В полночных звёздах правды нет. Избранное

Со Сциндией – в Дели

Случилось это более ста лет назад. Потерпев поражение в великой битве недалеко от Дели, индийский князь проскакал пятьдесят миль, везя на луке седла простую девушку, которая любила его и делила с ним все тяготы походной жизни. Он потерял девушку, когда спасение было уже близко. Кавалерист из Маратты рассказал такую историю:

Кто пировал, того венок в ту ночь увял, поблек,И цвет шафрана в знак беды покрыл шарфы и руки,Когда мы мчались в Панипут, где ждал нас наглый Млек,Когда мы, царство потеряв, ушли оттуда в муке.И трижды тридцать тысяч нас прошли джамнийский брод –На дамаджийских скакунах богатыри из Бхао –Декан враждебный не пресек наш мужественный родИ не извёл предатель нас, проклятый Мультар Рао!И трижды тридцать тысяч нас вошли в густой туман.И визг, и вопли раковин взнеслись над полем брани.За бороду схватили мы Бховани вражий стан,И смыл наш яростный поток с лица земли Бховани!И дети Бхоста полегли от наших длинных пик,Рохиллы чёрные неслись, как скот, от нас гурьбою.От нашей тысячи одной презренный враг поник,А Мультар Рао с десятью оставил поле боя!И вынуть саблю – нету сил, ударить – нету сил:Плечо в плечо и грудь на грудь сошлись мы тесной кучей.Наш пеший горец и коней, и всадников разил,И павших на сырой земле давил наш вал могучий.Налево грохотал мушкет, как водный водопад,Направо лес кровавых пик восхода был кровавей.И снизу кровь, и сверху вниз – Апсáров скорбный взгляд,Что подбирали тех, кто пал в позоре или славе.И видел я огонь и дым, и видел Бхао стяг,И слышал тщетный крик, – увы, то звал один из Бхао:«О, Ананд Рао Нимбалкхур, скачи, теснит нас враг!Верни всех тех, кого увёл проклятый Мультар Рао!»Когда осенние дожди в истоках Джамны льют,Тогда песчаный перекат с пути сметают волны.Враги прорвались через нас, как через цепь запруд,Но броды Джамны в этот день их кровью были полны.Я рядом с Сциндией скакал, – куда мой господин.Туда и я; за нами вслед – вся конница Халькара.И были все у нас вожди убиты, как один,Кинжалы Северных Племён нас истребляли яро.Я рядом с Сциндией скакал – стекала кровь с копья –Вдруг вижу: девушка бежит, бежит наперерез намИ к Сциндии припала, и – кричит: «Любовь моя!» –Я еле-еле их прикрыть успел щитом железным.(Её в лесу зачаровал он много лет назад,Приворожив её к воде, что принял от неё же.Простой охотницей она была, как говорят.Зачем, имея двадцать жён, он взял Лалун, о Боже!)И дух смутился в нём. Её он сзади привязал,И вновь мы в Дели понеслись, дерясь неутомимо.Отряд от гибели, как тень, счастливо ускользал.Из Панипута мчались мы – и были не одни мы.Но Лутуф-Уллах Попульзай нам не давал уйти.Отродье Севера, к Лалун пылал он дикой страстью.Я был готов затеять бой, закрыть ему пути.«Нет!» – крикнул Сциндия, и я послушался – к несчастью.За лигой лига – наглый вор маячил за спиной –За лигой лига – белый путь под белой кобылицей –За лигой лига – быстр, как Смерть, – за ними и за мной –Летел, как Время, что века продлилось и продлится.И жаркий полдень око впил в постыдный наш побег.Шакалий хохот, волчий вой вторгались в наши уши.И враг, как коршун, был готов кружить хоть целый век,И пали сумерки, и страх мою наполнил душу.Я молвил: «Ждёт тебя народ. Забудь её любовь.Поверь, при первом свете дня её любовь убудет.Подрежь верёвки и вдвоём с тобой поскачем вновь».А Князь в ответ: «Моих Цариц она Царицей будет!Из всех, кто ест мой хлеб, она одна пошла за мной.Корона – ей, за то, что в бой за мной пошла по следу.Один позор я пережил, зачем позор двойной?Достигнем Дели – рухни всё – я одержал победу!»Кобыла белая под ним шаталась всё сильней.Взошёл вечерний дым печной и опустился ниже.А Попульзай не отставал – мы шпорили коней –И близко Дели был от нас, но враг был трижды ближе!Был Дели близко, и Лалун шепнула: «Господин,Убей меня – скачи один – хромает кобылица!»Он крикнул: «Нет!» Она опять: «Скачи, скачи один!»И отвязалась от седла, и выпорхнула птицей!Кобылу Князь остановил, кобыла в мыле вся,И в пене рот, и хрип, и стон, и силы на пределе.И Господин мой, ей удар смертельный нанеся,Решил хоть пешим бой принять, почти достигнув Дели.Но боги милостивы. Князь лежал под скакуном,Когда услышал крик Лалун, и еле внял он крику.Любовь и битва перед ним мелькнули кратким сном,И тьма ему закрыла взор – и я увёз Владыку.1890

