Столкнувшийся (ЛП)

— У тебя никогда не было шансов. Одного взгляда на меня было достаточно, чтобы она пропала. Нам нужно было дождаться её совершеннолетия, — говорит мой брат через плечо, убегая наверх.

Йоханна посылает мне колеблющуюся улыбку.

— Жаль, что ты был в моей жесткой френдзоне все эти годы. Кто бы мог устоять перед капитаном хоккейной команды?

— Я надеялся, что ты, президент Клуба Объединенных Наций, могла бы устоять, но теперь ты беременна отпрыском моего брата. Я думал, ты захочешь меня за мое остроумие, а не Лукаса за его мускулы.

— Я ведь ординатор нейрохирургии… — Лукас осторожно спускается по лестнице, в одной руке — спящая Элиза, в другой — сумка для девочек.

— Мне очень не нравится, как вы двое теперь на меня ополчились. Раньше все было наоборот, пока Йоханне не исполнилось восемнадцать. — Я скрещиваю руки на груди.

— Не будь таким. Посмотри на себя, большой плохой гонщик Формулы-1, который недавно выиграл свой первый Чемпионат Мира. В конце концов, ты променял книги на мускулы. — Йоханна притягивает меня к себе, чтобы обнять. Ее выпуклый живот мешает, но она обхватывает меня, обдавая ароматом розы.

— Я никогда не обменивал книги, — насмехаюсь я. — Единственное, что изменилось, это то, что девушки больше не встречают меня в библиотеке.

— Я очень надеюсь, что ты скоро остепенишься. Тебе не нужны девушки как грид гёрлз(прим. перев. девушки, которые на мото и автогонках выводят пилотов на стартовые позиции), потому что они предпочитают тебя из-за имени, а не из-за твоего сердца. К тому же я не могу быть твоим единственным другом женского пола. Ты нуждаешься во внимании. — Она высунула язык, прежде чем направиться к входной двери.

— Что? С каких пор? Я впервые слышу об этом.

— Всегда, чувак. Всего несколько месяцев назад ты по пьяни написал Йоханне смс в три часа ночи с просьбой спеть тебе колыбельную, чтобы ты смог заснуть. Не то чтобы я жаловался, потому что твои звонки будят нас обоих. — Он довольно ухмыляется ей, могу ли я снова жить не видя это снова..

— Ладно, фу гадость. Прибереги свои похотливые глазки на следующий раз, когда захочешь сделать ее беременной. Надеюсь, вы оба знаете, что эти колыбельные — лучшее, что я слышу по дороге. Даже лучше, чем пит-лейн в день гонки.

У Йоханны ангельский голос и соответствующее пение. Я ничего не могу поделать с тем, как одиноко моей пьяной заднице по ночам, когда я провожу большую часть года в дороге с моей командой Формулы-1.

— Тебе действительно нужна девушка. Я не могу вечно быть твоей единственной лучшей подругой, — Йоханна смеется, а потом морщится, потирая живот.

— Хорошо. Вам двоим пора идти. — Я выхватываю Элизу из рук Лукаса.

— Ты купил автокресло, о котором я тебе говорил? — Мой брат смотрит на Элизу, пока я нежно покачиваю ее тело.

— Да, мамочка. Я даже позаботился о том, чтобы приехать на своем внедорожнике, потому что ты ненавидишь мой кабриолет.

Йоханна улыбается моему брату.

— Иногда мне хочется, чтобы у тебя был кабриолет.

— Они небезопасны, — ворчит Лукас, помогая Йоханне сесть в свой Land Rover. Каким-то образом за несколько лет он превратился из беззаботного парня в нового члена патруля безопасности. Все началось после того, как он женился на Йоханне, купил дом и сделал ее беременной. Кто бы мог подумать, что выбор горячей, тихой девушки в качестве партнера по лаборатории приведет к такому? Лукас должен поблагодарить меня за то, что я думал о своих гормонах и необходимости сдать биологию.

Я иду к своему внедорожнику, открываю дверь одной рукой, прежде чем усадить Элизу в ее автокресло. Розовое приспособление выглядит неуместно на фоне черного кожаного салона. Я вожусь с ремнями, прежде чем усадить ее, ее пухлое лицо и светлые волосы выглядят чертовски очаровательно.

Я нежно целую Элизу в лоб, прежде чем закрыть дверь.

Я поворачиваюсь к двум сияющим родителям.

