Zona Антиматерь 2

Ответ очевидный.

Но ведь устоявшийся порядок вещей всё ещё можно порушить и переделать под себя. Ещё не потеряна возможность отыграть проигранную партию. Кто знает, может, сидит бедняга Питер под камнем и ждёт, когда потерявшийся напарник вернётся, чтобы вместе отправиться к Грязевому озеру. Или бродить неприкаянной тенью вдоль Припяти, что маловероятно. С большой вероятностью малоопытный Пит мог погибнуть в местных чигирях, исчезнуть в аномальной области или напороться на военный патруль.

Мог, да. Только Питер ходил в любимчиках у Зоны. С таким фартом почти всегда выкручиваются из передряг. Наверняка ботаник уже на полпути к Грязевому озеру – месту опасному, даже для супер-профи. Питу придётся несладко, когда доберётся туда. Пеппа надеялся перехватить храброго ботаника на подступах к локации.

Сталкер добрался до деревеньки, где его пленила вооружённая группа Соболя. Признаться, это момент беспокоил его. Куда направлялся бывший контрабандист с бандой головорезов? Точно не ворон пугать. Он кого-то ждал в деревне, и точно не старого знакомого, которого предпочёл быстренько отослать с глаз долой. Овчинка стоила выделки, раз Соболь вписался. Впрочем, это пока неважно.

Пеппа проверил укромное место, где у него был тайник. Тай и есть, пусто. Всё выгребли, суки! Оставили только один евроцент, невесть каким боком попавший сюда. Проводник сунул монетку в карман, выпил воды и свернул на узкую тропинку к Могильнику – месту, где хоронили павший скот. От Могильника рукой пода́ть к Грязевому озеру.

С небесной канцелярии заморосило. Пеппа набросил непромокаемый капюшон, натянул на себя плотнее ворот парки. Всё как всегда – погода дерьмо, люди дерьмо, работа – ну такое себе. Против своей воли он оказался в этом болоте. Намеревался отсидеться в колонии, глупец! Только у богатых свои причуды! Не получилось у него сбежать от Зоны! Она достала его и на тюремных нарах.

Но сталкер ещё в баре три дня назад решил, что покинет пределы отчуждённой территории. Независимо от результатов. Даже если он останется нищим зубаскалом и дырой в кармане. Хрен с ним, с деньгами. Он больше не хочет тратить свою жизнь вот так, бесцельно путешествую по заражённым местам в гордом одиночестве. Лучше он будет таращиться в четырёх стенах на жирную задницу продавщицы из киоска на перекрёстке, пить с ней пиво и ругаться матом. А пока сто́ит разыскать Пита и вернуть свой должок перед ним.

Северная зона не баловала разнообразными пейзажами. Все те же унылые пустеющие поля, редкие леса, болота, канавы и насыпи. Кое-где доживали век деревянные хаты брошенных деревень. Одну из них Пеппа только что оставил за спиной. Теперь он двигался строго на запад, в сторону Славутича, вдоль старой железной дороги. Но до путей оставался кусок дороги.

Нога уехала по щиколотку в мягкую траву. Пеппа вздрогнул, выдёргивая конечность из пожелтевшего травяного плена. На носке сапога замерли густые чёрные капли. Сталкер обвёл взглядом малознакомую местность. Кажется, он на месте. Грязевое озеро не имело чётких границ. Каждый раз оно меняло очертания. Оно либо отступало, либо захватывало новые места.

Растения с почерневшими стеблями и корнями. Маслянистая жидкость на поверхности, которая давала прочную водоустойчивую плёнку. Небольшие окна чёрной воды посреди пустыря. Неустойчивая почва под ногами и ядовитые испарения. Этих признаков хватало с лихвой, чтобы здешний народ тщательно обходил стороной скверное место. И правильно делал, ибо здесь ловить нечего, кроме способов свести счёты с собственной жизнью.

Грязевое озеро не жаловало людей. В советское время здесь открыли месторождение нефти, завезли оборудование и даже успели запустить производство. Только почему-то добычу «чёрного золота» прекратили, а машины бросили. Видимо, посчитали добычу нецелесообразной или правильнее говорить, нерентабельной. Годы запустения и две катастрофы вызвали на небольшой территории площадью в три гектара экологическое загрязнение продуктами нефтепереработки. Так в Северной Зоне появилась своя территория Отчуждения, которой побрезговали даже мародёры.

