Страница 33 из 36
- Мама, ты тоже с ней знакома? - голосок дочери раздался совсем рядом, а крепкие ручки задергали в нетерпении подол моего платья.
- Знакома, очень даже знакома. Настолько близко знакома, что это дает мне некоторое право требовать ответы на очень личные вопросы. Надеюсь, что ответы будут весьма интересны. Да, Астис? - мой голос просто сочился сарказмом.
Гладь гобелена пошла мелкой рябью, вздыбилось приобретая объем изображение черной кошки, испуганно замелькали, замельтешили пылинки в солнечных лучах света.
- Ух,ты! - восторженно прошептала Зои.
- Ух, ты! - не менее восхищенно вторила ей я, и уже приготовилась встретиться с настоящей, живой Астис.
Но за нашими спинами неожиданно хлопнула дверь, послышались уверенные мужские шаги.
- Николь, ты здесь? Я отвез мистера Шенли и поспешил вернуться назад. Он справится с проблемами сам. А я очень боюсь, что ты опять исчезнешь. Улетишь, испаришься, растаешь. Или таять полагается мне? - голос Филиппа звучал непривычно игриво.
Почти выпуклое, пугающе объемное изображение Астис скукожилось, поблекло. В последний момент кошка успела приложить когтистую лапу к черной мордочке, призывая нас к молчанию, сверкнул дикой зеленью хитрый глаз, и вот мы уже стоим с Зои и рассматриваем старый, выгоревший на солнце гобелен.
Дочь разочарованно вздохнула, шмыгнула носом наверное собираясь плакать. Но ее внимание быстро переключилось на вошедшего Филиппа. Она смело шагнула ему навстречу, подняла вверх белокурую голову, пристально разглядывая незванного гостя и хмуря светлые брови.
- А почему вам полагается таять? - ее голосок прозвучал серьезно и требовательно.
Филипп споткнулся, замер с распахнутыми для объятий руками. В его взгляде удивление боролось с досадой. Досада могла бы победить, но мужчина был слишком хорошо воспитан, да и самообладание всегда было ему верным другом. Он кашлянул, улыбнулся Зои вежливой улыбкой.
- Потому, что я мистер Айсберг, а эти ледяные глыбы, как известно тают, - голос Филиппа сейчас был похож на голос строгого учителя.
Моя дочь задумчиво обошла Филиппа по кругу, дотронулась ладошкой до его твидового пиджака, внимательно рассмотрела начищенные до блеска туфли, совсем не маленького размера.
Подняла голову вверх и посмотрела прямо в синие глаза, которые сейчас тоже пристально изучали Зои.
- Нет, вы не Айсберг, вы мой отец! Вас зовут Филипп и вы еще тот засранец, так сказала моя подруга Астис. Вы случайно не знаете, что означает слово засранец? Она мне не объяснила, но я подозреваю, что это не слишком хорошее слово, - голосок моей дочери звучал умилительно ласково, даже несколько кокетливо, словно она старалась понравиться Филиппу.
Мужчина застыл, сильно побледнел, казалось только глаза сейчас были живыми на его лице, и взгляд этих холодных, синих глаз не обещал мне ничего хорошего. Но и здесь выдержка его не покинула. Он нагнулся и поднял Зои на руки. Прижал податливое, детское тельце к себе, вдохнул запах пушистых, светлых волос. И вдруг его подбородок, такой мужественный, такой упрямый задрожал, а глаза стали похожи на мокрое, синее небо.
- Ты права маленькая леди, я действительно твой отец! И знаешь я хочу попросить у тебя прощение, - голос Филиппа был ровным, и совсем не вязался с выражением его лица.
- Прощение? Я вас прощаю. Астис говорила, что великодушие очень важное качество характера у людей. Но, знаете, мне хотелось, что бы вы все же сделали моей маме предложение руки и сердца. В сказках все принцы всегда так делают, - Зои важно закивала головой с видом абсолютного специалиста по принцам и их свадебным предложениям.
Филипп усмехнулся, с интересом выслушал Зои.
- О-о! Ты правильно мыслишь! Вернее мы с тобой правильно мыслим. Сегодня в городе я успел купить колечко, как раз для такого случая.
Мужчина поставил Зои на пушистый ковер, а сам торопливо полез в карман брюк. Слишком поспешно он извлек из него маленькую коробочку. Присел на корточки и раскрыл ее, показывая моей дочери что-то сверкнувшее ярким, чистым блеском.
