В полночных звёздах правды нет. Избранное

Князь-владыка Колазаяорден захотел в петлицу.Он тюрьму возвёл для краяи прекрасную больницу.А потом для влаги свежейон построил водостоки.И решил народ-невежа,что рехнулся он жестоко.Только клерки англичанеоценили измененья,Предложив радже – старанье,эрудицию, уменье.Толковали пылко, многоо прекрасных перспективах,И железная дорогав планах грезилась ретивых.Все таможенные сборыкнязь скостил наполовину.Он чиновничьи раздорыподавил с отвагой львиной.Стал ценить за прилежаньеи за сметливость – и следомОн уменьшил содержаньегенералам-дармоедам.И со злобой, но с оглядкойстали жить в кругах чиновных.За поборы и за взяткикнязь велел казнить виновных.Так расправился владыкас прежним бытом Колазая,И награды превеликойстал он ждать к исходу мая.Май настал, и рассчиталасьс князем щедрая Европа,И звезда ему досталась –«ЖОлотая антилоПА».Что владыка сделал дале,колазайцы и донынеНе расскажут без печали,не расскажут без унынья.Князь без долгих разговоровсбор таможенный удвоилИ продажных крючкотвороввпредь уже не беспокоил.Вновь поборы без границы,водостоки в запустенье,И вчерашняя больницастала собственною тенью.Князь-владыка, как бывало,щедро отсыпает злато,Дармоеда генералаублажая, как когда-то.Князь-владыка Колазая«симпкин» пьёт и видит счастьеВ том, чтоб жить, не помышляяо награде высшей власти!

Нравственный кодекс

Чтоб вы правдивой не сочлиИсторию мою,Скажу вам честно: это всё –Заведомая ложь.Жену оставил юный Джонс,едва успев жениться.Хуррýмский край позвал его,афганская граница.Джонс гелиографи́стом был.[2]Супругу до разлукиОн связи выучил, начавс азов своей науки.И ум его к её краселетел не наудачу:Сам Аполлóн курировалприём и передачу.С утра до вечера с горысигналил Джонс приветы,К которым присовокуплялразумные советы.Сигналил он: опасна лестьармейской молодёжиИ генералов, что, увы,сластолюбивы тоже,Из коих слаще всех поётковарные руладыПроклятый Бэнгз (сей генерал –герой моей баллады).Скакал со штабом Бэнгз. Глядит,с горы, как сумасшедший,В долину гелиограф шлётдепешу за депешей.Да что там, Господи, стряслось? –Чума? Пожар? Восстанье?И Бэнгз со штабом стал читатьвоздушные посланья.«Ко-тё-нок мой род-ной…». Ого!Да что он, «под парáми»?Какой «котёнок» может бытьв служебной телеграмме?Тире – две точки – вновь тире…«Лю-бовь мо-я…». Проклятье!И кто с горы всю эту чушьнесёт, хотел бы знать я!»Дубина адъютант молчит,а штаб глядит с ухмылкой,Внося в блокноты всё, что Джонсс горы сигналит пылко:«Голубка, с Бэнгзом проводитьне смей ни дня, ни часа;На пограничье не найтиопасней ловеласа!»Как ни была б Любовь слепа,но люди-то ведь зрячи.Передаёт супруге Джонс,ревнивый и горячий,Пикантные подробностииз генеральской жизни.Все точки и тире полныжестокой укоризны.Дубина адъютант молчит,а штаб гладит с ухмылкой,Как багровеет Бэнгз от щёкдо бритого затылка.Но хладнокровно молвил Бэнгзсопровождавшим: «Еду!Кру-гом! За мною! Рысью – марш!Здесь – частная беседа».Заметить надобно, что Бэнгзбыл человеком чести:Он Джонса юного не сталпреследовать из мести.Но Бэнгз достойный прогремелдо самого Мадраса:«На пограничье не найтиопасней ловеласа!»

Моя соперница

Я на концерте, на балуКраснею, смущена,И потому сижу в углу,Одна, всегда одна.Не мне, а Ей стихи печётВосторженный поэт.Ей сорок девять, Ей – почёт,Не мне – в семнадцать лет.Всегда стеснительна до слёз,Я прячу робкий взгляд,Краснею от корней волос,До носа и до пят.Но с алой щёчки ГоспожаПохитила мой цвет,И в сорок девять так свежа,Как я – в семнадцать лет!Ах, мне бы так – прийти и взять,Да где уж! Я – молчу.Мне двух словечек не связать,И как я ни хочу,Но, как Она, не пошучу,Не позабавлю свет.Всё в сорок девять по плечу,Но – не в семнадцать лет!Она постарше матерейЮнцов, которым деньТолпиться у Её дверейНисколечко не лень.За экипажем ГоспожиОни помчатся вслед,А за моим – так ни души…Ведь мне – семнадцать лет!А если скачет на коне,На Мэлл[3] – сплошной парад.И тут не помогает мнеИ лучший мой наряд.И никуда не пригласятМеня на вечер, нет.Ведь Госпоже – под пятьдесят,А мне – семнадцать лет!Она зовёт меня «Жужу»,«Милашка», «нежный друг»,И вечно в тень я ухожу.И мне достался вдругНедавно от Её щедротЖених – столетний дед.Красавчик – Ей, а мне – урод:А мне – семнадцать лет!И я мечтаю, чуть дыша,О том, как в свой черёдСвоё отшутит Госпожа,Отпляшет, отпоёт.Тогда на бодром скакунеПромчусь в кругу друзей,И будет сорок девять мне,За восемьдесят – Ей!вернуться

2

Гелиографист – связист, работающий на гелиографе – солнечном телеграфе, передающем сигналы посредством зеркал. – Здесь и далее все примечания, кроме особо оговоренных, принадлежат переводчику.

вернуться

3

Пэ́лл-Мэлл – улица в центральной части Лондона.