Одарённая

Последним вошел Валериан, видимо решил понаблюдать за сценой перевоспитания населения.

— Дорогие мои, я собрала Вас сегодня, — я подошла к Свэлу и передала ему аккуратно девочку, пока между делом остужала молоко, помешивая в миске. Он удивленно распахнул глаза, но промолчал, — с целью внесения ясности. Итак, приступим.

Наступила гробовая тишина. Воздух немного искрил. Все были в ожидании моей пламенной речи.

— Во — первых, я соболезную вам по потере вашей хозяйки, мне очень жаль. Лично ее не знала. Но знаю как тяжело терять близких, — я оглядела народ, они внимали. Что ж, внимание привлекла, — Во вторых, у нас кадровая перестановка, но сначала давайте знакомиться, с некоторыми я уже знакома, сейчас решим что будем делать дальше.

Вперед вышла нянька.

— Меня зовут Нелли Борнам, я служу этому дому более ста лет. Я вырастила два поколения хозяев и сейчас воспитываю ребенка нашего доброго лаэрда.

Она была горделива и мне это не понравилось. Совсем.

— Как зовут малютку?

— Лаэрд не дал ребенку имени, — она безразлично пожала плечами.

Этим все сказано. Я подула на молоко в ложке пробуя. Отлично. Тёпленькое.

— Как вы ее называете?

Женщина посмотрела на меня словно на умалишенную. Понятно

— Я не имею право называть ребенка никак, пока ему не дадут имени.

— Что ж Вы заладили ребенок… ребенок? Это девочка, малышка, крошка… В Вас нет ни капли привязанности, ни любви, ни ласки. Вы изжили себя. Возможно это профессиональное выгорание. Вы уволены!

Глава 7

Если бы взгляд мог испепелять, то я бы горела как Масленица в воскресный полдень. Уже бывшая няня метала молнии в мою сторону. А что я могла поделать? Бороться с вселенской несправедливостью мое хобби, феячу я по выходным, шастая по параллельным мирам.

Лакей поспешил вывести ее из кухни.

— Теперь, когда мы решили этот вопрос. Я хочу обратиться к Вам, Гикори. Вы были горничной хозяйки, так? — мой голос был суровым. Она кивнула, — Тогда скажите, как она хотела назвать ребенка? Были ли какие — то предположения? Предпочтения? Может она и хозяин обсуждали этот вопрос?

Девушка замялась. Словно хотела сказать, но боялась. Пусть не заливает, слуги всегда в курсе всех последних новостей, уж я то знаю — смотрю сериалы.

Я подошла и взяла ее за руку словно ободряя.

— Они обсуждали… Но только имя мальчика. Должен был быть сын… Они надеялись, точнее были уверены…

О, как! Мужик хотел наследника, понимаю. Мужики, они и в Африке мужики. Вот, вероятно не реализовав свой запрос на пацана и озлобился и пустился во все тяжкие.

— Как они хотели его назвать?

Коллектив начал озираться друг на друга, но вперед выступила экономка.

— Не дело обсуждать дела лаэрдов.

Я подняла руку призывая ее замолчать.

— Моран, прошу Вас, — вступился секретарь.

А мне этот парень начинает нравиться. Он, конечно, выглядел странно и старомодно, но в целом хороший малый.

— Его хотели назвать Киран.

— Значит назовем девочку Кира.

Я посмотрела на Валериана. Он улыбался, словно гордился мной и моим решением.

Но вот в одобрении отца я очень сильно сомневалась. Но мне нестрашно

Кирочка завозилась на руках у ректора. Начала кряхтеть. Это было так мило. Лицо мужчины передавало неописуемую гамму чувств и эмоций. Здесь был и страх, и удивление, и умиление, и любопытство… Но кое-что еще я ощутила… Это была тоска. Наш доблестный друг семьи хотел детей. Занятно.

— Чего она хочет? — смешно улыбаясь спросил меня он.

— Кушать, очевидно. У них в таком возрасте две заботы. Поесть и поспать, — вмешался лесс Ромерсон.

— У Вас есть дети? — уточнила.

Он смутился и отвел взгляд.

— Нет, лесса, детей у меня нет, но куча племянников и племянниц. Я младший в семье и было время присматривал за толпой малышей.

Его улыбка заряжала энергией, и она была искренней. Чувствовалось, что он действительно любит детей. Это не просто слова. Это правда.