- Как думаешь, нашей маме понравится?
Зои всплеснула ручками, и даже подпрыгнула от волнения и восторга. А затем наклонилась к самому уху Филиппа.
- У вас отменный вкус! Я думаю, что мама будет рада такому кольцу, - прошептала она достаточно громко.
Мужчина поднялся и подошел ко мне. Лицо его было серьезным, даже торжественным.
- Николь, мы с Зои хотим спросить тебя, ты выйдешь за меня замуж? Об остальном конечно поговорим позже, - Филипп зловеще улыбнулся.
- Ох, я прямо не знаю, что и сказать... Просто боюсь теперь давать свое согласие. Надеюсь бить меня не сильно будешь? - я лукаво улыбнулась и протянула свой палец.
- Бить? - насторожилась Зои. - Если вы будете бить маму, то я наверное против вашего предложения!
Моя дочь подозрительно прищурила глаза и нахмурила брови.
Мужчина укоризненно покачал головой, его глаза смеялись, а брови хмурились в точь-точь как у нашей дочери.
- Нет, Зои. Я торжественно клянусь, что никогда не буду бить нашу маму и тебя.
Ребенок расслабился, румяное личико заулыбалось.
- И Астис, вы тоже не будете бить. Клянитесь!
- Клянусь! - послушно поспешил заверить свою дочь Филипп.
- Тогда целуйтесь! В сказках принц всегда целует принцессу! - весело захлопала в ладоши наша разумная дочка, которая только что выдала меня замуж.
Глава двадцать пятая.
- Старый Паук, - мой муж запнулся и досадливо тряхнул головой. - Прошу прощения, твой дед Николь, прислал приглашение на свою свадьбу, - Филипп улыбался так натужно и мучительно, словно откусил изрядный кусок лимона.
Я сидела перед зеркалом и пыталась уложить свои волосы в тяжелый, замысловатый узел. Они скользили гладким шелком, путались и отчаянно сопротивлялись шпилькам. Только с третьего раза мне удалось их усмирить, и узел аккуратной ракушкой наконец-то свернулся в изящную и симпатичную прическу. Но после слов моего мужа рука дрогнула в самый неподходящий момент, волосы торопливо и радостно рассыпались по спине. Я с досадой выплюнула зажатые губами шпильки на столик и повернулась к Филиппу.
- Ну, вот ты все испортил!
Мой муж подошел ко мне и стал за спиной, его руки гладили и перебирали мои тяжелые, густые волосы, а глаза глядели в зеркало. На прозрачной глади которого отразились мужчина и женщина. Он и я. Наши взляды встретились, и зацепившись, словно затанцевали жаркое танго. Улыбка невольно тронула мои губы, румянец разлился по щекам. Неужели вот этот высокий, синеглазый красавец мой муж? А мы неплохо смотримся вместе. Прошло три года со дня нашей свадьбы, а у Филиппа при взгляде на меня все еще темнеют, наливаются обволакивающей, ласкающей синевой глаза. И дыхание становится чаще. Вот как сейчас.
- Дай гребень! - голос мужа мягок, словно соткан из лебяжьего пуха.
Не оборачиваясь назад я подаю ему гребень, а сама продолжаю наблюдать. Филипп неторопливо проводит гребнем по моим волосам и стая горячих мурашек вдруг дружно пробегат по моей голове и устремляется куда-то вниз. Я рванно вздыхаю, не отрываю взгляда в зеркале от лица мужа. Он наклоняется и целует шею. Неторопливая дорожка из поцелуев спускается ниже, и я уже решаю развернуться, как раздается голос Зои.
- Мама, папа, мы приглашены на свадьбу! Я думала, что такие старики, как мой прадед и леди Глория, должны быть немного поскромнее, а они решили закатить пир едва ли не на весь мир! Вы можете себе представить леди Глорию в подвенечном наряде? Нет конечно Старый Паук еще хоть куда мужик, но Глория... Она же, она же вредная! - Зои фыркает и разводит руками.
Я разворачиваюсь к дочери и осуждающе качаю головой.
- Леди Зои, у кого вы позаимствовали подобные слова?
Дочка замирает на мгновенье, пристально изучает мое лицо, и наверное уловив в глазах веселые искорки, притворно-виновато вздыхает.
- Так говорил мистер Нокс, когда заходил на кухню выпить чаю с новой экономкой миссис Рей. Но знаете мне показалось, что пили они совсем не чай...