Угасание

— А если нет? — после долгого молчания спросила Халисстра.

— Что? — переспросил Рилд.

— Если я не вернусь в Подземье?

Рилд мельком глянул на лес, что окружал их со всех сторон. В отличие от надежных, тихих туннелей, к которым он привык, стена деревьев и кустарников была проницаемой, наполненной шорохами и скрипами и стремительными краткими движениями живых существ, перепархивающих с ветки на ветку. Рилд не знал, что хуже: то гнетущее чувство, что он испытал под бескрайней пустотой небес, или его теперешнее ощущение — как будто лес следит за ними.

— Ты сумасшедшая, — сказал он Халисстре. — Ты нипочем не выживешь здесь одна. Особенно без заклинаний, чтобы…

Глаза Халисстры полыхнули гневом, и Рилд разом пожалел о своих опрометчивых словах. За всеми этими разговорами Халисстры о наземных богах он на миг позабыл, что она тоже жрица Ллос и женщина из знатного Дома. Воин начал было низко кланяться и извиняться, но, к его изумлению, она коснулась ладонью его руки.

Потом Халисстра что-то сказала, прошептала так тихо, что ему пришлось напрячься, чтобы расслышать:

— Вместе мы бы выжили.

Он уставился на нее, пытаясь понять, не подвел ли его слух. И в то же время он потрясенно ощущал ее руку на своей руке. Прикосновение ее пальцев было легким, но ему казалось, что оно обжигает кожу, обдавая его жаром.

— Может, мы и смогли бы уцелеть, — признал Рилд и пожалел, что сказал это, увидев сияющие глаза Халисстры.

Союз, который он только что нечаянно заключил, скорее всего, будет не прочнее его дружбы с Фароном. Халисстра станет придерживаться его, пока это будет отвечать ее целям, а потом разорвет его в тот же миг, когда он станет неудобен для нее. Точно так же, как бросил Рилда Фарон, оставив сражаться с бесчисленным множеством врагов, когда они вдвоем пытались бежать из вырубленной в сталактите крепости Сирзан.

Мастерство Рилда спасло тогда ему жизнь и позволило с боем пробиться к свободе. Позже, когда он вновь встретился с Фароном, маг хлопнул его по спине и притворился, будто всегда был уверен, что Рилд справится. Иначе разве покинул бы он своего «дорогого друга»?

Халисстра одарила Рилда улыбкой, от которой лицо ее разом сделалось очаровательным и красивым.

— Вот что мы сделаем… — начала она.

В душе Рилд вздрогнул при слове «мы», но лицо его, пока он слушал, оставалось бесстрастным.

Данифай наблюдала из-за дерева, как разговаривают Халисстра и Рилд, стоя посреди разрушенного храма. Было ясно, что они что-то затевают. Их голоса звучали слишком тихо, чтобы Данифай могла расслышать слова, и они склонялись друг к другу, словно заговорщики. Еще было ясно, судя по быстрому поцелую, которым Рилд поцеловал Халисстру, когда разговор завершился, что они уже стали, или скоро станут, любовниками.

Глядя на них, Данифай испытывала холодную, тихую злость. Не ревность — ей не было дела ни до Рилда, ни до Халисстры, — но досаду, что не она первая соблазнила Рилда.

Данифай обладала гораздо большей красотой, чем ее прежняя хозяйка. Халисстра была худощавой, с маленькой грудью и узкими бедрами, а Данифай — соблазнительно пышной. Волосы у Халисстры были просто белыми, а у Данифай — блестели серебром.

Что до лица Халисстры, что ж, оно выглядело достаточно миловидным, с чуть вздернутым носом и обычными глазами, красными, как горящие угли, но у Данифай были преимущества — кожа нежнее самого черного бархата, губки, постоянно кривящиеся в недовольной гримаске, и брови, правильными белыми дугами выгнувшиеся над глазами необыкновенного — светло-серого — цвета. Преимущества, которые ей следовало бы использовать раньше, судя по этим проявлениям слащавой сентиментальности, которые увидела Данифай.

Квентл уже втянута в игру, хотя нельзя сказать, чтобы старшая, более опытная жрица совершенно не догадывалась о ближайших намерениях Данифай. Не требовалось быть гением, чтобы понять, зачем Данифай соблазнила настоятельницу Арак-Тинилита. Это было едва ли не ожидаемо.