Пеппа забредал сюда дважды. И в обеих случаях ему несильно понравилось. В первый раз он по неопытности провалился по пояс в травяное «окно», откуда его потом вытаскивали напарники с превеликим трудом. Во второй раз он посетил озеро за щедрое вознаграждение от экологов на Масанах. Почти всю неделю он изучал безжизненную пустыню, с торчащим станком-качалкой посредине, натерпевшись страху. Но работу выполнил на пять с плюсом. Тогда он пил неделю, рассказывая местным бродягам о выворачивающем нутро состоянии.

- Идёшь такой по проложенной тропе, кочки качаются, торчащие осины шевелятся, и вдруг бац, и начинаешь ссаться под себя, в том смысле, что страх накатывает внезапно. Ты оборачиваешься, видишь бочки, вплавленные в торфяник, материшься, со лба стекает струйка пота. Ты смахиваешь капли и видишь, что они чёрные, нефтяные. Бледнеешь, материшься, заставляешь себя идти вперёд, где новые бочки, провалы, «окна». Но хуже всего во время дождя бродить по этим гиблым землям. Чтоб я ещё раз посетил Грязевое пятно!

Зарекался зря. Теперь он опять совался сюда, и неважно, что с благой целью. Атмосфера обречённости висела в отравленном воздухе, пробивающийся даже через мощный фильтр полумаски.

Проводник вынул карту местности, которую случайно стащил у Громова. Пеппа прикинул, где сейчас находится сам, и понял, что ему нужно на противоположный берег. Пит мог подойти к локации с восточной стороны, в то время как он топтался по западной. Если жив, конечно. Нужно лишь пересечь железнодорожную насыпь, спуститься по рельсам южнее, и быстро пройти небольшой лесок. За ним в полукилометре и начиналось то самое Грязевое озеро, если старые данные актуальны.

Заложив вираж, Пеппа устремился к едва видимой в прозрачном мареве насыпь. Автоматный выстрел застал его врасплох, но ко второму он распластался на земле. Вскоре он и засёк стрелка, который прятался в кустах неподалеку. Это не было случайностью. Не каждому дано метко стрелять по движущейся мишени. Пеппа перекатился в сторону, ловя в прицел дрожащие кусты, но почему-то открывать огонь на поражение. Ему стало интересно, что за недотёпа его обстрелял.

- Прекрати палить, дубина! – крикнул Пеппа.

Зашевелились кусты, и оттуда выглянул вооружённый мужик.

- Не убивай! – ответил он.

- Ладно.

Пеппа привстал, держа оружие на виду в одной руке. Дуралей встал в полный рост и понуро побрёл в его сторону. Сталкер двинул к нему навстречу, намереваясь узнать, что это за субчик.

Выглядел он неважно, гораздо хуже, чем Пеппа, после того как его пленил Соболь. Измаранный в грязи, со старым «калашом» 74 модели, в подранной камуфляжной куртке и шапочке-пидорке, - этого бродягу никогда раньше не видел. По внешнему шмоту он походил на беженца-повстанца, скрывающегося от властей в лесу.

- Руки подними! – на правах сильного потребовал Пеппа.

Мужик повиновался беспрекословно. Он выставил ладони вперёд, приблизился вплотную. Автомат, висевший на плече, хлопал его по бедру.

- Ты кто такой! – Пеппа очень аккуратно обошёл незнакомца вокруг, убеждаясь в своих подозрениях.

- Только не стреляй, прошу, это была чистая случайность.

«Случайно три раза!» – подумал Пеппа, глядя на этого несчастного.

- Я Паша Земеля, из посёлка землекопов. Вчера на нас напали…

- Подожди тарахтеть! Что за посёлок? – спросил Пеппа.

- Ты не в курсе? У нас была договорённость с Громовым! Что мы копаем янтарь, а они нас не трогают.

- Янтарь копали? В посёлке? – уточнил проводник, удивляясь, насколько всё изменилось за пару лет. – И кто на вас напал?

- Н-не знаю. Я работал на насосной станции, как из ниоткуда появились люди и принялись палить. Я сбежал в лес вместе с Кокером, охранником, и уже почти сутки выживаю тут.

- Погодь! На вас напали, верно? Что с посёлком-то стало?

Мужик потёр кулаком нос.

- Уничтожили. Кокер говорил, что нападавшие – не люди Громова и не конкуренты. Сработали как профессионалы. У нас не было ни одного шанса. Мы еще слышали выстрелы. Наверное, положили всех до единого.