Деловое соглашение

Поглощенная этими чувствами, я сидела на матах, прижав ноги к груди и оперевшись спиной о стену. Руки вновь предательски задрожали. Отец в больнице. Он не стал сообщать мне. Не хотел «беспокоить». Эти слова до сих пор эхом звучали в голове. Ему стало плохо еще вчера, и только сегодня он пришел в себя. Папа потерял сознание на улице, поэтому смог получить помощь. Но если бы он был дома…один… Осознание возможных событий, того, что я могла уже потерять его, доводило до полуобморочного состояния. Последнее время он часто упоминал о преследующих его болях в теле и усталости, но списывал их на возраст. А лихорадку и кровоподтеки — на простуду и неуклюжесть.

Даже думать об этом было больно, казалось, еще немного и я сойду с ума. Хотелось кричать, швырять все вокруг, ругать отца, за его невнимательность к своему здоровью, себя, за то, что оставила его и не навещала последние месяцы. Хотелось выбежать на улицу и вопить в лицо каждому прохожему о несправедливости, жестокости этой жизни. Почему они спокойно идут по своим делам? Пусть знают о горе ни в чем не повинного мужчины, в одиночку растившего свою дочь, всю жизнь живущего в бедности и с трудом сводившего концы с концами. За все страдания, все с достоинством вынесенные испытания и трудности судьба наградила его сполна. Лейкемией.

Операция по пересадке костного мозга стоила бешеных денег. Единственное, чем я была в состоянии помочь — это сдать себя на органы. Что, к сожалению, незаконно.

Завтра я иду писать заявление на увольнение. Вломлюсь в кабинет к Алексею, мне не до его игр. Мой долг — быть рядом с отцом.

Глава 20

Не успела я войти в двери офиса, как секретарь Виктория выбежала на встречу:

— Доброе утро, Екатерина. Алексей Александрович ждет вас в кабинете, попросил передать, — она мило улыбнулась и указала ладонью в сторону закрытой двери директора компании.

— Отлично, — пробурчала я и затопала в указанном направлении.

Распахнув дверь, я застала его, сидящего за столом в задумчивой позе. Завидев меня, он подскочил и произнес дружелюбное приветствие. В глазах его улавливались оттенки беспокойства и замешательства, вызванные то ли моим потрепанным от бессонной ночи видом, то ли отсутствием реакции на раскрывшийся с его стороны обман, а может и тем и другим.

Я устало села на стул напротив и шумно выдохнула воздух. Руки предательски задрожали от проницательного взгляда этого мужчины, изучающего и проникающего прямо в душу. Мне даже показалось — как я знала все о его обмане, так и он знал о том, что случилось у меня. И теперь мы оба сиди друг напротив друга, словно голые.

— Вы хотели меня видеть? — наконец произнесла я. Голос предательски дрогнул. Алексей дернулся, но воздержался от комментариев. Я же прикусила губу, чтобы не расплакаться.

— Да. У меня к вам деловое предложение. Но сначала позволите задать личный вопрос? — он посмотрел на меня своими карими глазами.

— Нет. Ближе к делу, — отчеканила я, заламывая пальцы на руках. Я пришла сюда не для того, чтобы болтать по душам с человеком, обманывавшим меня.

— Вы так беспокоитесь из-за жилья? На вас совсем лица нет, — в его голосе слышалась искренняя тревога, что немало удивило меня.

— Какого жилья? — не поняла я. Но уже через секунду додумалась. — Откуда вы знаете?

— Это не важно. Я могу помочь вам, — начал, было, он. Но я прервала:

— С чего бы? Вообще, я не для того сижу здесь. Знаете, я сама собиралась прийти к вам сегодня. Чтобы написать заявление об увольнении, — протараторила я как можно быстрее, чтобы вновь закрыть рот и прикусить губу, в попытке сдержать постоянно накатывающие рыдания.

— Но, почему? — на лице Алексея отобразилось неподдельное удивление, брови изогнулись и сошлись на переносице, а уголки губ опустились.

— По личным причинам. Можно мне просто получит бланк и вашу подпись, без лишних вопросов? — с вызовом посмотрела я, начиная терять терпение. Мой отец умирает, а я трачу время на болтовню с этим придурком.

— Нет, — отрезал он, вставая и подходя к окну. По его напряженной спине я поняла — он тоже злиться. Но почему?