— Встретимся в больнице, как только няня приедет к маме и папе.

— Ты самый лучший ублюдок. Увидимся, — Лукас машет рукой, прежде чем выехать со своей подъездной дорожки. Йоханна улыбается мне с пассажирского сиденья, она выглядит спокойной, несмотря на возможные часы боли, через которые ей предстоит пройти.

Я отвожу Элизу к няне, а затем спешу в больницу вместе с нашими родителями. Папа расслабляется в кресле в приемной, а мама вышагивает по комнате размером десять на восемь. Ее ботинки щелкают по полу, когда она попеременно смотрит на часы и косится на дверь.

Мои родители выглядят как дуэт Барби и Кена: светлые волосы и легкий загар кожи. Мама смотрит на меня своими серыми глазами шторма, в ее жесткой позе видна паника. Ее светлые волосы развеваются, когда она ходит взад-вперед в движении, которое никак не успокаивает ее, в то время как мой отец делает прямо противоположное, прислонившись головой к стене.

— Почему бы тебе не присесть? — я указываю на пустой стул рядом со мной.

— Я не хочу. Я ненавижу эту часть ожидания, потому что я хочу обнять Каю и уже вдыхать свежий запах ребенка, — она закрывает глаза и улыбается.

— Ты говоришь как серийный убийца. — Мой комментарий заставляет ее открыть глаза. Папа смеется до кашля.

Мама смотрит на отца.

— Не поощряй его шутки. Это ты виноват в том, как он со мной разговаривает.

— Кто-то должен был научить его чувству юмора. — Папа ухмыляется, его голубые глаза блестят под флуоресцентными лампами.

Моя мама борется с улыбкой. После еще нескольких минут ходьбы она садится рядом со мной и тянет мою руку к себе на колени, как будто я ребенок, а не двадцатишестилетний парень.

— Помнишь, как мы пытались устроить выпускной для Йоханны и тебя?

— Как я могу забыть. Лукас чуть не надрал мне задницу из-за этого.

С лужайкой перед домом моих родителей связано несколько приятных воспоминаний, включая предложение Лукаса на том же месте, где он тогда ударил меня по лицу за несколько лет до этого.

— Это был момент, когда я поняла, что они влюбятся друг в друга. Они были как в кино: умный спортсмен и застенчивая девушка. Он просто тянул время.

— Ты смотришь слишком много романтических фильмов, — я качаю головой.

Моя мама во всем ищет сказочный конец, потому что она безнадежный романтик, который нашел любовь всей своей жизни в двадцать два года. Лукас следовал ее любовным советам до конца, пока я плыл по течению, не стремясь к чему-то большему в данный момент.

Слова Йоханны, сказанные ранее, витают вокруг меня. Неужели я прилипчив, потому что мне не с кем поделиться своими переживаниями? Я не хочу, чтобы меня считали нуждающимся во вниманием. Что такое несколько пьяных звонков в великой схеме вещей? Некоторые люди переписываются с бывшими, а я звоню друзьям, и это не совсем недостаток характера.

Кожа вокруг ее серых глаз морщится, когда она улыбается мне.

— Если бы не эти фильмы, я, возможно, никогда бы не дала твоему отцу шанс.

На этот раз я действительно смеюсь.

— Вы, ребята, должны оплачивать мою терапию, потому что у психолога будет целый день на это дерьмо.

Мы сидим, кажется, несколько часов. В отличие от дебюта Элизы, у Лукаса нет времени, чтобы выйти и сообщить нам новости. Я играю на своем телефоне, чтобы скоротать время. Минута за минутой проходит, а медсестра не выходит, и нам совершенно не на что ориентироваться, пока мы ждем. Любопытство заставляет всех нас напрячься в ожидании нового члена семьи.

В приемную вбегает медсестра и подтверждает, что мы — семья Зандер.

— Планы изменились. Йоханну срочно отправили в операционную из-за некоторых медицинских осложнений. У нас не так много информации, но кто-нибудь вернется и скажет вам, как только у нас появятся новые новости.

— О Боже. Надеюсь, ничего серьезного, — моя мама возобновила свой шаг, бросив книгу на стул.

— Я уверен, что врачи знают, что делают. — Дрожащие глаза моего отца не соответствуют успокаивающему тону его голоса.

— Элиза родилась естественным путем. Почему кесарево сечение для этого ребенка? — моя мама останавливается, прижимая руку к груди, как будто это движение может успокоить ее колотящееся сердце.