Страница 56 из 77
Наконец, мы спустились на первый этаж, где располагалась приемная, и к нам подвели невысокого щуплого мужчину в приличном классическом костюме. Градоначальник при виде его сразу же представил мне заместителя Бондаря.
— Хмелев Тимур Геннадьевич, заместитель начальника коммунальной службы Красноярского княжества по хозяйственной части, — произнес Нестор Петрович, и я кивнул подошедшему к нам человеку.
— Поздравляю вас, Тимур Геннадьевич, — сказал я. — С этого момента вы — временно исполняющий обязанности главы коммунальной службы Красноярского княжества. Если, конечно, не хотите отказаться от возложенных на вас обязанностей.
Хмелев достал из внутреннего кармана футляр с очками и, нервно протерев стекла, надел их на нос. Глядя на меня чуть подслеповато, царский человек поклонился в пояс.
— Благодарю за доверие, князь, — произнес он неожиданно грубым низким голосом. — И обещаю не подвести. Прикажете приступать?
Я улыбнулся в ответ.
— Работайте, Тимур Геннадьевич, — жестом отпустил я его, и тот с явным облегчением отправился к лестнице на второй этаж.
С минуту мы еще дожидались, когда прибудут царские службы. Еще пару минут передавали дела и полученные сведения, а потом я, наконец, сел в «Монстра». Островерхов двигался на своем автомобиле, и хотя я уже пару раз предлагал подвезти градоначальника, Нестор Петрович неизменно отказывался.
Вот начальника департамента по социальной работе, который тоже остался без куратора, я бы был готов произвести в боярское сословие прямо сейчас. Но так он один такой — действительно достойный человек.
Где новых бояр брать для других дел? Оголять верные Казанскому княжеству семьи потомственных Слуг?
Преданность — ценное качество, однако не решающее. Не справится сын Степана Витольдовича, не видать ему боярства. Одной только верности недостаточно, нужны навыки, знания. Дергать же сотрудников из «Руснефти» тоже не вариант. Во-первых, нефтяная промышленность — это отдельный вид деятельности, разбираясь в котором, можно быть совершенно непригодным для других дел. Во-вторых, ресурсы отца — это ресурсы отца, не мои. Алексей Александрович, разумеется, не откажет, но лучше справиться своими силами. Иначе я получу недовольство красноярских жителей, приглашая править ими посторонних, и к тому же покажу себя неспособным решать проблемы самостоятельно, а только отцом прикрываясь. Ни тот ни другой исход нельзя назвать хорошим.
Кадровый голод осложняется еще и тем, что возводить в боярское сословие нужно Слуг рода. А закон не допускает даровать боярство роду, который отслужил меньше года. То есть и начальника департамента по социальной работе тоже просто так боярином не сделаешь, а идти в Слуги он имеет полное право отказаться. Не говоря о том, что государь имеет право запретить, так как социальная служба — государственная, и терять толкового начальника Михаил II может не захотеть.
Да, царь мне благоволит, но до известного предела.
Погруженный в эти размышления, я доехал до департамента. Машина Островерхова уже припарковалась у входа, и градоначальник выбрался наружу.
— Приехали, князь, — напомнил мне Виталя, обратив внимание, что я сижу без движения.
— Да, — кивнул я и дернул ручку двери.
А ведь Красноярск хоть и пострадал во время мятежа, но далеко не самое сложное княжество. В том же Хабаровске творится черт знает что — Семен Константинович соврать не даст.
Пройдя по аккуратно вычищенный дорожке, я вошел в открытую охраной Романовых дверь.
Внутри здание выглядело хорошо. Чувствовалось, что государь на свои службы денег не жалеет: в воздухе плавал аромат недавнего ремонта. От деревянных панелей веяло свежим лаком.
— Рады приветствовать вас, князь Романов, — поклонилась мне девушка в униформе социального работника. — Прошу за мной, Дмитрий Алексеевич.
Мы прошли по длинному коридору со стенами, выкрашенными в светло-розовый цвет. Множество дверей сейчас было закрыто, все-таки нерабочие дни. А в самом конце девушка провела нас в приемную начальника.
— Евгений Александрович, — постучав по двери в кабинет, доложила социальный работник, — к вам Дмитрий Алексеевич Романов, князь Красноярский, и Нестор Петрович Островерхов, градоначальник Красноярска.
Я услышал шорох бумаг и скрип кожаного кресла, прежде чем створка распахнулась.
Войдя внутрь, я улыбнулся шагающему навстречу пожилому мужчине. Двигался он немного скованно, левую руку поджимал к груди — следствие ранения сухожилий.
— Здравствуйте, Дмитрий Алексеевич, — произнес он с поклоном. — Рад приветствовать вас в своем кабинете. Нестор Петрович, — боярину достался куда менее глубокий кивок. — Прошу, господа, располагайтесь.
Кабинет был обставлен довольно аскетично, хотя техника была современной, чувствовалось, что для Евгения Александровича она скорее все еще не слишком понятная машинерия. Не все поспевают за прогрессом в его возрасте, но уже тот факт, что все необходимое для работы в социальном департаменте имелось, говорило о том, что Михаил II о своих людях помнит и заботится.
— Благодарю, Евгений Александрович, — на правах старшего по титулу, кивнул я, садясь в кресло напротив стола начальника. — Присаживайтесь, у нас будет долгий и важный разговор.
Выждав, когда и Нестор Петрович опустится в кресло, Астахов сел на свое место и сложил руки на столешнице. И снова я заметил, что левая рука у него практически не гнется.
— Чем могу быть полезен князю Красноярскому? — уточнил Евгений Александрович.
Я кивнул.
— У меня есть два важных вопроса, которые я хотел бы с вами обсудить, — заговорил я. — Во-первых, мне нужно знать, чем я могу вам и вашей службе помочь. Как мне стало известно, великий князь Измайлов не слишком рвался проявлять заботу о подданных. И я хочу исправить этот момент, поэтому готов выслушать, какой помощи и в каком объеме ваш департамент ждет от князя Красноярского.
Астахов выслушал меня внимательно, его глаза не отпускали моего лица. Какая-то мысль в них мелькнула, но делиться ей начальник департамента не стал. Вместо этого ответил мне:
— Дмитрий Алексеевич, я занимаю свой пост без малого уже полвека, — заговорил Евгений Александрович, после чего покачал больной рукой: — С тех пор, как государь комиссовал меня из армии по ранению. И пока что действительно не видел желания княжеской власти содействовать моей работе. Я стар, но не глуп. Чего вы хотите добиться, придя сюда?