не чает,Не чает, покуда сестёр не встречает.И мы окружаем его, легкоума,И груза лишаем без лишнего шума.Наш флот – что-то вроде разинутой пасти.Мы будим в противнике страсти-мордасти,И пасть замыкается грозно и разом,И поздно включать осторожность и разум!При этом, Фрегата проворные Дочки,Мы действуем живо и без проволочки:На берег одна с донесеньем несётся,Другая следить за врагом остаётся.Там – горы, долины и дождик унылый.Здесь – мы собираем наличные силы,Здесь – кружимся в танце всё снова и сноваНа плавной округлости шара земного.Слепит нас луна, что сверкает и блещет,Слепит нас волна, что бежит и трепещет,Но сходимся, сёстры, железной оравойВ стихии, кипящей и слева, и справа.Как девушки, ждущие выход невесты,Смеются, разносят последние вести,Так рядом со смертью друг дружке мы вторим,И каждая каждой сигналит над морем:«Что видишь? Сигналы иль молний разряды?Что слышишь? Гром Божий иль гром канонады?Что – что опознала? Тяжёлые тучиИль дым над армадой – враждебной, могучей?»Врагу постоянно мы путаем карты,Туманны-обманны здесь финиши-старты,Но по окончании наших прелюдийВступают хоралы британских орудий!Кончается мир – веселеют ребята:Законы, над нами висевшие, сняты.И в водах прибрежных, и в море открытомНет удержу нам, Дочерям знаменитым!1899