— Тогда я обращусь к Виктории, пусть распечатает форму заявления, — я начал подниматься.

— Сядьте на место, — ледяным тоном сказал Алексей, возвращаясь к столу. Никогда раньше он еще не говорил со мной в такой манере, поэтому я не посмела шелохнуться, оторопев.

В кабинете воцарилось гробовое молчание, было слышно, как тикают часы на стене и как Алексей усердно старается выровнять сбившееся от злости дыхание.

— Давайте так. Вы получите свое заявление, подпись и вообще что угодно, но сначала выслушаете, что я скажу. Идет?

— Идет, — пискнула я сорвавшимся от неожиданности голосом.

— Я прошу вас выйти за меня замуж, — произнес он.

— Чтооо?? — мои глаза полезли на лоб, а рот раскрылся, образовав четкое очертание буквы «о». Это уж точно не то, что я ожидала услышать от своего босса под прикрытием. Я часто заморгала, смотря прямо на него, ожидая улыбки или подкола, но Алексей сидел с самым серьезным выражением лица, которое я когда-либо у него видела, и смотрел на меня во все глаза, словно дырку собирался просверлить. Увидев мое ошарашенное состояние, открывающийся и закрывающийся как у рыбы на суше рот, он решил-таки избавить меня от страданий и продолжил.

— Дело в том, что…

И рассказал. Рассказал все. О том, что на мели, о своей тетушке и ее наследстве, о родне, потирающей руки в ожидании, о завещании и его маленьком нюансе. Завершив монолог, он откинулся на спинку стула с выражением лица похожим на то, какое бывает у подсудимых, ожидающих вынесения решения.

— Тааак, — протянула я в абсолютном замешательстве. — И в чем предложение, о котором вы говорили в начале.

— Я предлагаю вам не просто выйти за меня, а заключить деловое соглашение, из которого пользу извлечем мы оба. Я — получу деньги и спасу свой бизнес. Вы — получите крышу над головой.

— Мне не нужна крыша над головой. Мне нужны деньги. Много денег, — выпалила я и расплакалась. До безумия не хотелось показывать свою слабость, рыдать прямо на глазах у этого чужого для меня человека, но под гнетом всего, навалившегося в один момент, давящего, угнетающего и тянущего на дно, я просто не сдержалась.

Неожиданно для себя самого, а для меня тем более, Алексей вскочил с кресла и подошел. Присел на корточки, отцепил мои руки, закрывающие лицо, и глядя в глаза спросил:

— Катя, что случилось?

Глава 21

Теперь я понял, почему она была так расстроена в тот день, и почему выглядела такой разбитой сегодня. Все было не так просто, как я думал. И теперь, со своим нелепым предложением, когда в ее жизни твориться подобное, я чувствовал себя самым глупым и бестактным человеком на планете.

Она взяла из моих рук чашку со свежезаваренным чаем и обхватила ее двумя руками. Сделала глоток, другой, третий и, наконец, пришла в себя, после пролитых слез. Я стоял рядом, как истукан, не зная, чем еще могу помочь, кроме как своим присутствием и заботой.

Да, мне нравилась эта девушка, пора признаться самому себе. Не понимаю чем, но она покорила с первого взгляда, с первого слова. Хоть это и была грубость.

«Лучше себе помоги. Зрение проверь, например», — услышал я в своей голове так отчетливо, словно это было вчера. И невольно улыбнулся. Такая колючая, она все равно продолжала манить. Вызывала желание обнять, даже ценой собственной жизни. Я готов был умереть, напоровшись на ее шипы, только бы на секунду оказаться рядом.

— Итак, — нарушила она царившее молчание. — Следует сразу обозначить все условия.

— Условия? — не понял я. — Погодите. Вы согласны? — теперь моя очередь была раскрыть рот от удивления. Но быстро взяв себя в руки, я вернулся в кресло и, сложив руки на груди, кивнул:

— Продолжайте.

— Раз мы заключаем деловое соглашение, то, как две ответственные стороны, должны обговорить все нюансы. Желательно в письменном виде, с подписями и заверением нотариуса, — невозмутимо сказала Екатерина. Ни следа не осталось от той хрупкой девушки, что расплакалась от нахлынувших проблем. Лишь ее припухшие красные глаза подтверждали тот факт, что мне не померещились события минувшего часа.