Голубка из Дáкки[11]

Голубка, получив свободу,на башню Рáджи прилетелаИз жаркой битвы, где индусыразбили силы мусульман,И горе, охватив столицу,не знало меры и предела:Увы, почтовая голубка,увы, голубка-голубица,Ты принесла на белых крыльяхсмятенье, слёзы и обман!Скакал великий Рáджа Дáкки,скакал под городской стеною.Он положил на грудь голубку,он был задумчив и суров:«Коль без меня она вернётся,восплачьте: кончено со мною!Гуль-гуль, почтовая голубка,гуль-гуль, голубка-голубица!»И он прижал голубку к сердцуи двинул войско на врагов.И, уходя, сказал он: «Крепостьи мой дворец тогда сожгите.Враг ничего унесть не должениз озверевшего огня.И вы, мои княгини, лягтеи в жадном пламени усните,Когда почтовая голубка,когда голубка-голубицаПрисядет на стене дворцовой,вернувшись в Дáкку без меня!»И в битве жаркой беспощаднойон отстоял свои границы,Прогнал он северных соседей,прогнал за край своей земли.Потом, разгорячённый боем,у брода он присел напиться.И тут почтовая голубка,его голубка-голубица,О доме вспомнила, которыйостался где-то там вдали.О доме вспомнила далёком,и в небеса вспорхнула птица,И Рáджа звал, но не дозвался,и улетела с глаз долой.И вот на утренней зарницевлетела в славную столицу, –Увы, почтовая голубка,увы, голубка-голубица, –Без Рáджи в Дáкку воротиласьи всех убила вестью злой!И, как велел великий Раджа,уснули царственные жёны,Уснули в пламени, объявшемпокои старого дворца,Предпочитая смерть насильюи честь храня непрокажённой.Меж тем почтовая голубка,меж тем голубка-голубицаВ дыму пожара ворковала,любовно пестуя птенца!И поскакал властитель Даккивослед за вестницей проворной,И был впервые после битвывеликий страх в его глазах,И, наконец, дворец увидел,и был дворец пустой и чёрный…Меж тем почтовая голубка,меж тем голубка-голубицаНад бедным Раджей одинококружилась в чистых небесах.Итак, почтовая голубкана башню Раджи прилетелаИз жаркой битвы, где индусыразбили силы мусульман,И горе, охватив столицу,не знало меры и предела.Причина – в птичке-невеличке,что принесла большой обман.Увы, почтовая голубка,увы, голубка-голубица! –Пресекся Раджи род старинный…Скорбит о Дакке Хиндустан…1892вернуться

11

Сюжетом для этого стихотворения послужил следующий отрывок из книги Джона Локвуда Киплинга, отца поэта (1837–1911), «Животное и человек в Индии» (1891).

«В одной бенгальской легенде рассказывается о печальной судьбе индийского рáджи, последнего из своей династии, на которого напали захватчики-мусульмане. Он храбро выступил против них и взял с собой голубку, условившись с родными и близкими, что если голубка вернётся во дворец, это будет означать поражение рáджи, и тогда семья должна будет предать себя смерти, а родовое гнездо – огню. Он одержал победу. Но когда он наклонился, чтобы после тягот битвы напиться речной воды, птица вырвалась на свободу и улетела домой. Рáджа поспешил за ней, однако успел лишь в отчаянии броситься в погребальный костёр, что ко времени его возвращения всё ещё горел жарким огнём».