Страница 47 из 162
– Погоди,– перебил Василий.– Все горести земли Брянской мне ведомы, и отколе идут они, я тоже добре разумею. Но того, что хулишь ты здесь князя Глеба Святославича, мне слушать не пристало. Не я его вам на княжение ставил, не мне и судить его.
– Мы у тебя суда на Глеба Святославича не ищем,– ответил Шабанов.– Мы сами, весь люд брянский, его судили, и приговор наш единокупен: не хотим больше такого князя, ибо не защитник он своего народа, а первый ему лиходей и кат. Коли оставим его,– он и вовсе всю землю наш обезлюдит. Ты не мятежников зришь перед собой, княже, а выборных брянских людей, вечем народным посланных к тебе челом бить: избави нас от великой беды и смуты, прими над землею нашей княжение! – с этими словами Шабанов и его спутники повалились перед Василием на колени.
Василий, который, судя по первым словам Шабанова, полагал, что брянцы будут просить какой-нибудь помощи в борьбе против своего князя, был настолько изумлен этим неожиданным челобитьем, что в первый миг даже растерялся.
– Да как же так? – промолвил он.– Ведь я не свободен. У меня своя вотчина есть… Да вы встаньте с колен-то… Аль мыслите вы, что я землю отцов своих оставлю другому, а сам к вам пойду?
– Почто ее другому оставлять? – сказал Шабанов, поднимаясь с колен.– Будешь княжить и там н тут. Сольем два государства наших под твоею властью! Каждой стороне от того будет выгода. Давно ли Брянск я Карачев частями единого княжества Черниговского были, наибольшего на Руси? Вот к тому и надобно обратно идти.
– Почто меня-то призываете вы? Или мало вам на Руси других князей, гораздо старших и славных, нежели я?
– А ну их, этих старших да славных! – махнул рукой Шабанов.– Мы как раз не славного, а тихого да разумного князя хотим! Хватит с нас славных-то! Тебя к себе на княжение просим потому, что ты всем брянцам люб. Оно и не диво: всем ведомо, как в твоей вотчине люди живут. И дед твой, и отец были государи мудрые и смирные, о народе своем пеклись, войнами да усобидами его не губили,– знаем, что и ты такой. Не зря на Брянщине тебя всем прочим князьям в пример ставят. Пожалей, батюшка Василий Пантелвич, народ наш горемычный, уважь челобитье его!
– Уважь, батюшка князь, всем миром тебя о том просим! – повторили и другие выборные, снова опускаясь на колени.
Василия, уже оправившийся от неожиданности, глубоко задумался. То, что предлагали ему эти люди, было не только разумно, но и отвечало его собственным представлениям о пользе раздробленной на уделы Руси. Перед ним открывалась возможность объединить под своей властью два сравнительно крупных княжества и тем положить во всем этом крае конец раздорам и усобицам, зачинщиками которых всегда являлись неугомонные брянские князья.
Он уже готов был дать свое согласие, но сейчас же ему пришло в голову другое соображение: Глеб Святославич, со своей дружиной, сидит еще в Брянске и добром оттуда, конечно, не уйдет. Значит, надо будет идти на него войной. Удобным для себя моментом легко могут воспользоваться оба Мстиславича, которые попытаются отделить Козельск и Звенигород, а то и захватить Карачев. Тогда, вместо умиротворения, весь край окажется залитым кровью, и в глазах народа единственным виновником этого будет он, Василий, погнавшийся за чужой вотчиной. Нет, прав был отец,– в таких делах надобно охватывать все и нельзя поддаваться первому чувству, сколь бы оно пи казалось благонамеренным.
– Брянский народ, я благодарю за высокую честь и в челобитиой ему не отказываю,– медленно сказал Василий после продолжительного раздумья,– но и принять ее не могу, покуда князь Глеб Святославич находится на Бряпщине. Коли есть еще люди, которые за него стоят, стало быть, не все у вас хотят меня князем. Значит, не миновать войны,– прольется много крови и моих и ваших людей. Я же ищу мира и не хочу, чтобы мои подданные помыслили, что ради возвеличения своего повел я их на убой. А посему вот вам мои слово: силою выгонять Глеба Святославича из Брянска не стану, а коли вы сами ему от себя путь укажете,– тогда приду и буду у вас княжить. И земли наши воедино сольем.
– Того мы от тебя и ждали,– также подумав, ответил Шабанов.– Вестимо, ежели дал бы ты нам в помощь своих воев либо пособил оружием, все это дело куда скорее бы завершилось. Однако перечить тебе не станем и волю твою чтим. Коли ты своих людей бережешь, стало быть, и нас беречь будешь, когда сядешь в Брянске князем. А что сядешь,– в том у нас сумнения теперь нет, ибо Глеба Святославича мы с помощью Божьей, и сами сгоним! У людишек наших силы вдвое прибудет, как узнают они, что дал ты согласие свое. Ну, а пока прощай, княже, и спаси тебя Христос за то, что не отвернулся ты от нас и уважил мольбу страждущей земли нашей!
– Не достоин был бы я любви вашей, коли отпустил бы от себя голодными в такой холод,– усмехнулся Василий.– Прошу в трапезную; закусим и побеседуем за чаркой об иных делах.