— Лесс Ромерсон, подскажите, с высоты своего опыта, как нам лучше поступить с Кирюшей?

— Не могу знать. Но я думаю, что Ваше доброе сердце подскажет.

Ага, будем надеяться.

— Тогда, я хочу уточнить следующее, у кого есть знакомые добровольцы на новую открывшуюся вакансию няни?

Все молчали. Я дала время подумать до завтрашнего завтрака, возможно есть у кого — то родственницы, желающие подработать.

— И последнее, Гикори, ты пока будешь помогать мне ухаживать за малюткой.

Девушка побледнела, но кивнула. Главное говорить четко и уверенно.

Остаток дня мы провели в кормлениях и сменах пеленок малышки.

Вечером убаюкал ее наш котик, своим мурчанием, а я отправилась на поиски Валериана.

— Мурзик, охраняй!

Исследования замка заняли немного времени. Почти сразу я нашла картинную галерею. Здесь было изображено несколько поколений владельцев. На последней картине была нарисована прекрасная девушка. Художник, я уверена, был влюблен в нее. Модель стояла полубоком. Ее красивые волосы каскадом спадали на спину до поясницы и были перехвачены красной лентой. Синее платье подчеркивало фигуру и придавало царственный вид. Глаза сияли словно два алмаза. Их свет согревал сквозь слой краски на полотне.

— Красивая. — Восхитилась я.

— Бесспорно, — согласился Свэл.

Наше уединение было нарушено шаркающими звуками шагов хозяина замка.

Я посмотрела на него. Им бы быть вместе, любить друг друга, дочь растить…

Всегда могла чувствовать людей. Их беды, горести и радости. Но не в этом случае. От Дирана Дрогора веяло пустотой. Просто непроглядная бездна.

В помещении моментально стало холодно. У меня даже замерзли пальцы…

— Надсмехаетесь над моим горем? — закричал он, размахивая графином.

Такие выпады лучше всего проигнорировать. Я закрыла глаза и начала считать.

Один. Два. Три…

Валериан старался изо всех сил вразумить друга. Он старался вывести его, но тот сопротивлялся и выкрикивал ругательства.

А меня накрыло.

— Какого чёрта Вы творите? Ваша супруга лежит там, под слоем камня, а Вы…? Вам не стыдно? Там, единственная частица, которая осталась после нее, а Вам нет и дела до нее! Вы просто потерянный человек!

— Человек ли?! — закричал он.

Воздух наэлектризовался и заметно потеплел. Я бы сказала, что разгорячился. Свэл стал медленно отступать назад, жестом показывая, чтобы я следовала его примеру, но я не из робкого десятка.

— Да как ты смеешь?! Что ты понимаешь? Ты знаешь что такое лишиться семьи? Ты понимаешь, что такое просыпаться в одиночестве?

Еще чуть и из ушей повалит пар.

Но сквозь это бешенство я заметила скорбь. Вот они живые чувства. Вот он вариант прорваться к его сердцу.

— Знаю! У тебя есть семья! У тебя есть дочь. А я знаю, что такое, когда у тебя никого и ничего нет. Давай, я покажу тебе…

Не знаю, зачем я все это кричала ему в ответ, наступая на него шаг за шагом.

Он сделал пару шагов назад, пятясь, но в какой — то момент просто замер.

Его глаза пылали каким-то нехорошим огнем. Вертикальный зрачок пропал, а вот язычки пламени, зарождающиеся где-то глубоко в душе вспыхнули и готовы были вырваться наружу и поглотить меня. Он был в гневе. Это хорошо.

Он стоял совсем близко. Жар его тела можно было почувствовать сквозь одежду.

Не знаю, что во мне перемкнуло, но так отчаянно захотелось его обнять, пожалеть. Заслуживал ли он этого? Не знаю, но чувствую, что каждый человек заслуживает прощения и…

Руки не слушались меня и потянулись сами к нему.

Он стоял не шевелясь. Наверное, не ожидал такой наглости от меня, поэтому просто замер.

Сердце глухо стучало.

В миг, когда мои дрожащие пальцы коснулись его щеки что-то произошло. Это было сродни бешеному вихрю, что пронеслась по моему телу. Это было и приятно и страшно. Внутри что-то обожгло самое сердце. Воздух выбило из моих лёгких, будто бы от удара. В глазах потемнело и сознание начало мерцать, как у старой киноплёнки. Что это?