Данифай предчувствовала, что, вздумай она заняться Фароном и Вейласом, ее ждет задача посложнее. Мастер Магика хитер. Когда положение начнет меняться, одурачить его наверняка будет трудно, но его открытой неприязнью к Квентл, возможно, удастся как-то воспользоваться. Вейласа нанял и платит ему деньги Дом Бэнр, а у Данифай в ближайшее время золото появится едва ли. Это было бы очень непросто. А Джеггред, хм…

Но Рилд, с его странной влюбленностью в госпожу Данифай, которая скоро должна стать ее бывшей госпожой, был орешком покрепче.

«Какой смысл играть в сава, — подумала она, — если не все фигуры подчиняются тебе?»

Среди развалин появился Вейлас в сопровождении Фарона и Квентл, а мгновением позже вприпрыжку прибежал Джеггред. Фальшивая улыбка, которой Халисстра приветствовала Квентл, и то, как Рилд намеренно встретился взглядом с Фароном, укрепили подозрения Данифай. Халисстра замыслила что-то против другой жрицы, а Рилд — против своего бывшего друга.

Данифай улыбнулась. Она не знала, что они намерены предпринять, — пока, — но, что бы это ни было, пленница не сомневалась, что сумеет с толком этим воспользоваться. Она вышла на поляну и присоединилась к остальным.

Резко щелкнув плетью, Квентл жестом подозвала всех к себе.

— Вейлас нашел вход в Подземье, — объявила она. — Когда мы окажемся в безопасности внизу, Фарон сотворит заклинание. Мы возвращаемся на Дно Дьявольской Паутины. Но не все. Один из вас понесет донесение в Мензоберранзан, Верховной Матери.

Когда Квентл обвела группу взглядом, Данифай отметила в нем нерешительность. Квентл явно колебалась, размышляя, без кого она сможет обойтись — или кому может доверять. Хватаясь за этот шанс, Данифай пала ниц перед верховной жрицей.

— Позвольте мне исполнить ваше приказание, госпожа, — взмолилась она. — Я буду служить вам так же верно, как служила Ллос.

Говоря, она бросила недобрый взгляд на Халисстру, надеясь, что Квентл поймет ее намек. Во время их путешествия на Дно Дьявольской Паутины Халисстра позволила себе святотатство, и ей нельзя доверять.

Данифай, разумеется, тоже. Если выберут ее, она не намерена идти в Мензоберранзан. Конечно нет, коль скоро в Шиндилрине есть маг, который, может быть, сумеет помочь ей освободиться раз и навсегда от ненавистного заклятия, связывающего ее с Халисстрой.

Данифай почувствовала, как Квентл коснулась ее волос, и выжидающе подняла взгляд.

— Нет, Данифай, — произнесла Квентл, прикосновение перешло в мягкое похлопывание. — Ты останешься со мной.

Данифай стиснула зубы. Видимо, она слишком преуспела в соблазнении жрицы.

Халисстра выступила вперед и, к изумлению Данифай, упала на колени перед Квентл.

— Госпожа, — начала Халисстра, — позволь мне отнести твое послание. Я знаю, что не оправдала твоих ожиданий тогда, под сенью храма богини. Теперь я молю тебя. Пожалуйста, позволь мне… искупить свою вину.

— Нет! — выкрикнула Данифай. — Она что-то замышляет. Она не собирается идти в Мензоберранзан. Она…

Халисстра рассмеялась.

— А куда же мне тогда идти, Данифай? — поинтересовалась она. — Чед Насад лежит в руинах. У меня нет больше Дома, в который я могла бы вернуться. Мне нужно искать новый дом — в Мензоберранзане. А может ли быть лучшее начало, чем, презрев опасности Верхнего Мира, доставить жизненно важное сообщение Первому Дому?

Глаза Данифай сузились. Она чувствовала, что Халисстра что-то задумала.

— Вы пойдете в Мензоберранзан по Поверхности? - раздраженно огрызнулась она. — Одна? Через леса, кишащие обитателями Дома Джэлр? Да вас снова поймают, еще до наступления ночи.

Данифай с удовлетворением отметила кивок Квентл — та явно готова была отвергнуть глупое предложение Халисстры и послать вместо нее Данифай. Тут губы Халисстры скривились в улыбке, и пленница поняла, что каким-то образом, сама того не желая, сыграла ей на руку.

— Мне поможет вот это, — сказала Халисстра, похлопав по кожаному футляру, в котором хранилась ее лира. — Я знаю песнь баэ'квешел, которая позволит мне оседлать ветер. Пользуясь ею, я смогу добраться до Мензоберранзана, самое большее, за десять дней.