Страница 160 из 162
Василию слова бия показались достаточно убедительными, и вскоре он совершенно забыл об этом происшествии.
Возвратившись из этой поездки, которая продолжалась недели две, Василий сразу же взялся за достройку заложенного им городка. Он был уверен, что ему не придется долго здесь жить, и всеми своими помыслами стремился на Русь. Но его страстная натура требовала деятельности, к тому же хотелось оставить но себе какую-то вещественную память в этих диких местах, пусть и не надолго отданных ему прихотью судьбы.
Было поставлено еще десятка три домов, причем, в соответствие с опытом минувшей зимы, их теперь делали лучше и теплее. Хотя сейчас он был и ненужен,– на реке сделали причал, который, по мнению Василия, мог пригодиться в будущем. Вал вокруг города подняли повыше и начали ставить на нем солидный тын из заостренных наверху бревен, сажени в две высотой.
– Когда же наш дворец начнешь строить? – полушутя – полусерьезно спросила однажды Фейзула. Она знала, что ее муж всем сердцем стремится к себе на родину и здесь оставаться не думает, да и сама она привыкла желать того, чего он желает. Но в глубине души Фейзула побаивалась переселения в этот неизвестный ей мир, где для всех, кроме Василия и Никиты, она будет чужой и для нее все, кроме них, будут чужими. И временами, сама себе в том не признаваясь, она почти надеялась, что обстоятельства заставят их остаться навсегда здесь, где так хорошо и спокойно можно прожить вдвоем с любимым мужем, в привычной обстановке на лоне ласковой и щедрой природы.
– А вот погоди,– ответил Василий,– коли в этом году не выгорит мое дело и надобно будет ожидать еще, тогда уж на то лето беспременно и о своем жилье подумаем. Только я камня не хочу,– поставим себе деревянные хоромы, как на Руси. Они будут и теплее и краше, сама увидишь.
– Я и хочу деревянные. Чтобы тебе было привычно и ты бы не так тосковал по своей земле.
– Спасибо, солнышко, за ласку твою и заботу. Уж я такие хоромы сделаю, что и ты в них о своем шатре позабудешь!
– В следующем году уже и сын тебе помогать будет. Смотри, какой большой вырос!
– Ванюха мой! – воскликнул Василий, беря на руки сына и щекоча бородой его смуглые щечки. – Растешь, как гриб после дождя! И какой же ты синеглазый, шельмец! Скажи, где хочешь княжить, – в старом или в новом Карачеве?
Малыш смотрел на отца серьезным, сосредоточенным взглядом, потом, – как бы поняв,– расплылся в широкой улыбке, показывая свой, единственный пока зуб.